Страница 26 из 28
— Браво! — подбодрила его сверху Ирэн. — Еще несколько метров и…
Он заметил в темноте люка блеск ее возбужденных глаз. Желая ему помочь, она протянула руки, но так неловко, что коснулась только его берета.
— Нет, — отказался он.
В последнем рывке, последним усилием воли, вцепившись в трос, он достиг люка, пролез в него и бессильно опустился на пол. Она взяла его за плечи, и он позволил себе лечь на бок, чтобы прийти в себя. Она подошла к сумке, взяла бутылку и принесла ему стакан.
— Выпейте. Это вам поможет.
Он взял стакан, немного подождал, пока восстановится дыхание, и медленно выпил, глядя на нее.
— Все. Теперь за работу.
Он поднялся, достал из-под куртки нейлоновый шнур с возвратным устройством, прикрепил его к старому пеньковому канату и предупредил:
— Когда будете спускаться, воспользуйтесь этим, как и договаривались. Так будет быстрее, вы не устанете и будете в безопасности. Вы помните мои объяснения?
Она в темноте прижалась к нему своим бюстом.
— Вы не спрашиваете, как я провела ночь?
— Полагаю, в одиночестве, — сухо отозвался он. — Ну, за работу.
Он не был расположен шутить. Она — была, даже очень.
— Не волнуйтесь. Возьмем мы эту корону.
Он почувствовал, как ее пальцы в перчатках в возбуждающей тишине ласкают низ его живота. Он без церемоний отодвинулся.
— Нет, вы просто чокнутая!
Она засмеялась. Ее смех затих под запыленными сводами, обсаженными летучими мышами. Он быстро извинился за свой жест. В конце концов, мог бы и сообразить, что она совершила! Дать закрыть себя в этом замке было смелым шагом. Тем более, покушаться на самое дорогое сокровище чехов! Ему бы следовало восхищаться ею, потому что от этого отказались бы многие мужчины. Может быть, она была немного не в себе, как, кстати, и все авантюристки. Также возможно, что риск, опасность возбудили ее сексуальность. Он знал, что многое реагируют таким образом.
— У вас есть отмычка? — спросил он.
— У меня есть все, что может пожелать мужчина, — сострила она в темноте, прорезанной лучом фонарика. — Идите за мной.
Они направились к лестнице, бесшумно спустились по ней и подошли к железной двери, запиравшей чердак большой башни.
— Я проверила сегодня утром, как она действует, — объяснила Ирэн, вставляя в замок отмычку, изготовленную Тубеком.
Щелчок замочной задвижки неожиданно прозвучал в тишине. Молодая женщина толкнула тяжелую дверь и, сопровождаемая Майком, подошла к первой металлической двери, закрывавшей вход в часовню Святого Креста. При наличии королевского окошка эта дверь и еще две, дополнявшие систему безопасности, становились бесполезными. Они поднялись на пять ступенек, ведущих к окошку, возле которого садилась на маленькое возвышение королева, и Ирэн осветила узкое окно с цветными витражами, изображавшими Богородицу с младенцем.
— Пошли, — произнес Майк, открывая окно, петли которого скрипнули.
Тотчас в окно пошел спертый воздух из темного помещения, освещенного фонариком Ирэн.
— О! — воскликнула она, обезумев от восхищения.
Свет открыл им часть потолка в готическом стиле, где сдержанно блестело золото.
— Я думал, что вы видели это на экскурсии! — шепнул Майк, чья щека была вымазана помадой Ирэн.
Но она не слушала, не желая объяснить ему, что ее глаза никогда не уставали смотреть на золото, драгоценности, камни, на все то, что означало для нее роскошь и стабильность. Лучом фонарика она искала королевское сокровище, сумев его поймать сквозь решетку.
— Ах! — воскликнула она. — Боже мой!
Майк быстро зажал ей рот ладонью, чтобы предотвратить новые восклицания. Он посмотрел в свою очередь. Там, в глубине, внизу за решетками, величественная и почти нереальная на парчовой подушке, с которой спускались кисточки ее шнуров, искрилась королевская корона Богемии. Ее огромные рубины, бесценные изумруды разбрасывали в темноте алтаря красные и зеленые искры. Справа, чуть ниже, на подставке из голубого бархата лежала держава, увенчанная золотым крестом, инкрустированным огромными жемчужинами. Золотое яблоко державы было по диаметру украшено алмазами редкой воды. Слева, тоже на голубом бархате, лежал на боку, свисая с подушки, массивный королевский скипетр из золота, в котором искрились огнями рубины, жемчуга и сапфиры. В этом помещении без окон, за исключением королевского окошка, с золотым потолком со старинными картинами, изображавшими давно умерших королей, князей церкви, и иконами им открылось великолепное, феерическое зрелище, от которого перехватывало дух, зрелище, внушавшее почтение и страх.
«Мне кажется, что я совершаю святотатство», — подумал Майк, воспитанный в католической вере. Но девушка, прижимавшаяся к нему, не считала это святотатством.
— Помогите мне, — возбужденно бросила она. — Я должна это потрогать! Ах! Эта корона!
Майк сделал то, что она просила. Не для того он с таким риском попал сюда, чтобы предаваться сантиментам. Он пришел по делу. Он размотал обмотанный вокруг пояса нейлоновый шнур с «кошкой» на конце и спустил его противоположной стороной. Потом помог Ирэн пролезть в королевское окошко. К счастью, она была тонкой и ловкой. Повиснув на шнуре, она соскользнула на пол, сжимая в руках фонарик. Через десять секунд она нашла выключатель, и тотчас часовня засверкала во всем своем величии во всем великолепии.
— Какая красота! — восхитился Майк, просунув голову в отверстие, чтобы лучше видеть. — Какое великолепие!
Золото, старинные картины, епископские кресты, митры, гербовые щиты, украшенные орлами с зубчатыми башнями, ризы, тиары — все смешивалось.
Золотая обмазка стен, потускневшая за века, но еще сверкающая, живые пастельные краски, сохранившие первоначальную свежесть, — все это предстало перед глазами американского агента единой грандиозной картиной, куда его почтительное воображение поместило короля, вельмож и князей церкви, стоящих на коленях перед мраморным алтарем, на котором в дароносице покоилась корона.
Скрип петель разделительной решетки вывел его из мечтаний. Под ним по освещенным ступеням шла девушка, дерзко вставшая на алтарь и открывшая створки дарохранительницы над королевской короной. Тут она замешкалась. Но ненадолго. Когда она обернулась к Майку, лицо которого, вымазанное черной краской, виднелось в королевском окошке, она держала в руках корону Карла IV. Она подняла ее, протягивая ему как дар, и со смехом водрузила на свои светлые волосы.
— Черт побери! — выругался Майк.
Золото и драгоценности окружали девушку языческим ореолом.
— Черт побери! — повторил он, видя, как она, взяв державу и скипетр, спускается по ступеням. Потом медленно она приблизилась к нему, залитая золотым светом, идущим с потолка, улыбающаяся, держа скипетр в левой руке, а тяжелую державу — в правой. Тело ее было напряжено, голова чуть откинута назад, чтобы легче держать корону чешских королей. Майк затаил дыхание. Если бы не джинсы и льняная рубашка… Шлюха! В ней была порода, какое-то благородство в крови. Если бы она появилась не в современных джинсах, а в придворном платье… Если бы родилась не авантюристкой, а у подножья трона…
Выйдя за разделительную решетку, она остановилась. Майк, почувствовав что-то странное, удивился и обратился к ней, сдерживая тон:
— Быстрее. Нельзя терять времени.
Но она не слушала. Священное место… знаменитая корона… золото на потолке… суровые лики епископов… священная тишина веков… запыленные готические колонны… огромный кожаный молитвенник… Крупные полудрагоценные камни в украшениях как бы подмигивали ей… Все, о чем она не могла и мечтать!
Какая женщина до нее переживала подобный миг? Какая чувствовала на голове груз веков и былого величия? Медленно, чтобы ее лучше было видно, или для себя самой, Майк не знал, такой изменившейся она ему показалась, она повернулась.
— Быстрее, господи боже! — Он начал терять терпение. — Какого черта вы возитесь?
Но она по-прежнему не слышала его. Ею овладело какое-то безумие. Вместо того чтобы вернуться к нему, она положила атрибуты королевской власти на пол и с застывшим лицом разделась, чтобы показаться голой среди золота.