Заговор теней

Пролог

Выдержки из трактата «Образ мира, или Описание стран, земель и народов, исполненное доном Сантидио Эсанди во время его путешествий, равно как и сведения, почерпнутые в древних летописях и современных трудах иных авторов» (Раздел XXVI. Вендия).

«…Сей обширный край являет собой южную оконечность Гирканского материка в срединной его части, на восход от земель Зембабве через Вендийское море. Со стороны северных ветров он окружен огромным горным хребтом Гимелии, где леса столь высоки, что, как утверждают некоторые, достигают вершинами неба. Вендия вдается в Южный океан полуостровом, рассеченным посредине с запада глубоким заливом, именуемым Боденским. По сухопутью сия земля граничит на закат с Иранистаном, а на восход — с Уттаром. Знатнейшие города ее: на севере — Пешкаури и Раджапура, на побережье — Бодей, Марата и Уттакалъта, в глубинной части, Айодхъя, Пушкара, Наладна, Варата, именуемая также Город Слона.

Хотя Вендия и считается единой державой, подобно странам Запада, таким как Аквилония, Зингара или Аргос, сие не совсем верно. Айодхью часто полагают столицей Вендии, но, хотя тамошний государь именуется Мехараджубом, что значит Верховный правитель (государыня же, буде таковая окажется на престоле, именуется Деви), многие князья, сидящие в своих вотчинах, не есть вассалы Мехараджуба, а часто полагают себя независимыми властителями, хотя иные и платят дань Айодхъи. Их именуют раджубами, что значит „король“. Раджубы стоят во главе своих племен, забравших гордыню именоваться народами, и некоторые велят своим подданным величать себя Мехараджубом, оспаривая первенство у королей Айодхъи,

Нет города или земли в Вендии, которые именовались бы одинаково на разных языках народов, ее населяющих, и если из Бодея вы поплывете в Уттакалъту, то с изумлением прознаете, прибыв в сей порт, что тамошние жители называют его Пурушоттамакшетра, Водей же они зовут не иначе, как Сурпарака.

Помимо многочисленных княжеств есть в Вендии вольные портовые города Бодей и Марата, живущие своими законами.

Земли Вендии, в которых обитает множество народов, различных как языком, так и внешним видом, не знают времен года. Исключительно по тени можно решить, зима там или лето: летом тень падает на юг, а зимой на север. Одну половину года идут там почти беспрерывные дожди, другую же царит жара, так что джунгли окутываются паром, подобным дыму пожарищ. Деревья там не сбрасывают листву и растут густо промеж болот и по берегам рек.

Что касаемо писаных законов, они разнятся во многих княжествах, и всякий раджуб или наместник-наиб полагает своим долгом обременять подданных многочисленными установлениями, зачастую нелепыми и, на взгляд человека Запада, трудноисполнимыми. Сии капитулярии зиждутся на обычаях вековой давности, хранимых жрецами и исполняемых народом с покорностью и тщанием.

Во многих землях Вендии сохранился древний обычай разделять людей на касты, к коим относятся брахманы — вендийские жрецы, кшатрии — воины и аристократы, вайшьи — земледельцы и торговцы и шудры — бесправное сословие, обязанное обслуживать остальных. Среди последних есть несчастные, именуемые анупрами, одно прикосновение к коим считается тягчайшим преступлением.

Браки в Вендии совершаются по большей части моногамные, но некоторые раджубы берут себе по три и больше жен, число же наложниц не ограничивается никакими законами. Как сказывают, в некоторых местах сохранился изуверский обычай сжигать жен заживо вместе с мужьями после кончины оных.

О богах вендийские жрецы говорят темно и путанно, а их священные книги — шастры — полны неясностей и двусмысленностей. Верховным богом вендийцы почитают Индру, обитающего на золотой горе в центре Вселенной. Известно, что Всеблагой Митра, коего почитают в цивилизованных странах Запада, именуется в разных землях по-разному, и обитатели ашрамов подтверждали нам, что Индра — суть Податель Жизни. Однако в иных местах слышали мы, будто бы Митра всего лишь один из множества богов в свите Индры. Cue, несомненно, говорит о ложности учения, как и утверждение некоторых сутр о верховенстве в Небесных Чертогах некоего Нараяны, сущность коего затуманена иносказаниями и неудобочитаемыми притчами.

Из злобных богов отметим Хали, Богиню Смерти, и Великого Нага, тождественного, по нашему разумению, Сету, Змею Вечной Ночи.

Издавна путешественники трактуют о многочисленных чудесах и диковинах Вендии. Однако следует различать беспочвенные вымыслы и достоверные факты, подтверждаемые непосредственными наблюдениями. На невольничьем рынке Уттакалъты нам довелось видеть людей с головами, подобными собачьим, — их отлавливают в джунглях Внутренней Вендии и используют в качестве сторожей и охранников. В одном из ашрамов Пушкары показывают гаруду — птицу с головой женщины. Сия тварь невелика размером и вид имеет несчастный. Карлики-якши с вывернутыми назад ступнями и выпученными глазами, смотрящими в разные стороны, встречаются на рынках, где покупают наконечники для стрел и лезвия к своим ножам, что же до слухов о том, будто бы якши стерегут в лесах клады и пожирают молодых женщин, то это, скорее всего, досужие вымыслы.

К последним можно смело отнести также басни о людях, насыщающихся одним лишь запахом пищи, о безголовых созданиях, у которых глаза будто бы находятся в желудке, и существах, спасающихся от солнечного жара в тени огромной ступни своей единственной конечности.

Среди рассказов, не нашедших достоверного подтверждения, отметим слухи о грифонах — чудовищных птицах с орлиным клювом и телом льва, обитающих будто бы на вершинах Гимелии, а также легенды о кальпаврикше — пожелайдереве, способном выполнить любую прихоть сорвавшего с него Золотой Плод…

Писано в год осъмой Регентства

на борту судна „Счастливая вдова“

по пути, из Уттакалъты в Водей»

ГЛАВА 1

Грот. Напиток Сомы

Синеватая чернь небесного купола была усеяна серебряными блестками спокойно горящих звезд. Сокрушитель Препятствий еще почивал в своей млечной постели, чтобы с первым лучом пуститься в ежеутренний пляс и смести хоботом с хрустальной тверди ночные светила, давая путь сияющей колеснице Индры.

В густых темных ветвях таились обезьяны — спали. Лишь мохнатые стражи четверорукого племени бодрствовали, готовые криками предупредить сотоварищей об опасности. Их блестящие в лунном свете глаза внимательно следили за тремя всадниками, поднимавшимися шагом вдоль кромки обрыва, под которым лазурной лентой поблескивали воды реки.

Первым ехал крепкий мужчина в островерхом шлеме, с колчаном, обтянутым шкурой пантеры, у правого бедра и маленьким луком и кривой саблей — у левого. Из-под длиннополой одежды виднелись красные сапоги с загнутыми носами, крепко вставленные в серебряные стремена. В левой руке воин сжимал копье, украшенное кисточкой из конских волос возле наконечника.

За ним следовала всадница — юная девушка, одетая в шитое золотом сари, с легкой накидкой поверх волнистых черных волос. Отряд замыкал вельможа в богатом платье, чалме из радужной ткани, заколотой зеленой брошью, вооруженный ятаганом в ножнах из змеиной кожи. К его широкому алому кушаку прикреплена была небольшая коробочка резной слоновой кости.

Ехали молча. Великолепные вендийские кони с длинными шеями и маленькими головами чутко поводили ушами, осторожно ступая по каменистой тропинке. Тонко позванивали сбруи да похрустывал щебень под копытами. За сплошной стеной джунглей, тянувшихся по правую руку от всадников, царила тишина — ни крика птицы, ни шороха зверя. Обезьяньи стражи следили безмолвно, словно знали, что люди в сей предрассветный час пришли в эти места не для охоты.