Страница 31 из 107
Мальчик открыл чемоданчик, достал заветное яблоко и спрятал в карман. Волнуясь, он вышел из комнаты.
В коридоре ни души. Вот двери: «Н. Н. Хлебникова», «П. В. Бобров»… Третья его, Рыбкина!
Олег зачем-то переложил яблоко из одного кармана в другой и, набравшись смелости, постучал в дверь. Тишина. Тогда он потянул на себя дверную ручку.
— А-а, это ты?.. — обернувшись, проговорил Рыбкин и тут же снова уставился в какую-то книгу, лежавшую у него на коленях.
Олег нерешительно подошел к ботанику.
— Григорий Антонович, простите, — смутившись и покраснев до самых ушей, проговорил он. — Мне ребята передали подарок. А когда посмотрел, нашел…
— Атомное яблоко! — воскликнул Рыбкин и весь расцвел от нескрываемой радости. Он не стал допытываться, что и как, не стал выслушивать Олеговых объяснений. Он вдруг запел: «Эх, яблочко, куда котишься», потом прижал мальчика к себе, да так крепко, что у того кости затрещали.
— Ой, задушите! — засмеялся Олег.
— Ты меня прямо-таки выручил! И как выручил! — радовался ботаник. — Это ничего, что яблоко сорвано. Оно уже созрело. И мы сейчас же съедим его вместе! А зерна высушим и посадим в оранжерее Малой Луны. Согласен?
— Согласен, Григорий Антонович! — с облегчением вздохнул Олег.
В дверь постучали.
— Ага, вот ты где спрятался! — сказал, входя, Виктор Сергеевич. — С первой минуты и — надоедать людям? А ну, пошли на ужин, пора!
— Тогда и я с вами, — сказал Рыбкин, и они все вместе вышли из комнаты.
Столовая небольшая, но зато уютная. Как и подобает — буфет, круглые столики, стулья. Рыбкин и Олег с отцом облюбовали столик возле иллюминатора. Из кухни доносились знакомые вкусные запахи, где-то гудел вентилятор, и по залу растекался свежий ласковый ветерок.
Интересно, что подадут на ужин? Котлеты? Гуляш? Или антрекот с жареной картошкой? Чай? Припомнив свой неудачный эксперимент с водой в ракете, Олег понял, что ничего подобного не будет. В самом деле, обычные на Земле блюда даже самый ловкий официант не сможет принести из кухни Малой Луны. Разве только в каких-нибудь намагниченных тарелках! Одним словом, ужин ожидался необыкновенный.
Так оно и было. На стол поставили металлические кастрюльки с наглухо закрытыми крышками и небольшими резиновыми трубками. Олег следил за взрослыми. Рыбкин, не долго думая, подтянул кастрюльку поближе к себе и, взяв в рот трубку, начал сосать. После этого осмелел и Олег. Чудеса! Гречневая каша с кусочками мяса легко побежала в рот.
— Ух, как вкусно! — воскликнул он, озорно подмигнув отцу и Рыбкину.
Потом был подан чай — сладкий-сладкий. И не в стаканах, а в эластичных пластмассовых бутылках.
— Как же его приготовили? — полюбопытствовал Олег.
— Известно как — на огне! — ответил Виктор Сергеевич.
— Но, видно, в закрытом бачке?
— Нет, брат, в простом закрытом бачке готовить тут чай, что по воде вилами писать. Никогда бы ты его не дождался! Почему? Очень просто. Вода кипела бы только на дне бачка, а выше — оставалась бы холодной. Понимаешь, из-за отсутствия силы тяжести в бачке не будет обмена слоев воды: нагретая вода не поднимется вверх, а холодная — не опустится на дно.
— Да-да, — подхватил мальчик, глядя на отца любознательными глазами. — И как же придумали?
— Применили закон физики, и будьте добры — чай готов! Чтобы вода перемешивалась и нагревалась равномерно, чайник вращается с плиткой. При этом центробежная сила заменяет исчезнувшую силу тяжести. Невелика хитрость, и вот результаты…
Мальчик отпивал чай маленькими глотками. Смотри-ка ты, целая история! А кроме всего — чай такой приятный и отдает запахом земляники. Знакомая «железная» ягода! И тут она незаменима…
— Сок из мороженой земляники? Да? — спросил Петр Васильевич Бобров у коменданта, — Чудесный напиток!
— У нас все свежее, товарищ Бобров, — ответил тот. — Мы собираем землянику с собственных плантаций.
— Вот как? Любопытно! И хорошо растет?
— Как на дрожжах, — ответил комендант. — Оранжерея — одна из достопримечательностей нашей планетки, гордость Григория Антоновича Рыбкина. — Он кивнул в сторону ученого. — Все сделано по его замыслу…
— Если хотите, Петр Васильевич, могу показать, — отозвался Рыбкин, заканчивая ужин.
— Буду весьма признателен, — проговорил геолог.
— И меня возьмите, — попросил Олег.
Рыбкин кивнул.
Глава двадцать вторая
Рыбкин, Бобров и Олег покинули столовую вместе. Сначала они шли по узкому коридору, потом Рыбкин, открыв массивную дверь, провел их в отсек служебных помещений. Тут было что-то вроде небольшого фойе — уютного и красивого. Три-четыре кресла, столик, плюшевый диванчик — вот и вся немудреная обстановка. Стены, покрашенные под цвет летнего неба, создают впечатление простора, покоя.
От фойе отходили в противоположные стороны коридоры-туннели. В стенах, справа, были прорублены окошки, напоминавшие бойницы. Напротив через опредёленные интервалы чередовались двери служебных помещений и лабораторий. Олег на ходу читал таблички: «Служба Солнца», «Служба планет», «Служба Земли», «Обсерватория», «Физический кабинет», «Химический кабинет»… Подумать только — настоящий научный институт!
— Вот тут будет работать твой отец, — показал Рыбкин мальчику на химический кабинет, — А это — дверь в наш космопорт.
Бобров даже поубавил магу, услышав последние слова. Он видел схему спутника у Ивана Ивановича, но там этой двери почему-то не заметил. «Хорошо! Надо запомнить», — пронеслось в голове геолога. И он бодро зашагал дальше.
Еще один поворот, еще одна дверь, на этот раз высокая, стеклянная, — и они очутились в оранжерее;
— Назад! — вдруг закричал Рыбкин и, прикрыв рукой рот, отступил за дверь. Олег, ничего не понимая, захлопал глазами. Что такое? Рыбкин с виноватым видом попросил извинения..
— Мы чуть не отравились. Понимаете. В оранжерее очень мало кислорода и много углекислоты. Для чего? Чтоб лучше дышалось деревьям и растениям. Так, Олег, что ли? — повернулся он к мальчику.
— Надо вернуться за костюмами, — живо проговорил Олег.
— Не обязательно. Мы за полминуты сменим атмосферу. — Рыбкин открыл в стене небольшую дверцу и нажал на какую-то кнопку. В оранжерее послышалось гудение насосов, и вскоре над дверью вспыхнул зеленый огонек.
— А теперь — пожалуйста! — широким жестом пригласил Рыбкин.
В лицо пахнуло густым, теплым воздухом с ароматом плодов и диких лесных цветов. Под высоким стеклянным куполом в торжественной тишине дремало зеленое земное царство. Тополи, клены, абрикосы, яблони…
Олег остановился, зачарованный. Прислушался. Где тот прибойный гул лесной чащи, где ее вечная песня?
Не шелохнется лес, молчит: он спит! Зеленые кроны некоторых деревьев удивляют своей формой — одни шароподобные, другие в виде зонтиков. Сквозь листву просвечивают шероховатые стволы.
Припомнились весна, ледоход, таяние снега, звон веселых ручейков, набухающие почки верб, подснежники на лесных полянах. А воздух тут какой! Будто напоен дыханием лесных криниц и ласкового солнечного дня.
Но нет здесь ни криниц, ни бездонно-высокого неба.
Стекло светит ярко, но не очень знойно. И не удивительно — под открытыми лучами тут, понятно, ничто бы не росло!
— Вот, друзья, наше зеленое царство. Песнь природы! — мягко пробасил Григорий Антонович, не сводя глаз с космического сада.
Бобров подошел к слуцкой бере. Ощупав ствол, листву, он начал присматриваться к ее плодам. Груши висела на упругих ветвях, как маленькие медные колокольчики.
— Григорий Антонович, видимо, подпорки нужны, — сказал Бобров, показывая на отяжелевшие ветви.
— Зачем? На нашей планете — невесомость…
— Ах, чтоб тебя! — незлобиво выругался геолог. Всякий раз забываю… А скажите пожалуйста, космические лучи сюда проникают?
Рыбкин, шагая по аллее сада, на ходу говорил:
— Космические лучи! Это, батюшка, страшный наш враг. С ними шутки плохи. Но мы защитили деревья и растения от них. И весьма надежно.