Очищение тьмой (сборник)

– Что за синяк?

– Сам удивляюсь. Леонид Владимирович – человек рассудительный, любой конфликт может уладить. Пил он с поставщиками из Тольятти. Я их не видел, он не хотел их вести сюда – чтобы я у него "концы" не перехватил. У нас ведь все на него замыкается. Синяк я заметил уже после ограбления, когда мы утром в магазин приехали, еще и подумал: может, милиция сгоряча приложила? Или грабители?.. Чего только в голову не лезет в такой ситуации… Ну, что там творилось – сами понимаете. Правда, и накануне день выдался беспокойный – покупатель нахлынул, гребли все подряд.

– Это по вашим-то ценам?

– А по другим не бывает. Товар из Тольятти нам достается втридорога. К вечеру витрину заколотили фанерой, подключили к ней сигнализацию. Когда она вторично сработала, милиция, говорят, приехала через десять минут. Но все уже было пусто. Сейф вскрыли автогеном, работали, судя по всему, специалисты. Все пошло прахом. Теперь опять из нищеты выкарабкиваемся, торгуем. В долгах как в шелках.

– Кто запирал сейф?

– Ирина. Но за нее я ручаюсь, как за себя. Какой смысл? Такой работы больше не найти, да и кто станет рисковать ради синицы в небе? Вы у Леонида Владимировича спросите…

Как раз это Строкач и собирался сделать. А насчет риска имел совершенно другие соображения.

Обитая ветхим дерматином дверь была единственной на лестничной площадке, а посему не имела таблички с номером. Чубук, судя по всему, чуждался мирской славы.

Строкач звонил настойчиво, и если бы не эта настойчивость, так бы ему и не дождаться раскатов густого и мощного женского голоса.

– Кто там?

Нетерпеливо поглядывающий на часы майор отрекомендовался. Не поговорить с мадам Чубук он не мог, и хотя Мерецков обещал явиться к своему вассалу Сутину около девяти, на месте следовало быть заблаговременно.

– Можете смело открывать, Екатерина Александровна. – По мнению Строкача, изучение его удостоверения затягивалось. – Леонида Владимировича, вижу, нет дома. Он меня неплохо знает, думаю, и вы слыхали.

– Как же, – женщина сняла цепочку и неохотно посторонилась. – В торговле всю жизнь проработать и прокуратуру не знать!

– Вот и я думаю – зачем бы это вам понадобилась вся эта комедия?

Строкачу приходилось встречаться с гражданкой Чубук в ходе одного из бесчисленного множества торговых дел. Само по себе дело было достаточно серьезное, пусть и не громкое. Некие лица разбавляли краденый спирт, добавляли глюкозу и уксус и разливали по бутылкам, закатывая "под винт" аптечными пробками… с реализацией проблем не было. Одно звено потянуло за собой целую цепочку: расхитителей спирта и приемщиков стеклотары, "технологов-производителей" и множество точек реализации. Однако именно их количество не давало возможности схватить за руку всех реализаторов. За решетку пошла мелочь – малоопытные да слабодушные. Екатерина Чубук на все увещевания следователя сознаться отвечала, что девять бутылок водки купила для собственных нужд, и предлагала в качестве доказательства употребить одну из них на его глазах без закуски. Не подкрепленное фактами обвинение против Екатерины Александровны рухнуло. Все это цепко сидело в памяти Строкача, и он был уверен, что и сама мадам Чубук ничего не забыла. Миновав длинный коридор, он оказался в комнатке, которую лепнина и пестрые фотообои, толстые ковры и тяжелый хрусталь люстр делали похожей на фламандский натюрморт. Хватало и беглого взгляда, чтобы понять, что хозяева люди основательные.

Отказавшись от кофе, Строкач уселся на стул и принялся разглядывать Екатерину Александровну.

– Где супруг? – наконец спросил он.

– Супруг?..

– Именно.

– В командировке. Час назад уехал.

– Куда?

– Он не докладывал. Я не вру. Что я, враг себе с вами ссориться? Но и в его дела не лезу – так спокойнее.

– А не любопытно?

– Говорю же – спокойнее. Да и вряд ли Леня сунется во что-то, интересующее ваше ведомство. Что мы вам, Павел Михайлович? Мелочь, торгаши. Потому Леня и скрывает куда едет – он ведь с деньгами, крупные суммы возит.

– Дошел до меня слух, что Леонид Владимирович не только по производственным делам разъезжает. Как-то это не похоже на вас, Екатерина Александровна. Или болтовня?

Мадам Чубук брезгливо скривилась.

– Тоже мне, сокровище. Не изотрется. Я знаю, что вы имеете в виду. Конечно, вот так, внаглую, это с ним впервые. Он и раньше погуливал, ему зачлось, я в долгу не осталась. Однако тратит свое, что мне положено, отдает до копейки. Конечно, когда этот жуткий тип приехал от него за деньгами, я слегка струхнула. Такая физиономия – зарежет и не перекрестится. Даже когда он письмо от Лени мне подал, я еще сомневалась. Чем черт не шутит, думала, может, похитили да выкуп требуют. Знала бы, на что ему эти деньги… Видно, крепко его эта шлюшка зацепила, он ведь у меня за копейку готов удавиться.

– Письмо у вас?

– Нет, в тот же вечер Леня позвонил по междугородке…

– Откуда?

– Не знаю, по автомату звонил. Сказал, что из Тольятти. Дома его денег не было, он помнил, так что четыреста тысяч ему с работы принесли. Я позвонила, завмаг и завез. Деньги я отдала вместе с письмом.

– Вас не насторожило требование отдать письмо? – А с чего бы?

– И не побоялись незнакомого человека пустить в дом? Мало ли что..

– А чего мне бояться? Письмо от Лени я из-за двери взяла. Если б что не так я баба здоровая, кухня рядом, да и топор искать недолго.

– Да, рука у вас, видно, тяжелая, Екатерина Александровна. Синячок у супруга – ваша работа?

– Вот еще! Морду ему подправили те самые, с которыми он приехал из Тольятти. Вернее, один из них Из себя мужик не видный, не скажешь, что с моим боровом в два счета управился. Лене на все плевать, за деньги и побои стерпит. А второй – тот вообще запойный, как его такого в серьезном деле держат – ума не приложу. Мне эти пьяницы и в буфете уже поперек горла.

"Что бы ты, матушка, без них делала?" – усмехнулся Строкач.

– Привез он их домой, я стол накрыла, ну, они и сели. Туда-сюда, и часу не прошло, выпили все до капли, ищут добавить.

– Это чтоб у вас да не было!

– Дома помногу не держу. Так, чуть-чуть иной раз самой хочется расслабиться, а когда и человеку помочь, вот как этому из Тольятти. Живая душа как-никак. И второй по делу Лене вмазал – мыслимо ли, поехал за водкой, а вернулся почти через сутки. Тот, второй, пока ждали, весь одеколон в доме выхлестал. До чего люди себя доводят! Ведь помереть мог.

– С чего бы это?

– С недопою. Мало я таких у себя в буфете повидала?!

– Но ведь Леонид Владимирович не за водкой поехал – его вызвали, сигнализация сработала. Не мог же он магазин оставить!

– Ох, не знаю.

– Как, кстати, их звали, ваших гостей?

– Маленький и запойный – Федя. Второго не помню.

Когда Строкач подъехал к дому Сутина, парни из прокуратуры жевали бутерброды. Машина стояла за углом, несколько в стороне от единственного подъезда.

Свои "жигули" Строкач отогнал подальше и перебрался в машину коллег. Те встретили его утомленными улыбками. Водитель откровенно зевал, его напарник бурчал:

– Торчишь тут, как проклятый, язву растишь, пока это дерьмо на "хонде" не явится. Еще и уговаривай его без санкции ехать с тобой ради какого-то эксперимента, который он, скорее всего, сходу раскусит…

– Нету еще? – на всякий случай спросил Строкач.

– Думаешь, мы его в багажнике прячем? Ты это заварил, тебе и действовать. Но это крепкий хлопец. Хорошо бы прихватить его на обратном пути, с деньгами. Какая-никакая, а улика…

– Какие, к черту, улики. Сутин сроду не даст против Мерецкова показаний. Его пришьют раньше, чем он успеет их подтвердить на суде. Тут дело хитрое… Ба, а вот и наш друг! – В конце улицы появилась стремительно движущаяся малиновая "хонда". – Посигналь нашим, будем брать. Лучше им с Сутиным не встречаться. Неизвестно, какое Мерецков принял решение, а Сутин нам нужен живой. Так, Грызин за рулем. Это что-то да значит.