Страница 4 из 7
Введению внешних работ в пенитенциарную практику второй половины XIX века в более широких масштабах, как и распространению их на все категории заключенных, препятствовали обстоятельства как юридического, так и экономического свойства. Во-первых, возникали трудности с обеспечением осужденных конвоем. Конвойная стража организационно входила в состав Военного ведомства. Поэтому при ежедневном выводе заключенных на работы требовались долгие согласования, не говоря уже о том, что численности конвойных частей не хватило бы на одновременное сопровождение и половины рабочих команд. Но самым жестким лимитирующим фактором стало отсутствие спроса на труд заключенных в большинстве местностей Империи. При наличии огромной резервной армии труда предпринимателям не было смысла брать на себя ответственность за использование подконвойной рабочей силы. В центральных районах страны, где большую часть обитателей мест заключения составляли местные жители, следовало учитывать и опасность побегов.
По этим и ряду других причин внешние работы до 1917 г. получили широкое распространение только в специфических условиях, возникавших при хозяйственном освоении малообжитых и пустующих земель, прежде всего в Сибири и на Дальнем Востоке.
Наиболее характерным примером такого применения внешних работ для всех категорий осужденных является история строительства Транссибирской железнодорожной магистрали. В начале 1894 г. министерство путей сообщения запросило у МВД его мнение о возможности привлечения на работы по подготовке строительства трассы ссыльнокаторжных, ссыльнопоселенцев и арестантов. Итогом совместного творчества 2-х ведомств стали «Временные правила», регламентирующие привлечение арестантов, ссыльнокаторжных и ссыльнопоселенцев на работах. «Правила» предоставляли генерал-губернаторам право привлекать по договору с администрацией дороги на строительные работы ссыльнокаторжных, арестантов и ссыльнопоселенцев, устанавливая им по договору с подрядчиками сроки, место проведения работ и размер заработной платы. Для поощрения производительности труда рабочих впервые в российской пенитенциарной практике официально устанавливались нормы зачетов рабочих дней за календарные. Для ссыльнокаторжных ударный труд означал сокращение срока наказания на треть, для ссыльнопоселенцев — наполовину[21]. Причиной обращения к использованию труда осужденных послужили серьезные трудности со снабжением развертывающегося строительства неквалифицированной рабочей силой. Если специалистов разного профиля подрядчики завозили из Европейской России, а квалифицированных рабочих целыми бригадами выписывали даже из-за границы, то формировать кадры лесорубов, землекопов, чернорабочих было просто не из кого: местное население в Амурской области насчитывало по состоянию на начало 1900 г. 32 798 человек обоего пола, в Приморской области — 50 901 человек. Амурское и Уссурийское казачьи войска насчитывали соответственно 11 300 и 7300 человек[22]. Учитывая, что около 45% этого числа составляли женщины, что не менее трети мужского населения было нетрудоспособно по возрасту (старики и дети) и что основным занятием большинства местного населения было земледелие, проблема комплектования строительства дороги рабочей силой приобретала большую остроту[23]. Строительство некоторых, участков, например, Уссурийской или Кругобайкальской дороги, приходилось осуществлять в практически необитаемой местности, так что приходилось завозить всю рабочую силу (даже каторжан перебрасывали с Сахалина)[24].
Правила были высочайше утверждены 4(16) мая 1894 г. и первоначально предназначались для использования на Среднесибирской железной дороге. Однако в 1895 г. их действие было распространено и на другие участки Великого Сибирского пути. Ссыльнокаторжные посылались на работу под руководством чиновников тюремного ведомства, которые представляли их интересы перед администрацией строительства. Согласно заключавшимся в каждом случае договорам подряда, железнодорожная администрация оплачивала пребывание осужденных в зоне работ, а тюремщики на выделенные деньги обеспечивали размещение, питание и вещевое довольствие заключенных. Ссыльнопоселенцы работали артелями, принимавшимися на работу по вольному найму на основе договора с подрядчиком. Труд осужденных применялся на этапе подготовки трассы: при валке и корчевке леса, прокладке дорог, на земляных работах, т.е. там, где требовалась массовость, и не требовалось высокой квалификации. На ряде участков силами каторжан и ссыльных сооружались и небольшие мосты. Такие факты имели место на Забайкальском, Уссурийском участках Сибирской магистрали и на Кругобайкальской железной дороге, т.е. там, где рабочих рук по условиям местности особенно не хватало. Всего в 1895-1899 гг. на строительстве трассы работало, по далеко не полным подсчетам, около 15 тыс. заключенных, силами которых было выполнено примерно 10% всех работ. По некоторым участкам, например, на строительстве Кругобайкальской железной дороги, доля выработки осужденных составляла до 15%[25].
Труд заключенных в Советской России в 1917—1929: теория и практика
Придя к власти после Октябрьской революции 1917 года, большевики получили в наследство царскую систему организации принудительного труда, обогащенную опытом создания лагерей принудительных работ для военнопленных в Первую мировую войну. Со своей стороны, они располагали тщательно разработанными теоретическими воззрениями на историческую роль и значение государства и на роль внеэкономического принуждения как средства осуществления государством своих основных функций. Определяя государство как машину для поддержания господства одного класса над другим, как аппарат для систематического применения насилия, большевики делали из этого положения выводы двух видов[26]. С одной стороны, обосновывалась необходимость для рабочего класса установления его открытой диктатуры и насильственного подавления сопротивления эксплуататоров. «Рабочему классу приходится преодолевать ожесточенное сопротивление капитала, который, в силу наличия у его представителей финансовых и материальных средств, огромного управленческого и военного опыта, наконец, разветвленных международных связей, даже после победоносной революции долгое время остается сильнее эксплуатируемых. Капитал способен увлечь в лагерь контрреволюции известную часть эксплуатируемых из наименее развитых крестьянских, ремесленных и т. п. слоев». Пока существует сама возможность эксплуатации человека человеком, у капиталистов остается возможность реставрации. Значит, победившему пролетариату необходимо насильственно подавлять эксплуататоров, намеренно отказываясь от равенства и демократии, нарушая свободу классового врага. Диктатура пролетариата есть орудие продолжения классовой борьбы после завоевания политической власти пролетариатом[28].
С другой стороны, на примере анализа истории экономического развития капитализма была установлена возможность применения аппарата государственного насилия в сфере производственных отношений, для ускорения перехода к коммунистическому способу производства и создания для этого благоприятных условий. Данная возможность казалась тем более важной, что крестьянство, составлявшее свыше 80% населения, страны являло собой, по мнению лидеров большевиков, чрезвычайно широкую, имевшую глубокие корни базу капитализма. Базу, на которой в ходе разложения крестьянства капитализм сохраняется и возрождается[29]. И в этих условиях государственная власть в руках пролетариата становится одним из главных средств, в том числе, и экономического разгрома буржуазии. Именно поэтому В.И. Ленин настаивал на необходимости для пролетариата сначала взять государственную власть, а затем использовать ее в целях привлечения на свою сторону большинства трудящихся[30]. Подавив открытое сопротивление буржуазии и удовлетворив за счет экспроприации буржуазии и помещиков насущные экономические требования крестьянства, следовало, чередуя меры «кнута и пряника», доказать мелкобуржуазным элементам, что им выгоднее стоять за диктатуру пролетариата, чем за диктатуру буржуазии[31]. До тех пор пролетарское государство останется стражем и создателем условий для достижения грядущей цели[32].