Страница 78 из 101
Но, к немалой досаде девушки, Константин Юрьевич отсутствовал. Секретарша Наталья доверительно сообщила, что он у главного — владельца сети торговых комплексов по всей области, приехавшего с внеплановой проверкой.
Пришлось вернуться на рабочее место и целый день изображать кропотливый труд под сердитым начальственным взглядом. Надо сказать, что работать Денис Антонович особо не любил, а вот руководить подчиненными умел прекрасно. Кончились сплетни и чаепития, и даже походы в магазин или по своим делам в рабочее время. Коллектив все чаще стал напоминать пчелиный улей: все схвачено, организовано, но как-то монотонно и тоскливо.
Марина едва заставила себя дождаться окончания рабочего дня, схватила папку с заявлением и поспешила в приемную.
Секретарша уже ушла, но из-под двери директорского кабинета был виден свет. Значит, Константин Юрьевич на месте.
Марина постучала и взялась за ручку двери.
— Войдите!
Она вошла и замерла на пороге. Самообладание опять играло с ней злую шутку.
Директор сидел, развалившись в дорогом кожаном кресле, в довольно вальяжной позе. Вид у него был весьма удрученный, а на губах застыла ироническая усмешка.
— А, Маланина, — весело проговорил он и махнул рукой, приглашая сесть, — Самая красивая женщина в нашем офисе. Да что там — в целом городе, в целой Вселенной. Какого лешего, спрашивается, ты торчишь в этом офисе, когда все нормальные люди уже разошлись по домам, радуются общению с близкими, смотрят сериалы или занимаются любовью?
Марина выпучила изумленные глаза и сообразила, что Константин Юрьевич, скорее всего, пьян. Но чтоб на рабочем месте? Директор? Это было выше ее понимания.
— Ну чего ты молчишь? — испытывающее глядя ей прямо в глаза, спросил директор, — Почему в твоей личной жизни такой бардак?
— У меня нет бардака, Константин Юрьевич, — прошептала Маланина, — И личной жизни нет. Я не верю отношениям. Не верю в семью. Это все шатко и слишком ранимо, чтобы тратить на это свое время.
— А что в этом мире постоянно? — насмешливо поинтересовался директор, — Думаешь, работа не может предать? Все предают, Маланина. Если тому суждено быть. Но и любить тоже могут все. И без этого никак. Нельзя состояться как личность, живя одной работой. Иначе вскоре ты возненавидишь все вокруг.
Марина опустила глаза, с ужасом понимая, что он прав…
Прав, черт возьми! Тысячу раз прав!
Нельзя застраховаться от необдуманных поступков и неблагоприятных обстоятельств. И даже единственный надежный источник радости — любимую работу, тоже можно потерять. Но и найти тоже можно.
А значит… значит все остальное она судит зря и слишком строго.
— Перед тем, как встать с колен, обычно падают, — зачем-то сказал Константин.
Марина снова посмотрела на директора, но уже с новым выражением лица.
— Я и не думала… не догадывалась о том, что вы настолько проницательны, Константин Юрьевич.
— А вот ты, Марина, не видишь дальше собственного носа.
— Это почему?
— Потому что, — уклончиво ответил Константин Юрьевич и устремил глаза к потолку, рассматривая узор на люстре.
— У вас что-то случилось? — догадалась Марина.
— Да, случилось, — хмыкнул директор, — Только что вернулся от главного. Ругали меня сильно. Говорили, что не оправдал доверия. Ввел слишком жесткие рамки. Люди перестали работать с нужной отдачей, прибыль падает, здоровый дух в коллективе распался…
— Ну, откровенно говоря, палку вы слегка перегнули, — осторожно заметила Марина.
Константин посмотрел на нее с обидой, явно разочарованный отсутствием обыкновенной человеческой поддержки. Очевидно, в эту минуту он был вовсе не директором, а маленьким мальчиком, запутавшимся в собственных взрослых взглядах на жизнь. Он строил слишком призрачные замки и предъявлял чересчур высокие требования. А жизнь…
Жизнь была намного проще. И вовсе не стоило делать из себя монстра в попытке завоевать авторитет. Просто у него слишком мало опыта. И столько ответственности, разом свалившейся на неподготовленную голову. Попытка не ударить в грязь лицом имела полностью противоположный эффект.
Что ж… опыт ошибок — куда более важный опыт, нежели опыт легких побед. Правда, с ошибками нужно было что-то делать. Но это что-то уже не казалось столь непреодолимым и безапелляционным, как это грезилось поначалу.
— Вот и первая крыса, бегущая с тонущего корабля, — грустно улыбнулся Константин, посмотрев на листок бумаги, который Марина положила к нему на стол, — Только я это подписывать не буду. Мне дали еще два месяца испытательного срока, так что придется налаживать. Все, что было испорчено моими руками. И на тебя у меня колоссальные планы.
— Я не крыса, — покраснела Маланина, — Просто…
— Просто у каждого из нас свои тараканы, Мариша. Будем истреблять.
— Я вернусь на свою должность? — с надеждой спросила Маланина.
— Нет, Денису там самое место. А вот тебе пора двигаться дальше. У нас будет новый отдел. Гораздо более ценный и интересный. В конце недели выслушаю твои предложения, а пока…
— Что пока? — робко поинтересовалась девушка и встала навстречу Константину, внезапно сорвавшемуся со своего места.
Он подошел к Марине и дотронулся своими губами до ее губ. Маланина оказалась на пару сантиметров выше, но, дьявол побери, это волновало его меньше всего. Глаза девушки заблестели, а по щекам разлился румянец. И видно было, что она очень даже не против такого развития событий.
— Пока я еще думаю, а не отправить ли тебя в декрет, — на полном серьезе сказал Константин и прижался подбородком к ее плечу.
— Не нужно, — прошептала Марина и погладила его по волосам, — Слишком быстро. Я еще не готова. И, кроме того, новый отдел…
— Ну, Маланина, опять твои тараканы!
— Нет, Костя, это здравый смысл. Но я обещаю, что исправлюсь.
Заглавная
Экспресс-тур по анналам памяти
Пролог
3854 г.
Станция «Голдберри», Каир
Звезды, изумительно прекрасные, сияли прямо над головой. Так близко, что казалось, если протянешь руку, можно ухватить одну и сжать в ладони, будто сорванную с елки новогоднюю игрушку.
— Сколько ты выложил за этот купол, Айсор? — спросил Кузьма, любовавшийся ночным небом, вольготно расположившись на парящем водяном диване, — Наверняка, жрет энергию не хуже автолета.
— Мне Керт его бесплатно соорудил, — хмуро ответил Айсор, глядя куда-то в сторону, — Жрет немало, это правда. Однако и производит самостоятельно.
— Накопитель?
— А ты думал, днем я слепну от солнечных лучей, усиленных во сто крат? — улыбнулся Айсор, — Нет, при дневном свете это творение поглощает энергию и становится матово-голубым. Или белым.
— Вон оно как, — завистливо протянул Кузьма, — Я бы не отказался от такого подарка.
— Можешь намекнуть Керту. Он сообразит, что припасти к твоему юбилею.
— Да неловко как-то. Наш альтруист, конечно, не откажет. Друзей обидеть для него — смертный грех. Но ведь и совесть надо иметь.
— Надо же, — с иронией заметил Айсор, — У тебя, оказывается, совесть водится.
— А то, — даже не подумал обидеться Кузьма, — Дружба с мистером совершенство дает плоды… Самому противно… Где, кстати, он бродит? Опаздывает? Что-то новенькое…
— Керт всегда приходит минута в минуту. Это ты у нас любитель явиться на час раньше.
— А ты разве занят был? — брови Кузьмы поползли вверх.
— Немного. Так, дела давно минувших дней. Чушь собачья.
— Да ну! Это кто ж тебя так достал?
Айсор, будущий профессор исторических наук, пожал плечами и закатил глаза к потолку. На скулах выразительно заиграли желваки.
— Ну-ка, выкладывай, что у тебя там? — прищурил глаза Кузьма.