Страница 34 из 105
62. Ночная стража
В ночное время спокойствие Парижа охраняется бдительностью ночных сторожей и двумя-тремя стами полицейскими, которые шныряют по улицам, выискивают подозрительных личностей и следят за ними. И все аресты производятся полицией именно по ночам.
Большие фонари, расставленные тут и там, в свою очередь смущают злоумышленников, так что улицы Парижа столь же безопасны ночью, как и днем, если не считать отдельных случаев, совершенно неизбежных при наличии отчаявшихся людей, которым уж нечего больше терять.
В прежние времена случалось, что ночных сторожей секли, — это входило даже в число развлечений мушкетеров и молодых людей из общества, которые забавлялись тем, что разбивали фонари, стучали в двери мирных граждан и безобразничали в публичных домах, где нередко утаскивали только что вынутый из печки ужин, колотили служанку и рвали мундир на являвшемся на шум полицейском. Но все эти выходки были пресечены с такой строгостью, что о подобных развлечениях нет больше и помину. Молодежь больше уже не слывет неукротимой, и теперь ничто не могло бы послужить извинением буйным выходкам.
А это далеко не пустяшное достижение в жизни столицы. Люди зрелого возраста могут теперь не опасаться выходок кипучей молодости. Один судья сказал как-то, что он желал бы, чтобы к улицам Парижа относились с таким же уважением, как к святилищу. И, говоря так, он был совершенно прав.
Цивилизация в этом отношении дошла почти до совершенства; дерзких, пьяных выходок теперь уж нечего бояться: помощь всегда близка. Стоит только крикнуть, и в большинстве случаев вам очень быстро будет оказано требуемое содействие.
Педро Жестокий{100}, любивший, как говорит молва, справедливость, по словам одного испанского историка доказал это следующим образом: он любил бегать по ночам по улицам, и вот однажды, когда он стал шуметь и безобразничать, один из ночных сторожей, приняв его за простого обывателя, изрядно его поколотил. Король убил его. На следующий день судебные власти стали разыскивать убийцу, и одна простая женщина, признавшая короля, указала на него. Судьи в полном составе явились к нему с жалобой, и король, дабы удовлетворить правосудие, приказал снести голову своему мраморному изображению. И до сих пор еще эта обезглавленная статуя красуется на перекрестке, где было совершено убийство!
Картуш приводил в трепет весь Париж в течение довольно долгого времени; но в наши дни никакой главарь воровской шайки, обладай он еще большей дерзостью и ловкостью, никогда не создал бы такой паники.
Непрерывная переписка между судьей и чинами полиции ставит судью в известность обо всем происходящем, и таким путем беспорядки не только наказываются, но и предотвращаются.
Все справки, извещения, поверки направляются в один центр, где сосредоточивается все, что касается общественной безопасности.
Независимо от этих мероприятий, наличие больших фонарей, как простых, так и реверберов{101}, а также различных видов городской полиции предотвратили — как я уже говорил — бесконечное число происшествий.
Меры предосторожности никогда не лишни, в особенности при приближении зимы. Сейчас машина налажена и хорошо работает уже в течение пятидесяти лет; но, как и у всякой машины, у нее бывают временные перебои. Однако если бы она внезапно совсем остановилась, Париж сделался бы жертвой всех ужасов, которые выпадают на долю взятого приступом города.
Ночная охрана столицы состоит приблизительно из полуторы тысячи человек. Можно поступить в этот отряд и состариться в нем, не получив ни одной раны, и сделать на этом поприще такую же блестящую карьеру, какую делает монах, который только пьет, ест и обладает хорошим пищеварением. Все сводится лишь к тому, чтобы высыпа́ться днем, вместо того чтобы отдыхать ночью.
Иногда солдаты, составляющие ночную охрану, безо всякой на то причины дурно обращаются с арестованными, надевают им наручники и действуют при этом с большой жестокостью. Нужно строжайшим образом пресечь подобные злоупотребления и следить за тем, чтобы охранители общественной безопасности относились как можно человечнее к каждому гражданину, который до тех пор пока судья не произнесет над ним приговора, сохраняет все права на людское уважение; ибо он может оказаться невиновным, несмотря на все признаки виновности.
63. Начальник полиции
Начальник полиции превратился в важного министра, хотя он и не носит этого звания. Тайное влияние, которым он пользуется, громадно. Он так много знает, что может и причинить большое зло и сделать много добра, запутывая или распутывая по собственному желанию многочисленные нити, находящиеся в его руках. Он то сражает, то спасает, то распространяет мрак, то проливает свет; его могущество столь же неуловимо, сколь велико.
Функции его общеизвестны, но неизвестно, может быть, то, что он занимается также и укрывательством от обыкновенного правосудия множества молодых людей из хороших семей, которые от избытка кипучих страстей совершают кражи, мошенничества и всевозможные низости; он скрывает их от общественного позора, который пал бы и на их ни в чем неповинные семьи, и совершает акт человеколюбия, избавляя несчастных отцов от бесчестия, которому они подверглись бы, так как наши предрассудки на этот счет весьма несправедливы и жестоки.
Распутных юношей заключают в тюрьму или ссылают, но рука палача их не касается; тем самым полиция вырывает у судей виновных, которые заслуживали бы сурового телесного наказания; но так как в подобных случаях молодые люди все же бывают изъяты из общества и возвращаются только после того, как искупят свою вину и исправятся, то общество не имеет основания жаловаться на такую снисходительность.
Нужно, однако, заметить, что повешение применяется почти исключительно к преступникам из простонародья; вор, принадлежащий к подонкам населения и не имеющий ни семьи, ни поддержки, ни защиты, возбуждает к себе тем меньше жалости, чем больше проявлено снисходительности по отношению к другим провинившимся.
Ежемесячно, без особых разговоров, по приказу пристава забирают от трех до четырех сот публичных женщин, из которых одних препровождают в Бисетр{102} для лечения, других — в Приют{103} на исправление, причем тем из них, у которых есть хоть немного денег, удается выпутаться из беды.
Отправка публичных женщин в Приют. С гравюры Ле-Вассёра по рисунку Жора (Гос. музей изобразит. искусств).
Ежемесячно в назначенный день все эти созданья дефилируют перед полицейским судьей, единственным судьей в этом деле. Одни из них делают ему реверансы, другие осыпают его ругательствами, а он только сурово твердит: В Приют, в Приют!
Эта часть нашего законодательства далеко не совершенна, — в ней царит большой произвол. Так, например, секретарь начальника полиции единолично определяет как место заключения, так и его срок, обычно более или менее продолжительный. Жалобщиками большей частью выступают ночные стражники, и нельзя не удивляться тому, что один человек распоряжается свободой стольких людей. Позор, которым запятнали себя эти женщины, нисколько не оправдывает такого насилия. Нетрудно было бы взять пример с того, как совершается подобного рода процедура в уголовных процессах, так как и здесь дело идет о лишении свободы. Иногда совершенно невинные девушки, которые только от смущения не ответили на предложенные им вопросы, оказываются в одной партии с этими несчастными.
Начальник полиции проявляет полнейшее самоуправство и по отношению к полицейским шпионам, обвиняемым в нарушении закона или в подаче неверных донесений; но что касается этого сорта людей, то это столь подлая и низкая порода, что вполне естественно, что власть, которой они себя продали, проявляет по отношению к ним самый безграничный деспотизм.