Путь в ад

— В Австрии не будет никаких проблем, — заверил Чарли. — Группа приема уже на месте и ждет нас.

— Прекрасно, — улыбнулась Дюк, вынимая из мундштука окурок. — Вы не представляете, Чарли, как меня привлекает это дело! Удачно провести его в этой стране… Вы это не представляете!

Она посмотрела на Чарли своими зелеными глазами, блестевшими, как и глаза хищников, дравшихся в двух шагах от них за кусок мяса.

12

Несмотря на закрытые занавески, в комнату проникал яркий свет. Майк Копполано, спавший по привычке голым, повернулся два или три раза и встал с кровати. В «кроватном» вопросе чехи, кажется, копировали немецкую методу: жесткое ложе с ковриком для ног и двойным драпом в качестве покрывала. Пока он лежал на полу, потому что ночь была душной и жаркой. Потянувшись, Майк надел пижамные брюки и, оставив обнаженным торс, вышел на балкон, где его встретило палящее, несмотря на ранний час, солнце. С четвертого этажа он смотрел на улицу Венцеслава, откуда доносился адский шум — там строилось метро. Майк, облокотившись о железный поручень балкона, изучал поток чешских трудящихся. Почти на всех были рубашки с короткими рукавами, на ногах — сандалии, в руках — кожаные портфели посредственного качества.

Девушки были великолепны — изящные, стройные, с походкой королев, но, увы, одеты они в платья в цветочек из плохой деревенской ткани. По крайней мере так показалось Майку с его балкона. Он выпрямился, глубоко вдохнул воздух и вдруг нахмурился. Он почувствовал запах дорогих духов. Странно, откуда такие духи в Праге? Он собрался вернуться в комнату и заказать себе завтрак, но тут блеск обнаженного тела заставил его повернуть голову налево. За решеткой, разделявшей балкон между его номером и соседним, лежала на животе женщина, рядом стояла чашка кофе и лежала пачка «плэйерс». Женщина перелистывала английский журнал.

— Hello, — улыбнулся Майк, разглядывая ее: уже не очень молода, но привлекательна, хорошо сложена, в дорогом купальном костюме.

— Доброе утро, — ответила женщина по-французски. Она достала из пачки сигарет фото и рассмотрела его, прикрывая ладонью.

— Месье Жюстен Парфэ?

Майк подошел к разделявшей балкон решетке. Значит, это они. Они заранее сняли номер для него. Просто и эффективно.

— Да, — ответил он. — Вы от Чарли?

Фотография вернулась в пачку «плэйерс».

— Допустим. В форме?

Майк вновь улыбнулся, показывая великолепные зубы.

Холодные решительные глаза женщины изучали его, задерживаясь на мощной мускулатуре, на загаре лица, что придавало особый блеск его голубым глазам.

— Это хорошо, — сказала она. — Приходите сегодня вечером в цирк Буша. Я познакомлю вас с остальными; Возьмите билет в ложу. Встретимся в антракте, в толпе.

Она вставила «плэйерс» в роскошный мундштук с бриллиантовой пылью.

— Не оставайтесь здесь. До вечера.

Майк молча кивнул головой и медленно, с естественным видом, потому что в одном из окон появился мужчина, вернулся в комнату и снял телефонную трубку, чтобы заказать себе завтрак.

13

«Мерседес» Чарли Линдсона ждал возле заброшенного карьера, рядом с намеченной посадочной площадкой, находившейся в трех километрах от австрийской границы. Облокотившись на капот, англичанин курил одну из своих длинных сигар. Склонившись над ручьем, леди Ритфорд чистила черные тутовые ягоды крупных размеров. Сидевший на земле, прислонясь к скале, Майк Копполано, одетый в полотняные брюки, тонкий Льняной пуловер голубого цвета, шляпу и туфли того же цвета, о чем-то думал, крутя в пальцах висевший на груди, в вырезе пуловера, золотой медальон с изображением головы Христа, с которым он никогда не расставался. Стояла сильная жара, и все еще кипевший мотор распространял сильный запах масла. Все молчали с самого приезда, установилась тишина, как будто усиленная жарой, все больше напоминавшей высокому американцу духоту Дамаска. Накануне вечером, в цирке Буша, все прошло прекрасно. В антракте замечательного представления, равного которому он никогда не видел, англичанка представила ему остальных в плотной толпе, служившей им защитой. Не было только Иво Буриана, пилота. Остальных специальный агент знал по фотографиям, предоставленным Ярдом и французской уголовной полицией: Чарли, Тубек, Питер, Ирэн и леди Ритфорд, снятая скрытой камерой, которая, как подозревал Ярд, была «мозгом» английской преступности, но так и не удалось добыть доказательств этому. Теперь он, Майк, имел доказательство правоты Ярда. Она расставляла ловушку, в которую должна была угодить сама.

Внезапно тишину разорвал гул лопастей вертолета. Дюк поднялась с ягодой в зубах. Глава игорного бизнеса Англии раздавил сигару о подошву. Майк, щурясь, поднял глаза к небу. Шум над ними становился невыносимым, во все стороны полетели листья, редкая трава полегла под поднятым вертолетом ветром. Затем Иво Буриан осторожно посадил военный вертолет, выключил двигатель, открыл металлическую дверцу и легко спрыгнул на землю, в то время как над ним огромные лопасти совершали последние обороты. На нем по-прежнему был его скромный костюм и кожаные сандалии.

— Кажется, я вовремя, — сказал он, взглянув на часы. — Ровно четыре.

Он потер затылок, помассировал ляжки и продолжил:

— Сюда никто не приходит. Машина может тут постоять до завтра в полной безопасности. Но чтобы быть уверенным, что никакой пограничник не поднимет шума, если наткнется на нее, я оставлю записку, в которой сообщу, что аппарат неисправен и что я вернусь за ним.

Он сделал шаг к «мерседесу».

— В любом случае, завтра утром я приду сюда убедиться, что все в порядке. От Праги это всего сто пятьдесят километров. Пустяк… И потом, раз я должен вас ждать здесь, я отсюда не уйду до вашего прихода.

Он тонко улыбнулся. Завтра он будет ждать не один. Комиссар Иржи Давид и его люди, предупрежденные о переносе операции с 22-го на 23-е июля, устроят засаду. Единственное, что огорчало Иво, так это то, что они арестуют и Ирэн. Девушка ему нравилась. Комиссар Давид обещал ему, вернее дал понять, что с ней будут бережно обращаться и что… учитывая то, какую важную услугу оказал Иво… О предательстве своего друга Рихарда Тубека Иво старался не думать.

— Какая жара! — произнес он, вытирая пот рукой. — Сейчас бы бутылочку пльзеньского!

Дюк вытерла рот, окрашенный ягодами в фиолетовый цвет, и пошла ему навстречу.

— Вы выпьете ее потом. Сейчас мы должны отправляться в путь.

— Что? — подскочил чех. — Как это «должны отправляться в путь»?

Женщина встала перед ним. Ее холодные глаза ничего не выражали.

— Да, мы переместим вертолет. Я отправлюсь с вами. Направление на Мирошов, в тридцати двух километрах отсюда. Вы поставите его точно на поляне, указанной на этой бумаге. Здесь, видите? — Она указала пальцем на крест на плане.

— Что это значит? — возмутился Иво Буриан, не в силах скрыть свое недовольство.

— Что мы отправляемся в путь, — холодно произнесла Дюк. — И сию минуту.

— Послушайте, объясните мне, почему…

Майк Копполано подошел к нему и небрежно заметил:

— Не задавайте вопросов, старина.

Чех энергично покачал головой.

— Но я не понимаю! Мы должны были…

— Однако все просто, — отрезала Дюк. — Вы и я не расстанемся до семи часов, когда в Лорете…

— Что вы говорите? — чех был ошеломлен. — Лорета этим вечером? Но мы должны были действовать 23-го! 23-е — завтра.

— Мы передумали, — охладил его пыл Чарли, по-прежнему стоявший прислонясь к капоту. — Начинаем через три часа.

— Но… почему? Зачем нужно было менять план?

— Потому что мы услышали об одном человеке, который наносит странные визиты уголовной полиции, — пояснила Дюк.

Чех в испуге отступил на шаг, его правая рука машинально скользнула под пиджак. Майк одним прыжком повалил его на землю и обыскал.

— Не надо, — посоветовал он. Затем, извлекая тяжелый «скорпион» с его занятной лунообразной обоймой, добавил: — Милая, но опасная игрушка. Я ее у вас конфискую.