Страница 100 из 101
— Олег! — раздался голос Галины Демьяновны.
Мальчик закатил глаза и шумно выпустил губами воздух, предвкушая, как воспитательница в очередной раз будет распинать его за то, что сидит на подоконнике, рискуя подхватить бронхит. Да и за то, что не делает уроки.
Однако Галина Демьяновна выглядела непривычно взволнованной и даже немного напуганной. И смотрела на Олега как-то странно.
В эту же минуту в комнату пулей влетела Лариска-змея и замерла, тяжело дыша, словно бежала не меньше километра без остановки.
— Успела! — радостно воскликнула она, — Ты сказала?
— Нет пока, — нерешительно сказала воспитательница и, подойдя к Олегу, неожиданно ласково провела пальцами по волосам, — Собирайся, за тобой пришли.
— За мной? — удивленно спросил мальчик и вытаращил на нее заблестевшие от нечаянной радости глаза.
— Да, за тобой, — затараторила Лариска-змея и щелкнула длинными наманикюренными пальцами, — родные у тебя объявились. Документы уже оформляют…
9
В коридоре раздался шум — вернулась бригада «Скорой помощи». Виктор посмотрел на часы — половина двенадцатого. Самое время готовиться встречать Новый год. А он уже в пальто и с шапкой на выходе.
— Эй, Витек, — это был не в меру радостный Леха, — А мы Деда Мороза привезли. Того, что сбили. Повезло парню, только синяками да испугом, как говорится. Хотели в больницу от греха подальше, ну, мало ли что, а он ни в какую. Говорит, денег нет. Я говорю — медицина ж бесплатная, а он мне, представляешь, говорит, что бесплатно только бомжей хоронят. Во молодежь!
— Так зачем сюда привезли? — спросил Виктор.
— Не на улице ж его бросать. Хотели домой подбросить, если недалеко, а он сказал, что никто его там не ждет, никому он не нужен. Собирался на площади праздновать. Грустно, ить! Пусть хоть с нами Новый год встретит, поспит на кушетке, а завтра глянем — будет нормально, домой потопает.
— Ну, даете! — рассмеялся Виктор.
— Ребята, что вы там копаетесь? Скоро двенадцать, — крикнула откуда-то дежурная, — Я конфеты открываю!
— Ты, Женечка, лучше водки! — хохотнул Леха.
— Ага, разбежалась! Мы все-таки на работе!
— От работы кони дохнут.
— Смотри Леха, а то вколешь иной старушке вместо папаверина какую-нить ерунду, — усмехнулся Виктор.
— А не вколю. Во-первых, кроме папаверина нам только анальгин дают. А во-вторых, колоть-то будет Настенька, ага?
Отшучиваясь, коллеги прошли в дежурную комнату, где медсестры уже ворковали вокруг незадачливого Деда Мороза. На столе стояла раскрытая коробка «Птичьего молока», а на подоконнике — новая бутылка шампанского.
— Эх, ребята, — проворчал Виктор, — Управы на вас нет.
— А ты не зуди, что старик, — возразил Леха, — Шампунь лучше открой.
Виктор усмехнулся и взял бутылку в руки.
«Советское» игристое — все как обычно, с незапамятных времен. Не хватало только мандаринов да бутербродов с красной икрой. Пробка с шумом вылетела и ударилась о потолок.
Золотистая пузыристая жидкость шумной струйкой потекла по пластиковым стаканчикам.
— А Деду Морозу, наверное, не наливать? — горлышко бутылки замерло над пустым стаканчиком.
— Наливать, — сказал Дед Мороз, — Хуже точно не будет.
Виктор заулыбался, услышав молодой голос. Совсем еще пацан. Молодость… Что может быть прекрасней молодости, когда все еще можно начать сначала.
Дед Мороз между тем приспустил бороду и стянул с головы шапку. Медсестры разочарованно загудели, на что парень возразил, что жарко ему в шапке с локонами, голова вспотела.
Леха отпустил какую-то сальную шуточку насчет Дедов Морозов, тающих от вида девушек в белых халатах. Виктор с любопытством посмотрел ему в лицо. Ему показалось, что где-то они уже встречались.
— Мы знакомы? — неожиданно спросил парень, и в больших карих глазах его блеснули искорки.
— Возможно, — кивнул головой Виктор.
— Саша Аверкиев, — представился фальшивый Дед Мороз.
Воздух словно разорвала молния. Бутылка выскользнула из мгновенно обледеневших пальцев и гулко ударилась о пол. Она была сделана из прочного зеленого стекла, что разбивалось, только если нарочно бить, например, о край стола. Вот и сейчас она целехонькая покатилась куда-то в сторону, разливая по пути остатки шампанского.
На крошечном экране древнего черно-белого телевизора появилось лицо Президента, поздравлявшего страну с наступающим Новым годом. Медсестры уставились на него во все глаза, ожидая, когда же, наконец, можно будет выпить шампанское.
В соседней комнате запищал телефонный аппарат, и дежурная телефонистка даже подпрыгнула от неожиданности.
— Вот зараза! — возмущенно вскрикнула она и помчалась отвечать на звонок.
— Кто-то уже допраздновался, — покачал головой водитель «скорой».
— А может, поздравить хотят, — предположила медсестра по имени Настя, — Ведь было же в прошлом году. Прям за две минуты до Нового года.
— Так, ребята, на Красноармейской, пять, женщина рожает, — сообщила дежурная.
— Вот тебе и крушение последней надежды, — пробормотал водитель, надевая шапку, — Пошли, что ль?
— Да погоди ты, — оборвал его Леха, — Рожает — не умирает. А Новый год по-человечески встретить надо. Чтобы, как говорится…
Он опасливо покосился в сторону Виктора, ожидая, что тот станет возражать, говорить, что, мол, это безответственно и противоречит врачебной этике, про клятву Гиппократа ересь нести. И, что греха таить, надеялся Леха, что Аверкиев предложит вместо него поехать. Он и сам понимал, что уже хорошо поддатый, и в сон клонит, какой из него сейчас врач?
Но Виктор Аверкиев странно молчал, уставившись в одну точку, и тяжело дышал. Лицо его было молочно-белым, а на щеках проступили ярко-алые пятна.
— Сынок, — прошептал он одними губами, но Саша понял и робко шагнул поближе.
— Значит, мне не снилось, — шепотом спросил он, — Что у меня когда-то был отец?
— Почему был? — с трудом выговорил Виктор, — Я и сейчас есть. Только вот твоя мать не хотела, чтобы мы общались.
— Мама умерла, — опустив глаза, сказал Саша.
Виктор положил руку ему на плечо, пробуя, насколько крепкими и сильными стали некогда хрупкие детские плечики. Потом одним махом привлек к себе и порывисто обнял, совершенно не по-мужски, словно ребенка, как когда-то в прошлом, давно ушедшем из жизни, но не из памяти.
Куранты на экране телевизора начали громко отсчитывать секунды до Нового года. И в этот единственный редкий миг все желания и мечты вдруг отошли на второй план, и стало совершенно неважно, что за чудеса готовит наступающий год.
— Пойдем домой, — предложил Виктор.
Саша едва заметно кивнул и взволнованно нахлобучил на затылок нелепую красную шапку с кудрями. Пожалуй, он не отдаст ее Лариске-змее, а оставит себе на память. Как талисман.
10
Родион Васильевич торопливо вскочил с кушетки, заслышав быстрые легкие детские шажки. Навстречу ему выбежало взъерошенное, раскрасневшееся то ли от волнения, то ли от стремительных перелетов по лестничным ступенькам, чудо и замерло, переводя дыхание и глядя настороженно, чуть исподлобья.
«На Коленьку вообще не похож», — промелькнуло в голове старика, — «Вылитый Дениска. Даже глаза такие — зеленые с рыжими крапинками».
Родион Васильевич расставил было руки, однако мальчуган не двинулся с места, очевидно, не решаясь броситься в объятия к незнакомому мужику. Что ж, им еще предстоит познакомиться.
— Ну, здравствуй, — сказал Родион Васильевич и протянул раскрытую ладонь для пожатия.
Мальчишка робко просеменил навстречу, и вот уже его детские нежные пальчики с обкусанными неровными ногтями осторожно сжали грубую мужскую ладонь. Родион Васильевич улыбнулся, не в силах произнести даже слово. Горло перехватило от нахлынувших чувств, просочившихся глубоко-глубоко в трещины измученного сердца, и боль понемногу утихла, стала не такой сильной.