Авантюристка

Перед нами раскинулось море, окрашенное в свете умиравшей зари во все оттенки красного: от едва различимого розового до густого кровавого. С наступлением вечера ощущалась сырость, но тёплые язычки свечей в освещённом ими янтарном кругу, словно хранили для нас тепло уходившего дня. Я поплотнее закуталась в тяжеленный свитер из чистой шерсти, который одолжила мне Лелия, и подошла к Джорджиан.

— Это так прекрасно, — сказала я. — Мне бы хотелось навсегда остаться здесь и позабыть обо всем на свете.

— У тебя это прекрасно получится, — вмешалась подошедшая сзади Перл, — как только ты впервые искупаешься в здешних водах нагишом.

— Или как только отправишься по нужде, — подхватила Джорджиан. — После долгих усилий, когда ты утомишься сидеть, свесив задницу над краем обрыва над водой.

— Пожалуйста! — вскричала Лелия. — Это уже не спор о романтике! Хватит, мадам ла фотограф. Мы должны съесть этот обед, что я приготовила для вас, или нет?

Джорджиан сползла со стены, на которой сидела, подметая камни своим расшитым гладью кафтаном (Лелия была облачена в такое же изделие ярко-синего, а Перл — конечно же, изумрудно-зеленого цвета), и вот мы все собрались вокруг каменной глыбы, служившей столом. Лелия разлила вино в бокалы на тонких ножках. Я занялась салатом, пока Перл произносила речь.

— Завтра я покажу тебе, чего нам удалось достичь. Тор вернётся часам к десяти, хотя мы ждали его сегодня. Но он позвонил в офис, единственное место, снабжённое средствами связи, и сказал, что случилась небольшая неувязка, с которой надо срочно разобраться.

— В Париже? — уточнила я.

Могу заверить, что я испытывала нечто большее, чем лёгкое разочарование. Ведь стоило ему щёлкнуть пальцами, и я помчалась сломя голову на край земли, а он меня не только не встретил, но и вообще отсутствует. Но Перл истолковала тон моего вопроса совершенно по-иному.

— Я уверена, что его опоздание не связано ни с чем серьёзным, — принялась она меня успокаивать. — У него все просчитано от начала до конца. Я убедилась в этом за те месяцы, что проработала вместе с ним. Хочу тебя поблагодарить за то, что ты отправила меня для участия в этой финансовой авантюре. Я нигде не смогла бы всего за два месяца приобрести такой опыт. Это в корне, думаю, изменит мою жизнь. Когда вернусь, я смогу пройти в огонь, и воду. Немногим счастливчикам представляется подобная возможность.

— Итак, ты все же собираешься вернуться? — ехидно спросила я. — А мне-то казалось, что вы так очарованы здешней идиллией, что готовы остаться на острове до конца дней своих.

— Не совсем, — отвечала Перл, заговорщически подмигивая Лелии. — Все мы можем предстать перед лицом грубой реальности несколько быстрее, чем рассчитываем.

Джорджиан вытащила меня из постели на рассвете — это её любимое время, — чтобы я могла полюбоваться на восход солнца.

Она безжалостно прервала мой сон на соломенном матрасе, служившем постелью для обитателей замка, и не успела я даже продрать глаза, как напялила на меня необъятных размеров кафтан и поволокла по выщербленным ступеням.

— Кофе, — туго соображая, пробормотала я, стараясь не скатиться кубарем вниз.

— Он тебе не понадобится, — утешила меня Джорджиан, беспардонно вытаскивая на яркий солнечный свет. — Посмотри, какой великолепный день! Ну разве твоё сердце не начинает сильнее биться при виде этакого чуда? Разве это не вселяет в тебя радость от того, что ты просто существуешь?!

— Кофе сделает меня безумно счастливой, — тупо твердила я. — У меня глаза жжёт, словно в них попал песок. По-моему, никому и в голову не придёт разглядывать все это до завтрака.

— Ты пойдёшь со мной и не вздумай увёртываться, — тоном, не терпящим возражений, заявила Джорджиан. — Когда Тор вернётся с материка, он наверняка завалит нас работой по самое горло. И тогда у меня уже не будет возможности распоряжаться своим и твоим временем.

Она схватила меня за руку и потащила вниз по тропинке, петлявшей по склону и спускавшейся к морю. У подножия горы из расщелины в скале пробивался горячий источник, чьи воды наполняли небольшое углубление в потоках застывшей когда-то лавы. Влага, перетекавшая через край этой драгоценной чёрной чаши, сверкавшей в солнечных лучах между небесами и морем, прежде чем устремиться вниз, к морю, образовала небольшой водопад. Дикие цветы и камнеломки с сочными мясистыми листьями сплошным ковром застилали ближние к пруду утёсы мёртвой скалы, омываемой волнами Эгейского моря.

Джорджиан в один момент скинула расшитый пурпурными и жёлтыми нитями кафтан и скользнула в бассейн. Вода курилась паром и забурлила вокруг неё, в платиновой шевелюре Джорджиан заблестели бисерики осевшей влаги.

И в этот миг, стоя в полусне над чудесным бассейном, я чуть не ослепла от внезапно вспыхнувшей передо мною реальной картины моей жизни. Я увидела банк с его люминесцентным освещением, душной атмосферой, контролируемой влажностью, секретными переходами, пропускниками и стенами из пуленепробиваемого стекла — словом, всеми его атрибутами, больше всего напоминавшими тюрьму. Как я могла отдать всему этому десять лет своей жизни, когда на свете существуют такие вот чудеса?!

— Кончай грёзы наяву, засоня, и полезай сюда, — позвала меня Джорджиан. — Этот ключ бьёт из недр самого вулкана. Когда мы попали сюда, была ещё настоящая зима. Я купалась в этом горячем источнике, а сверху меня поливал холодный дождь!

— Надеюсь, ты не забыла сделать снимки, — сказала я, осторожно пробуя воду ногой.

— Сколько мне тебя учить, нельзя сфотографировать волшебство, — наставительно произнесла она. — Это ты стараешься все выбелить, обесцветить и считаешь, что достигла совершенства. Потому и стала холодная, как змея. Мы с Тором полностью согласны, что настало время малость ослабить твои вериги.

— Ах, вот как? — воскликнула я, освобождаясь от одежды и погружаясь в бурлившую воду. — И что же вы намерены предпринять?

— Почему бы тебе не спросить об этом у самого Тора? Вот он как раз спускается к нам с горы.

Я подняла глаза и увидела, что Тор действительно собственной персоной спускался по древним утёсам, на фоне которых выглядел совершенно нелепо в своём костюме преуспевающего бизнесмена и итальянских туфлях, скользивших на влажной от росы траве.