Страница 114 из 122
На фоне этой возобновленной традиции романтического гротеска Велтистов выглядит наивным, прекраснодушным оптимистом. Однако оптимизм Велтистова лишь отчасти основан на энтузиастической вере в прогресс — куда больше он связан со стремлением писателя воспринимать диалог человека и робота не как техническую, а как сугубо антропологическую проблему. Три из четырех повестей об Электронике (все, кроме «Рэсси…») — истории о том, как мальчик-робот осваивает какое-либо фундаментальное свойство человека, при этом анализирует его настолько подробно, «с нуля», что впервые объясняет людям, зачем это свойство им нужно (ср. выше размышления А. И. Берга о необходимости понять, что такое мышление). В первой повести Электроник учится человеческим эмоциям, в третьей — творческому, непрогнозируемому мышлению, в «Новых приключениях…» любви: он влюбляется в созданную Громовым девочку-робота Электроничку, а она — в Электроника; постепенно осознавая природу происходящего с ними, два юных робота учат своих друзей преодолению эгоцентризма и тому, что солидарность является не коллективным состоянием, а индивидуальным действием, направленным от одной личности к другой.
Прогресс человечества Электроник и Громов воспринимают как антропологическое развитие — очевидно, эта мысль соответствовала взглядам самого Велтистова. Очень смешной и очень трогательный для современного читателя мотив третьей и четвертой повестей тетралогии — постоянный страх Электроника оказаться устаревшим компьютером (собственно, его страсть к самообразованию и продиктована этим страхом); то, что его боязнь порождена не столько развитием техники, сколько вполне человеческими проблемами, открыто сказано в заключительной, «перестроечной» повести, в которой мальчик-робот жалуется Сыроежкину. «Мы все немного устарели… А вот Элечка [Электроничка. — И. К.] — супер…» [661]
Как уже было сказано, в отличие от книги, из телефильма изъят весь фантастический антураж — если не считать мини-передатчика для связи с Электроникой и Рэсси. Фильм в еще большей степени, чем повести Велтистова, сфокусирован на вопросе: «Что значит быть человеком?» — прямо этот вопрос Электроник задает и Громову, и безымянному пожилому мастеру из парка каруселей. Ответить на этот вопрос означает в контексте сериала — объяснить, зачем в современном обществе ребенку нужно взрослеть.
По мнению Велтистова, Бромберга и Энтина (насколько оно выражено в фильме), это нужно затем, чтобы в сотрудничестве с другими людьми способствовать трансформации себя и общества, соответствующей запросам современности, — при том что процесс этот обещает быть заведомо трудным («…отважно / В ногу с временем шагать»). Только робот, ставший человеком и получивший поддержку друзей, способен «починить часы» общественного развития.
Обаяние фильма «Приключения Электроника» во многом основано на том, что в книгах Велтистова, а особенно в фильме по его сценарию, произошло радикальное «переворачивание» советской идеологемы детской автономии, созданной в 1920-1930-е годы и доведенной до предельной эстетической выразительности Аркадием Гайдаром в повести «Тимур и его команда» (1940).
Согласно этой идеологеме, коллектив детей, создав отделенный от взрослых игровой авантюрный мир, открывает для себя ценности «взрослой» советской жизни как подлинные. Такие дети, помогая друг другу в трудных ситуациях, взрослеют и социализируются в процессе своей игры даже лучше, чем если бы их воспитывали взрослые.
В дальнейшем эта идеологема приобрела большое значение в советской детской культуре — в диапазоне от приключенческих фильмов о детях-партизанах («Неуловимые мстители»(реж. Э. Кеосаян, 1966), «Новые приключения неуловимых» (реж. Э. Кеосаян, 1968), «Армия Трясогузки» (реж. А. Лейманис, 1964) [662], «Армия Трясогузки снова в бою» (реж. А. Лейманис, 1968) до историй про детей, которые втайне от взрослых становятся изобретателями и рационализаторами (повести «Веселая семейка» Н. Носова (1949) и «ТВТ» Янки Мавра (1934).
В тетралогии повестей и в фильме про Электроника произошла «гибридизация» этой идеологе мы с «близнечным» мифом романтизма, и в результате значение каждого из «ингредиентов» сильно изменилось. Вместо гибели или предательства со стороны одного из близнецов, характерной для мифа [663], близнецы оказываются друг для друга «чудесными помощниками», и их отношения становятся модельными — как для наблюдателей «внутри» книжного и кинематографического пространства, так и для читателей и зрителей. Идеологема «романтической игры в советскую социализацию» тоже меняет свой социально-политический смысл: в секретной игре вокруг близнецов дети открывают для себя внеидеологическую солидарность.
Сюжет и стилистика повествования в фильме об Электронике основаны, на мой взгляд, на использовании двух главных источников, и оба они относятся к советскому кино 1970-х. Первый из них — детский фильм 1971 года «„Тигры“ на льду», снятый на той же, Одесской киностудии, где снимался и «Электроник», Валентином Казачковым (при участии А. Осипова) по сценарию Николая Горбунова и совсем молодого тогда Виктора Мережко. Эта энергичная, но незатейливо-советская по эстетике и сугубо развлекательная по задачам комедия практически забыта — и, видимо, заслуженно: если не считать остроумной пародии на заставку фильмов в начале и блестящей игры юной Юли Корневой, исполняющей в фильме две роли, школьницы Зины и ее брата Игната, интересного в «Тиграх…» и правда мало. Однако при сравнении этого фильма с «Электроником» обнаруживаются многочисленные и, скорее всего, неслучайные сюжетные параллели: собственно, «Тигры…» и были первым фильмом, в котором — уже после того, как вышла первая повесть об Электронике, — были соединены сюжет «тимуровской» автономии и «близнечный» миф. Правда, кажется, авторы сами до конца не поняли, что у них получилось, поэтому фильм оказался весьма эклектичным. Зато найденные ими кинематографические идеи оказались продуктивно — и уже гораздо более последовательно — использованы при съемках «Электроника».
Вкратце сюжет комедии таков. Школьно-дворовой команде «Тигры» не хватает одного игрока — семья одного из участников переехала в другой город. Единственный не «охваченный» хоккеем в этом квартале — мальчик Игнат по прозвищу Профессор, высокомерный одиночка, интересующийся только учебой, но не спортом. Дети с большим трудом уговаривают играть в хоккейной команде его сестру-близнеца Зину, которая занимается в школьной театральной студии и страдает от того, что педагог-режиссер недооценивает ее и не дает главных ролей. Зина, которую выдают перед тренером за Игната, оказывается чрезвычайно успешным игроком; единственная, хотя и преодолимая ее проблема — она не любит силовых приемов. Игнат, обнаружив, что его сестра оказывается столь востребованной, тоже открывает для себя красоту хоккея и приступает к тренировкам, но иногда вынужден подменять в театральной студии свою сестру. Перед решающим матчем «Тигров» на приз «Золотая шайба» Игната запирает в пустой квартире мальчик, помогающий соперничающей команде, — вместо него на лед выходит Зина и забивает первый гол; во втором тайме на лед вместо Зины выходит освобожденный друзьями Игнат и забивает еще один гол. «Тигры» побеждают.
Взаимные подмены близнецов способствуют их общему развитию: Зина, изображая мальчика, тренирует актерские навыки и в финале фильма заслуженно получает роль Золушки в новом спектакле, Игнат перестает быть ботаником-одиночкой, помогает другим членам команды в учебе и вообще становится компанейским мальчишкой: обнаружив в финале фильма, что в дом в их дворе въехала семья, в которой сын-школьник не расстается с виолончелью, он уверенно обещает друзьям приучить нового жильца к хоккею.
Взаимная подмена детей-близнецов — довольно распространенный сюжет развлекательных комедий, но в «Тиграх…», как и в «Электронике», такая подмена основана на секретной, закрытой от старших договоренности большой группы подростков. Эта самостоятельная игра может стать основой взросления, уверяют авторы фильма: дети способны по собственной инициативе дополнить свои успехи по хоккею хорошей учебой. Учительница апеллирует к team spirit, обвиняя Игната в том, что он не помогает друзьям в школьных занятиях: «Как ты можешь считаться лучшим учеником школы, когда товарищ ты самый никудышный?» Вымышленный чемпион СССР по хоккею Никитин (его очевидный прототип — Владислав Третьяк), приветствуя «Тигров» — победителей, говорит со значением: «Вы стали настоящей командой!» Однако в снятом менее чем через десять лет «Электронике» секретная игра подростков вокруг двойников приводит не к возрастанию подчиненного взрослым педагогам team spirit, но к резкому усилению социальной автономии: наблюдая за толпой учеников, которые собрались в школьном дворе вокруг Сыроежкина после пропажи Электроника, один из учителей в ужасе восклицает: «Это же настоящее вече!»
661
Велтистов Е. Новые приключения Электроника. С. 81.
662
По повести Александра Власова и Аркадия Млодика.
663
Иванов Вяч. Вс. Близнечные мифы // Мифы народов мира: В 2 т. М.; Смоленск; Минск, 1994. Т. 1. С. 175.