Пластиглаз

Тон получался фальшивый, деланно-бодрый до противного.

Временное облегчение от водной процедуры заканчивалось. Начало снова мутить. Голова, тяжелея с каждой секундой, валилась с шеи.

Наташа села на диван спиной к двери. Молча отпила из чашки.

Лучше не связываться, решил Егоров и осторожно прикрыл дверь.

Собрав остатки воли в кулак, вынес сына из дома и осторожно поставил на дорожку. Антошка с интересом огляделся.

– Ты стой здесь, а я сейчас:

Егоров отошёл на несколько шагов к песочнице. В ушах звенело. Присел на корточки (в голове будто лопнула лампочка), надорвал сетку и заставил себя улыбнуться:

– Ну-ка, беги сюда! Что тут тебе папа привёз?

Смешно переставляя широко расставленные ножки и размахивая руками, Антошка подбежал к протянутой сетке. Вытаращил изумлённо голубые глаза и со второй попытки, радостно гукая, выхватил из сетки красную черепашку.

«Так вот кто там был ещё!» - Егоров вспомнил, как крутил в руках сетку, пытаясь разобрать, что именно находится внутри. «Черепашка!»

На глаза навернулись похмельные слёзы.

Черепашка.

Слово-то какое...

Представил себя ночующим на завражиновском участке, укрытым чудовищным и вонючим корытом.

«Бубнил ещё, что как черепаха теперь»

Ничего, ничего, это пройдёт, ещё смеяться потом буду, утешил себя Егоров.

– Ну, Антош, давай куличик сделаем из формочки! - Егоров протянул руку к черепашке, но Антоша завизжал и спрятал её за спину.

Тонкие свёрла завращались и вонзились, проникая в височные доли.

Егоров поморщился.

- Сынуль, дай сюда черепашку. Вот видишь, лопатка. А вот песочек. Надо насыпать в формочку, постучать сверху:

«Тук-тук-тук!» - некстати совсем вспомнился сегодняшний стук по крышке «гроба».

-:Да: постучать: давай покажу! Да не суй ты её в рот, грязная ведь!

Антошка отступил на шаг и с ещё большим усердием принялся грызть черепашью лапу.

Егоров махнул рукой и вытащил из сетки лошадку и бабочку.

- Ну ладно. Вот, смотри, как это делается.

Песок оказался суховат, и Егоров не поленился сходить за лейкой.

- Вот видишь, папа польёт немного, чтоб куличики лучше вышли. И сейчас снова сделаем. Будут крепкие и красивые.

Антошка, с размаху плюхнувшись на попу, с интересом наблюдал за действом.

- Нравится? - подмигнул ему Егоров, осторожно приподнимая формочки. - Смотри, как красиво получилось:

Отдуваясь, Егоров поднялся с корточек, отряхнул руки и смахнул со лба обильно выступивший пот. Жара и похмелье - хуже не придумаешь.

Сейчас бы «клинского»: Всего лишь одну. Или парочку.

И часика два, а то и три поспать.

К вечеру как огурчик был бы.

«Сказать Наташке, что за продуктами на станцию схожу» - Егоров сам подивился нелепости пришедшей в больную голову мысли.

Не стоит нарываться сегодня.

А не разговаривает - так вечно не будет же, завтра отойдёт:

– Ты что же делаешь? - почти крикнул Егоров, взглянув под ноги.

Воспользовавшись его минутным размышлением, сынуля подполз к бортику песочницы и начисто смёл все отцовские труды и старания.

– Антоша, так не надо делать. Надо учиться строить, созидать что-нибудь, а не ломать, - Егоров снова присел и тяжело вздохнул: - Давай возьмём теперь лопаточку и вот в рыбку песочку насыплем:

Антошка цепко ухватил лопатку, ткнул ей в песок и взметнул вверх целый веер песка.

Егоров отряхнул голову и плечи сынишки. Тот радостно заливался, показывая реденькие зубы.

- Нет, так не надо. Вот тебе формо:

Второй песчаный веер угодил Егорову в лицо.

- Ты, блядь, паскудник, что ж творишь?! - прижав кулаки к зажмуренным и саднящим глазам, почти взвыл Егоров.

Ослеплённым зверем он заметался вокруг песочницы, дважды едва не наступив на заоравшего в испуге сынулю.

Под ногами хрустнула одна из формочек.

Звук этот неожиданно взорвал Егорова и он в ярости, несколькими ударами ног разметал хлипкие борта песочницы.

– Вот тебе! Вот тебе! - орал он каким-то визгливым дискантом, правым, менее ослеплённым глазом отмечая бегущую к ним из дома Наташу. - Вот тебе! Хуй тебе, а не куличики! Сука, бля! Бестолочь криворукая! И ты тоже сука! Молчишь всё, паскуда! Душу всю, падла, извела:

***

:Наташа с Антоном уехали тем же утром.

Егоров, заняв у соседей денег, отправился в сельпо. До обеда отпивался возле бетонных блоков пивом, заводя знакомства с местными обитателями. Там же повстречался снова с Завражиновым и долго рыдал, обнимая закадычного друга. Друг сурово и солидарно хмурился.

Взяли на всё, что имелось, и вернулись к Егорову. Врубили на полную громкость Круга и задушевно орали, подпевая.

Завражинов ушёл от него ночью, шатаясь, падая и вытирая разбитое лицо.

Егоров долго колотил по окну соседской веранды, угрожая спалить весь посёлок, если не одолжат ещё.

Ни в воскресенье вечером, ни в понедельник утром он в Москву не поехал.

В конце августа его, худющего и лохматого, ещё видели у пристанционного магазина.

С дождями он пропал вовсе.

Двадцать три коротких рассказа

Бабушка что-то говорит. Подняв руку, трясёт ветку. Бабушка улыбается. Улыбается ему.

Он лежит в коляске и улыбается сразу всем - небу, бабушке, сирени и гремучим цветным лошадкам на резинке...

Позже он прочитал, что воспоминания детства не могут быть такими ранними.

Но он помнит.

***

Из тарелки с манной кашей сыто смотрит жёлтый глаз масла.

Над входом в кухню колышится тюль.

Тикают ходики на стене - одна гирька свисает почти до полу.

Синие обои и деревянный, в овальных разводах сучков, потолок

Зеленоватая муха, похожая на обточенную волной крошку бутылочного стекла - он находил такие среди серой гальки на море - стучит крепкой головой в стекло и сердито жужжит.

Лето.

Ещё живой отец машет ему рукой - окно выходит в сад. На отце выгоревшая футболка и кепка с нерусской надписью «Talli

***

За кирпичной стеной беседки заросли крапивы.

– Не бойся, она не кусачая! - смеётся Ленка. Поправляет застёжку на сандалике.

Шепчет ему на ухо:

– Хочешь, г л у п о с т и тебе покажу?

Он сглатывает и молча кивает. В животе ёкает сладкий холодок.

Ленка закусывает губу и оглядывается. Задирает подол цветастого платья, прижимает его подбородком к груди и стягивает с себя трусы.

– Вот.

Он присаживается на корточки, чтобы лучше разглядеть.

«Это не г л у п о с т и», - по-взрослому думает он. «Это - п е р с и к».

По Ленкиной руке ползёт крохотная рыжая божья коровка.

***

Длинные пики гладиолусов обёрнуты газетой.

Солнце. Чистый асфальт. Золотая стружка березовых листьев.

Из динамиков у школы - хриплая музыка.

За спиной коричневый скрипучий ранец.

Мама гладит его по голове. Целует в макушку.

Ему стыдно за это перед всеми вокруг. Он проводит рукой по волосам и отпихивает маму..

***

– Хуй сосёшь, губой трясёшь? - кричит ему в лицо Князев.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.