Страница 82 из 82
— А мне нет! Видимо, так решил Бог.
— Ты стал суеверным?
— Нет, я просто узнал, что он есть.
— Каким образом?
— Не скажу! Каждому это приходит по-своему. Но если придет, каждый становится другим… Я стал другим.
— Пошли, сынок, холодно… — сказала Вера Косте.
Они ждали отца на трапе самолета, на самом верху.
— Папа! — крикнул Костя. — Иди быстрей, а то мама замерзла!
— Сейчас… — Лешка посмотрел на сына и снова повернулся к полковнику. — Вот он, Бог! — сказал он, показав на сына. — Это ради них мы живем, ради будущих жизней. И только от нас самих зависит, станут ли они лучше нас, будут ли они бояться атомного взрыва или будут счастливо смеяться. Понял, полковник? Ты ведь не хочешь, чтобы твои дети тебя стыдились?! Так живи по-божески и ради них. Вот увидишь, самому понравится!
Каверзнев не ответил.
Лешка засмеялся и махнул полковнику рукой, прощаясь. Он поднялся по трапу, взял сына за руку, и они вместе с Верой скрылись в самолете.
Каверзнев смотрел, как откатили трап, как взревели моторы, как серебристый силуэт пошел на взлет и исчез в небе. Только тогда он пошел к ожидавшей его машине.
«Во что бы мне поверить? — думал он, пока его „волга“ с включенной сиреной неслась к площади, на которой совсем недавно шли бурные споры вокруг памятника основателя КГБ, самого главного тюремщика многострадальной России. — Во что?.. Дзержинского нет, Ленина скоро похоронят и забудут, а демократия… Что ж это такое?! С чем ее едят?.. И на кой черт она мне?..»
Машина остановилась у ворот серого здания и коротко просигналила. Вооруженный автоматом солдат подошел к окну, проверил пропуск и коротко кивнул. Ворота, загудев, раскрылись. Каверзнев переключил свои мысли на предстоящие допросы Шилова. Он знал, что у него мало времени, а узнать предстояло многое…