Смеющаяся богиня

О Боже! Воротничок блузки снова стал душить Ванессу, и голос ее прозвучал пронзительным писком:

– Я уходила. Я обедала в Уайхи… Не стоило сообщать ему, что в половине одиннадцатого она уже вернулась и уютно устроилась в его постели.

– С кем?

За те три года, что она проработала у него, он ни разу не задал ей ни одного личного вопроса, и Ванесса замешкалась с ответом, чувствуя, что, говоря правду, она выдает тем самым важную информацию.

– С… Ричардом. Ричардом Уэллсом.

– Коннозаводчиком? Его хозяйство здесь неподалеку? – Бенедикт нахмурился, пытаясь припомнить своего ближайшего соседа. Ванесса же мрачно подумала, что он небось размышляет о том, что Ричард нашел привлекательного в его бесполой служащей. Но она оказалась не права – Бенедикт внезапно спросил:

– Не с Дейном?

Ванесса аж поперхнулась.

– С мистером Джадсоном? Конечно, нет. Насколько мне известно, он у себя дома в Окленде.

– В Веллингтоне. Выходит, он ничего не говорил вам о своем дельце…

Бенедикт снова стал мерить шагами комнату, но теперь он немного расслабился, чего не могла себе позволить Ванесса.

– Дельце?

– Это неважно. – Он посмотрел сквозь застекленные двери во двор и вдруг резко остановился. – Что это? Чья машина в гараже?

Уцепившись за возможность сменить тему разговора, Ванесса подошла к нему и под открытой аркой бывшей конюшни увидела сверкающий белый автомобиль.

– А, это! Это… Потрясающей красоты машина! – с завистью протянул Бенедикт, прервав Ванессу, пораженную его мальчишеским пылом. – Это ведь… – он поближе нагнулся к оконной раме, – да, полагаю, это двухместный «дюзенберг» 1935 года с откидным верхом. В таком щеголял Кларк Гейбл.[2] Он выпрямился и вдруг рассмеялся. В его смехе прозвучали одновременно досада и восхищение. – Господи, держу пари, что она приехала в ней! Как раз в духе Дейна. А это значит, что она должна быть где-то здесь…

Ванесса была сбита с толку новыми осложнениями.

. – Но… я решила, что это ваша машина. Он оглянулся на нее с надменным видом.

– Моя? С чего вы взяли? Вы прекрасно знаете, что у меня «BMW».

Да, надежная, элегантная, неброская машина прекрасно подходила такому замкнутому человеку, как он. А вот теперь он млеет от счастья, лицезрея кричащее, с красными сиденьями чудовище, каждый сверкающий дюйм которого гордо выставляет себя напоказ.

– Ее доставили вчера на ваше имя, поэтому я, естественно, решила… я подумала, что, возможно, вы купили ее как своего рода капиталовложение. – Это было единственное объяснение, подходившее его расчетливой натуре.

– Ее доставили? Но кто? – Как всегда, он сразу переходил к сути дела.

– Двое мужчин. Вчера днем. Они передали и письмо. Я положила его вам на стол вместе с ключами от машины.

Бросив еще раз прищуренный взгляд на машину, Бенедикт схватил плоский конверт и вскрыл запечатанный конец аккуратно подстриженным ногтем. То, что он извлек, было не письмо, а большая открытка, на которой был изображен худосочный дурачок в очках. Бенедикт уставился на рисунок; Ванесса, не в силах сдержать любопытство, тоже скосила на него глаза. Бенедикт перевернул открытку. Едва он прочел послание, краска залила его щеки, и он закашлялся.

Ванесса смотрела на него словно зачарованная, она никогда не видела его таким возбужденным.

– Простите, сэр, – пробормотала она, когда он перевел на нее изумленный взор.

– Дейн подарил мне машину…

Теперь-то она поняла его удивление. Она знала, что его приятель богат, как большинство людей, связанных профессиональными делами с ее хозяином, но даже Ванесса, совершенно не разбирающаяся в марках автомобилей, понимала, что этот великолепный экземпляр стоит сотни тысяч долларов. Дейн Джадсон обладал причудливым чувством юмора и любил сюрпризы, но его экстравагантность никогда не была безрассудной.

– Он сделал мне подарок на день рождения. – Бенедикт снова пробежал глазами открытку и поправился:

– Нет, он не подарил ее мне, а одолжил – в понедельник ее заберут.

Это больше соответствовало реальности – с вывертом, но не опрометчиво.

– У вас день рождения? – Ванесса почему-то не представляла, что у ее хозяина могут быть дни рождения, как у обыкновенных смертных. Он всегда выглядел таким отчужденным, что, казалось, не имел возраста, а тут такое легкомысленное событие, как день рождения…

– Да, сегодня. Мне исполнилось тридцать четыре, – рассеянно сказал он, уставившись на открытку и снова перечитывая ее, словно она была написана на иностранном языке, в котором он с трудом разбирался.

– Поздравляю вас, – едва слышно произнесла Ванесса. Ей очень хотелось вспомнить, что же она сама подарила ему этой ночью ко дню рождения.

Бенедикт ничего не ответил, а лишь запустил руку в волосы, еще больше их взъерошив.

– Боже, прошлой ночью… Дейн по телефону сказал, что взял для меня машину напрокат, а я подумал, что он изъясняется метафорами… – Бенедикт застонал и в ужасе закрыл глаза. – Господи, если он узнает, что я подумал… даже не представляю! – Прикрыв ладонью рот, он снова с омерзением застонал:

– Я, должно быть, сошел с ума! Привидение? Могу поклясться, я ее видел!

– Что же, вы подумали, он вам дарит? – с любопытством спросила Ванесса.

Он отнял руку ото рта. Глаза его из голубых сделались стальными, но лицо все еще пылало.

– Вас это не касается!

Теперь она поняла, какую шутку поневоле сыграл его экстравагантный приятель. Она тут же вскипела, но подавила злость от унизительной мысли, что мистер Сэвидж мог использовать ее как сексуальный сувенир на день рождения. У нее-то по крайней мере было оправдание – она находилась в состоянии опьянения и не несла ответственности за свою распущенность. У него же такого оправдания не было! И он даже не потрудился посмотреть на ее лицо! Его интересовало только тело. Обычно спокойная Ванесса начала закипать.

– Конечно, нет, сэр.

Прищурясь, он посмотрел на своего дворецкого, очевидно почувствовав в тоне Ванессы дерзость, которую ей не удалось скрыть, но она выглядела бесстрастной, и, пожав плечами, он взял со стола ключи от машины и стал с наигранной небрежностью подбрасывать их и ловить.

– Пожалуй, пойду проверю этот великолепный сюрприз.

– Я скажу миссис Райли, чтобы она пока не подавала вам завтрак, – спокойно сказала Ванесса, глядя, как он поспешно открывает стеклянные двери.

Губы Ванессы скривились в едва заметной злой усмешке: невозмутимый Бенедикт Сэвидж просто удрал, так как она стала свидетельницей крушения его циничного самообладания. Он знает, что она проницательна и разбирается в поведении людей. Недаром она считается искусным дворецким, легко выполняющим прихоти хозяина и его гостей, предвосхищающим любые их желания! Ему вовсе не хотелось демонстрировать свою уязвимость. До сих пор он был уверен, что в отношениях «хозяин – слуга» его роль – господствующая, а теперь ему, вероятно, пришло в голову, что это превосходство не постоянно: когда с течением времени слуга достаточно хорошо узнает своего хозяина, они могут поменяться ролями.

Прекрасно! Поделом ему! Пусть гадает, что же ей известно на самом деле. Пусть каждый раз, видя ее, испытывает смущение. Почему бы ему немножко не помучиться неизвестностью, как пришлось ей по его вине?

Ванесса наблюдала, как он пересек двор и ровным шагом направился к конюшням, и вдруг ее охватило острое и странное ощущение, будто ее тело не принадлежит ей. Это было не очень приятно. Она пожалела, что не осмотрела себя как следует, когда наскоро мылась под душем час назад. Наверное, после того, что произошло в постели, на ней остались следы, доказывающие, что ее опасения не напрасны. А теперь она пребывает в неведении. Но следы чего? Если с ее логическим складом ума она начнет размышлять о последствиях, то ее психика не выдержит!

Ванесса одеревенела, а сердце затрепетало в груди. Новая волна ужаса охватила ее и побудила к действиям. Она кинулась к стеклянным дверям и повернула ключ в замке, затем понеслась в коридор и взбежала вверх по лестнице, преодолевая сразу по три ступеньки, благо ее длинные ноги это позволяли.

2

Американский киноактер (1901–1960), «король Голливуда»