Пыльца

Справа от него, за пределами конуса света фар, раздается шум. Он оборачивается, но ничего не видит, только медленные волны перекатываются по иссохшей траве, словно вязкие языки в ночи. Делает глубокий вдох, втягивая весь пейзаж в ноздри. Чувствует озоновые басы дождевых облаков, терпкую стерильность травы и земли в среднем регистре и какую-то высокую, дискантную ноту, которую не может опознать. Но ничего опасного, ничего человеческого или получеловеческого. Еще нет; Он прислоняется к водительской двери с сигаретой в зубах, слушает, как Гамбо Йо-Йо представляет следующую песню, смотрит на наливающиеся тяжестью облака и думает о дочери, о драйвере по имени Бода, о времени, о том, что все утекает, уходит от него и от всех остальных, и что все его так называемые друзья тянут из него деньги, и когда же наконец появится этот пиздюк пассажир!

Он дотягивает «напалм» до самого фильтра и выбрасывает окурок. Мелькает огонек, на секунду высвечивая маленький пятачок земли. Земля здесь всего на шаг от смерти, с тех пор, как падала Гнилая кровь. Танатос, как его, называли большие газеты. Дешевые же звали его Лимп, Гага или Консерватор. Боже! Да какая разница, как его называть? Мир за границами городов стал пустыней снов. На таком расстоянии от города дождь шел раз в полгода, и поговаривали, что в таких местах есть дыры в мире. Поверьте, Койот разберется с этой работой, лихим ветром проедет по темным дорогам, вполне возможно, с плохим пассажиром на борту. Если он вообще появится. Уже 4:10 – и ни слуху, ни духу. Иногда Койот думает, что Манчестер – последнее влажное место на земле, и именно поэтому его так тянет на эти мокрые улицы. Койот звереет оттого, что стоит черт знает где, вполне возможно, совершенно вхолостую, просто из-за безумного слуха, который дошел до ушей Боды. Может, это не клиент. Единственный транспорт, который легально ездит по Лимбо, – жуткие грузовики «Ваз Интернешнл», скользящие от города к городу. Один такой он встретил по дороге сюда: – массивный джаггернаут, ощетинившийся пушками и прожекторами, вопящая стальная баньши; грузовик чуть не разметал черное такси Койота по темноте.

Этой дороги даже нет ни на одной официальной карте. Конечно, Койоту не нужны официальные карты. У него в голове своя модель мира. Как собака мочится на фонарные столбы, Койот размечает территорию, когда на нее попадает.

Койот – сам себе карта.

Он задирает морду к ветру, вдыхает запахи шторма, а потом наклоняется к часам.

4:12.

Тусклый розовый свет солнца проникает в каждый уголок этого мира. День стремительно приближается, и если Койот не доставит пассажира в ближайший час, он вполне может оказаться в Лимбо бесплатным развозчиком зомби и прочих нежелательных элементов. Это плохо. Они что, не понимают, что время – мо смерть? Если ты ошибся в секундах…

Вдалеке кто-то кричит: кошмарный визг, высокий, скрежещущий звук, словно песок внутри глаза.

Койот заменяет «напалм» на свежий, глубоко втягивает дым и внимательно смотрит на вереск, высматривает паразитов. В основном их называют «зомби», иногда «призраки», иногда «полуживущие». Как это часто бывает в наши дни, у них много названий. Они живут в Лимбо, но не по доброй воле. Суровые законы не позволяют им жить в городах, поэтому иссохшая земля исхлестанных ветром камней стала их домом. Но они не могут противостоять теплу живого человеческого общения, а редкие проезжающие машины идеальный шанс поймать попутку и вопреки закону вернуться домой. Койот не забивал себе этим голову. В нем достаточно пса, а Пес может победить зомби при хорошем раскладе. Хотя все равно надо быть настороже.

Он снова смотрит на часы. 4:15. Солнце точно встало и вымывает ночь из закоулков. Может, пора отменять поездку? Вроде сказали ждать до 4:15 и уезжать? Начался дождь. Ему везет. Дождь бывает здесь два раза в год, а Койот попал под ливень. Только этот дождь совсем не похож на манчестерский, скорее – на мощный поток мутной жидкости; не дождь, а поливальная установка. Снова раздается крик во тьме. Вокруг столько кошмарных криков, что молодому парню-псу хватило бы за глаза. Койот кладет лапу на дверную ручку, открывает ее…

Но слушай… слушай и нюхай. Вот, прямо сейчас, на границе нового дня… он чувствует запах цветов. Цветы! В этой части мира? На вересковых пустошах? Ересь и бред. Ничего не может расти на этой зараженной гноящейся почве. Над этой землей пролилась Гнилая кровь. Что это за запах?

Петуния. Жасмин. Розмарин. Примула. Еще запахи, смешанные друг с другом, – его всезнающий нос не может различить отдельные элементы. От запаха хочется чихнуть. Койот страдает от аллергии, каждый год, без вариантов. Похоже, впереди плохой сезон.

На дубе дрожит листва. В поле зрения Койота появляется что-то темное. Черт, на этом дереве не было никаких листьев, Койот уверен. Так что же там дрожало?

Из тумана возникают два человека. Мужчина и ребенок. Мужчина тащит большой мешок. Они пахнут не как зомби, первым делом решает Койот. Они пахнут как сад, заросший, мокрый, дикий сад.

Ребенка скрывает очень длинный анорак, капюшон поднят, шнурок туго стянут, так что ничего нельзя разглядеть, кроме глаз. Глаза двумя яркими изумрудами светятся из глубины капюшона.

Койот знает, что ребенок – девочка, лет десяти-одиннадцати, как раз на грани созревания. Он может сказать это по запаху, запаху девочки. Он сладкий и высокий, приятным контрастом запаху дождя, острому и кислому. Дождь превращает Мех Койота в слипшийся ком. У Койота появляется неприятное ощущение, что эти люди принесли дождь с собой. Запах цветов усиливается. Он победно врывается в ноздри, Койот чихает. Он давит окурок подошвой, втаптывает его в грязь, в которую превратилась земля, открывает дверь такси, залезает, выключает старого доброго Гамбо.

Койот знает свое место.

Девочка открывает заднюю дверь, плюхается на обитое дерматином сиденье. Мужчина стучит свободной рукой по багажнику, требуя его открыть. Койот разблокирует замок и чувствует, как машина скрипнула под новой тяжестью. Мужчина подходит к окну Койота. Лицо мужчины покрыто копотью. Он говорит:

– Она едет. – Голос говорящего похож на грязь, чавкающую под ногами в дождливый серый день. – Ты в курсе, куда ее надо везти?

Койот даже не кивает, он слишком занят – заливает ноздри СоплеСтоппером. Свободной рукой он включает счетчик, флажок падает. Это то, что старики зовут стартовой таксой. Фишка пришла из давних времен, когда с механизма падал зеленый флаг, показывавший, что машина выбрана. Койот до сих пор так это и называет, хотя зеленый флаг давно исчез; такой уж он парень. Появляются цифры, зеленые и яркие: 3,80. Стандартная такса, один пассажир. Он жмет кнопку наценки за мешок в багажнике. Добавляется 0,60 за вес. Потом он нажимает «Л» для Лимбо, и счетчик высвечивает некислые 400,20, это то, что он требует за поездки за черту города. Поездки по Лимбо очень опасны, и Койот считает, что он стоит каждого пенни.

– Александра-парк, Манчестер, – говорит мужчина. – Понятно?

Койот не обращает внимания. Черное такси прекрасно; просто послушайте гул старого двигателя! Койот чувствует растущую энергию. Знание. Так называют это драйверы – знание всех улиц: где они находятся, насколько опасны, что находится в темных углах. В Койоте растекается знание.

Такси трогается, черные колеса выбрасывают из-под себя облако грязи. Мужчина еще держится за дверь. Может, он сотрет ладони до крови. Но кого ебет чужое горе?

4:22.

День уже начался, скоро станет светло. Теперь будет еще сложнее пробраться мимо городской стражи, они будут проверять все въезжающие машины на предмет зомби. Койот собирается сыграть чисто, возможно, проехать через Потайную дверь на границе города. Мало кто из городских обитателей знает входы и выходы Лимбо лучше него. Раньше он обычно принимал перья Вирта, они помогали ему в дороге. Но он осознал, что край его личной пропасти осыпается. Теперь Койот водит чистым, без перьев. Фары такси выхватывают мертвые деревья и выгоревшие остовы машин. Он ведет сейчас, как зомби, слившись со знанием реальности и ее Тени.