Страница 21 из 22
Загалдели бояре черниговские, соглашаясь с князем. К ним присоединили свои голоса и киевские воеводы. Дело верное: зачем с пути сворачивать, коль богатство само в руки идет!
А Святослав подливал масла в огонь:
- Не смогут поганые уйти от нас с повозками и стадами. Воинов мы истребим, а жен и дочерей половецких голыми руками возьмем. К тому же наверняка томятся в неволе пленные русичи. Негоже нам братьев-христиан в беде бросать!
Не стал Изяслав спорить, и русское воинство двинулось в погоню за половцами.
Конные дозоры широко рассыпались впереди, отыскивая следы. Княжеские дружины шли споро на рысях, следом скорым шагом поспешали пешие полки.
За Десной русичи то и дело натыкались на сожженные села, вытоптанные поля и огороды. На местах стоянок половцев лежали загнанные лошади и убитые пленники.
- Плохи дела у поганых, коль своих не жалеют и вынуждены бросать желанную добычу, - заметил Святослав и зловеще добавил: - А будут и того хуже.
У реки Сейм настигли наконец русичи орду хана Искала.
Составили степняки в круг свои повозки и отбивались отчаянно. Но пересилила русская сила половецкую. Семь тысяч половцев полегло в битве, среди них много знатных беков.
К хану Искалу прорвался в сумятице сечи горячий Роман Святославович. Но опытен и отважен был хан Искал: снес бы он голову храброму юноше, да вовремя подоспел дружинник Святослава варяг Инегельд. Дбвко отбивал он удары ханской сабли своим длинным узким мечом и, уловив момент, поразил хана. Завалился мертвый Искал на круп своей лошади, и понесла кобылица его бездыханное тело прочь из кровавой круговерти в степь, запорошенную первым снегом, откуда пришел ее хозяин и куда не суждено было ему вернуться.
Победоносное русское войско вступило в Чернигов, отягощенное добычей. Черниговцы глядели, как по улицам города вели пленных степняков в цветастых коротких кафтанах и замшевых штанах. Половчанки прятали лица в яркие шали. Матери прижимали к себе черноглазых детей, испуганно озираясь по сторонам. У девушек в косах позванивали маленькие колокольчики.
По случаю победы Святослав закатил пир.
В самом большом зале княжеского терема были накрыты столы, за которыми восседали оба князя со своими боярами. Присутствовали на пиру и сыновья Святослава. Обнажив мечи свои в сече, юные Святославичи как бы сравнялись со старшими дружинниками отца. И хотя больше остальных отличился Роман, бросившийся в битве на самого хана, смелость и ратное умение его братьев также были оценены по достоинству.
Было выпито много хмельного меду за здравие князей, за их сыновей, за единство корня Ярославова. Когда захмелевшие гости запели здравицу черниговскому князю, Изяслав наклонился к брату и тихо произнес:
- Порадовал бы нас сказаниями Бояновыми, повод тому подходящий.
Святослав с гордой улыбкой утер усы.
- Отчего же не порадовать гостей именитых. К тому же эдакий песнетворец только у меня и есть. Эй, слуги, позовите Бояна!
Гости примолкли, когда в гридницу вступил высокий осанистый старик в простой одежде, через плечо у него висели гусли на широком ремне. То был знаменитый Боян, сказитель и певец. Поклонился гусляр князьям и боярам, затем неторопливо перекрестился на образа. Челядинцы усадили его на видном месте, поднесли пенного меду чашу. Осушил чашу Боян, утерся ладонью и положил гусли к себе на колени.
Пробежали по струнам узловатые пальцы, и полилась дивная певучая мелодия. Вдохнул певец полной грудью и запел:
Повел Боян сказ про времена стародавние, про тмутараканского князя Мстислава Владимировича. Воинственный нрав имел князь Мстислав, тяготился он мирной жизнью и примучил в походах все окрестные народы.
Самым упорным противником Мстислава был касожский князь Редедя.
Сошлись однажды на поле брани две рати, уже и колчаны были отворены, и луки натянуты, как вдруг прискакал гонец от касогов. Предложил Редедя Мстиславу не губить воинов понапрасну и сойтись один на один в честном поединке. Победителю достанется земля побежденного, его жена и дети. Мстислав ответил согласием.
И вот схватились два князя врукопашную на виду у своих войск. Силен был богатырь Редедя, и почувствовал Мстислав, что изнемогает в схватке. Тогда он выхватил нож из-за голенища сапога и ударил Редедю прямо в сердце. Рухнул замертво касожский князь к ногам Мстислава.
Все в гриднице, затаив дыхание, слушали сказ Бояна: и гости именитые, и челядь, столпившаяся в дверях. Известен был Боян не только в Чернигове, но и в Киеве, Смоленске, Переяславле и далеком Новгороде. Не было ему равных среди песнетворцев на Руси.
Еще совсем юным начал Боян слагать песни и исполнять их на княжеских застольях. Многому в своих песнях Боян сам был свидетелем, ибо в дружине княжеской проделал не один поход. С годами отошел от ратных дел, так как ослаб глазами после ранения в голову.
Закончив первый сказ, Боян затянул другой о совместном походе Ярослава Мудрого и Мстислава Храброго на ляхов, захвативших червенские города. Крепко бились с русичами воины польского князя Мешко, но были разбиты наголову. С победой возвратились русские князья домой, заключив с Мешко выгодный мир. Польский полон князь Ярослав расселил по реке Рось, а Мстислав - по притоку Десны реке Вереп: пусть обороняют Чернигов с юга.
Слушал Бояновы сказания князь Изяслав и невольно начал хмуриться.
Красиво славит Боян Ярослава Мудрого, но только после брата его Мстислава. Мстислав у Бояна всюду на первом месте: и храбрец отменный, и на милость щедр, и на злобу не памятлив. Ярослав Мудрый при Мстиславе выглядит более советником, нежели равноправным правителем.
Изяслав видел, с каким удовольствием внимают Бояну бояре черниговские и брат его Святослав. Понимают, что скоро и про них сложит Боян славную песнь, не обеднела ратными людьми черниговская земля.
«Святослав по отцу Ярославович, как и я. А тянется он душой к памяти и славе дяди нашего Мстислава», - размышлял Изяслав, откинувшись на спинку стула.
Оно и понятно: память о Мстиславе будет жить в Чернигове вечно. Мстислав поставил этот город на Десне вровень с Киевом, построил здесь великолепный Спасо-Преображенский собор, где и обрел после смерти последнее пристанище.
Дружинники-варяги после кончины Ярослава Мудрого почти все перебрались к Святославу в Чернигов, не считая Шимона и Торстейна, которые ушли ко Всеволоду в Переяславль.
Варяги всегда были в чести у Святослава. Вот и на этом пиру по правую руку от черниговского князя сидит свей Инегельд. Что и говорить, отличился он в битве с половцами! Такой витязь и Изяславу пригодился бы. На почетных местах сидят и белобрысый Руальд с раскрасневшимся от вина лицом, и длинноволосый невозмутимый Регнвальд, женатый на дочери боярина Веремуда. Тут же и задира Фрелаф, и огненно-рыжий Иллуге, бежавший за какие-то грехи от короля норвежского, и угрюмый Сигурд из страны данов. Все отъявленные сорвиголовы, хваткие до злата и жадные до сечи, но Святославу такие всегда были по сердцу. Потому и дружина у него не чета киевской!
Совсем испортилось настроение у Изяслава от таких мыслей.
Получается, что как старший брат он удостоился лишь чести занимать стол киевский. Лучшие отцовские дружинники ушли от него к Святославу и Всеволоду, видать, не ждут от Изяслава ратных подвигов и желанной добычи. Супруга во всем мужу перечит, только и слушает, что ей польские вельможи нашепчут. Глядя на братьев, Изяслава и тут зависть берет.
Всеволод со своей женой живет в любви и согласии. Анастасия родила ему двух дочерей-красавиц и сына смышленого.