Страница 17 из 117
– Не жалуете вы милицию, Чубук, – заметил майор.
– Это смотря какую. Да этого сержанта вневедомственной охраны может натянуть кто угодно. Таких машин на партию – раз, два и обчелся. Директорский фонд.
– Хорошо. А как насчет этого? – Строкач достал фотографию Кольцова.
По лицу Чубука промелькнула тревожная тень. Однако "Вымогатель" умел прятать свои чувства. Отрицательно покачав головой, он недоуменно воззрился на майора. Строкач слишком хорошо разбирался в людях, чтобы продолжать настаивать. Кроме того, выяснилось что нищего, с которым произошла стремительная метаморфоза, Чубук также не приметил.
Однако вокзальные побирушки с готовностью опознали таинственного "Виктора", дополнив фоторобот весьма живописными деталями. Все они в один голос утверждали, что в качестве нищего тот был на редкость убедителен, вызывая подлинное сострадание у прохожих.
С другой стороны, появление "Виктора"-босса в городе незамеченным остаться не могло. Финансовая элита – узкий круг, где все знают всех. Оперуполномоченные впустую рыскали по ресторанам и в "Бизнес-клубе", в среде картежников и крупных спекулянтов.
Но в том, что фотография Кольцова о чем-то говорила слесарю Чубуку, Строкач мог дать голову на отсечение.
В этот дом Строкач за последние дни зачастил. Отодвинув возникшего на пороге телохранителя, майор прошел знакомым коридором, неслышно приоткрыл дверь ровно настолько, чтобы протиснуться, и ступил на пружинящий ковер. В мягкости его движений проступало что-то зловещее.
Строкач пересек комнату и уселся напротив Сутина. Впервые он находился здесь не в качестве заинтересованного собеседника, а как представитель власти.
– Значит, продолжаем шутить, Валерий Кузьмич? Пусть, дескать, следователь помотается по ложному следу, а мы пока кое-какие делишки закончим. Знакомый номер, но хорош в теории. А в тюрьме, между прочим, сейчас ох как не сладко, не говоря уже о лагере. Вы, Сутин, какой предпочитаете: белозерский "Пятак" или Новосибирск? Других для инвалидов вроде нет.
– Но за что, Павел Михайлович?
Строкач глянул с презрением.
– Думаю, впрочем, долго маяться не придется. Свои же пришьют за "нескромность". Знаете, как бывает – то, се, глядишь, уже и слухи поползли…
– Но ведь я же честно помогаю!
– Помог волк кобыле!.. Ведь вы же знали, что Мерецков жив! – Строкач почти кричал.
– Но я же и не говорил, что он мертв! Напротив, я дал понять, что это не так.
– Хватит! Вы отлично знали, что Мерецков подсунул нам фальшивку. Татуировка была нанесена на кожу трупа.
– Павел Михайлович, да за кого вы меня в самом деле принимаете? Я и раньше был не больно важной птицей, а после этого случая мне и вовсе надеяться не на что! Вверх дорога закрыта. Неужели вы считаете, что Мерецков станет делиться со мной своими планами? Да ни в жизнь. Он парень практичный и сунуть нос в свои дела никому не позволяет. Даже за деньгами он обычно Грызина присылает. А тот – пришел, взял и был таков.
– Да уж, особь отборная. Давно у нас на примете. Хотя и вашим охранникам тоже палец в рот не клади.
– Боксеры. Туда-сюда, кулаками помахать… Ерунда. Вот Грызин… У меня после ваших вчерашних слов у самого сомнения. Как раз и срок подошел деньги наверх подавать.
– Какая разница? Даже если Мерецков и покойник, так что, уже и дань платить не придется? – ухватился Строкач за проскользнувший новый мотив.
– Нет, в "общак" долю поднимать так и так надо. Вопрос в том, кто будет им распоряжаться. Ясно, что не Грызин. Тому только жмуров делать можно доверить. А что вы думаете? – Сутин напыжился, распрямил спину. Как, по-вашему, лучше, чтобы блатными правил наркоман и убийца или несчастный инвалид, которому в этой жизни уже ничего не нужно?
– По-нашему и вовсе все эти "короли" в блатном мире ни к черту, возразил Строкач, зная, однако, что это не совсем так. – Вы, значит, подходите на роль "короля" лучше, чем прежний? Тогда, думаю, следует обсудить его достоинства и недостатки. Может быть, к чему-нибудь и придем к обоюдному удовольствию. Мне тоже кажется, что Мерецков зарвался.
Собеседники отлично знали, что большая часть перемещений и назначений в недрах блатного мира происходит под контролем милиции, а зачастую и прямо с ее ведома и соизволения.
На слове "тоже" глаза Сутина потеплели. Неплохо иметь столь влиятельного единомышленника. За дверью раздался шорок, и в ту же секунду майор оказался слева от дверного проема. Сутин побледнел. Рванув на себя ручку, майор оказался нос к носу с увлеченно подслушивающим охранником. На лице боксера играла зловещая ухмылка, не предвещающая хозяину ничего хорошего. Решение у Строкача было уже готово.
– Собирайтесь, Зуев, вы задержаны. Вам, Сутин, пока и одного охранника хватит, оно и не так накладно.
Проявив благоразумие, сопротивляться задержанный не стал. Блатные были неплохо осведомлены о том, что собой представляет майор Строкач. По дороге в машине он ухмылялся и бурчал:
– Так я и знал, что безногий – сука. Ну скажите, гражданин майор, почему я их за версту чую? Телепатия, что ли? Может, у меня аллергия на них?
– К врачу обратись, – посоветовал Строкач, невозмутимо крутя баранку и глядя на дорогу. – Иглотерапия хорошо помогает. Но, думаю, со временем само пройдет.
– Ага, спасибо. Иглы под ногти – это мы наслышаны.
Майор недоуменно глянул на задержанного. Тот поправился: – Не вас, конечно, имею в виду. Но вот умеете же разговорить человека на допросах. Однако не напрасно грешили мы на калеку. Пожалели падлу! Какой же ты блатной, коль себя уберечь не сумел? За просто так ноги не ломают. Ну, ничего, хоть в одиночку, хоть куда, а больше трех суток не продержите. Сегодня среда, значит, до субботы Обрубок еще поживет. Неудачно вышло. Обычно вы в пятницу забираете, два дня выходных, а уже на следующие три задержание оформляете, чтоб было время поработать. Грызин меня вовремя предупредил: "Следи за калекой. Чуть что учуешь – считай, ты на его месте".
– А хочется в боссах походить? – подбросил Строкач.
– А вам не хочется? Ах, ну да, я и забыл, что вы и так в прокуратуре босс. Сколько вы там у себя получаете?.. Если без взяток?
– Если без взяток? Да немного. Тебя не устроит. Ага – вот мы и дома.
Строкач затормозил вовсе не у подъезда прокуратуры. "Жигули" остановились возле райотдела, и этот ход позволял майору опять снять с повестки дня маленькую проблему, в которой не должно было случиться прокола. Зуев мог попытаться сбежать и, конечно же, далеко бы не ушел, но на его пути было множество таксофонов и каким-нибудь из них он мог воспользоваться. Мог и крикнуть случайному знакомому или прямо на улице в толпу об измене Сутина блатным идеалам. Возле райотдела же всегда толпились милицейские, и оба варианта передачи информации для Зуева исключались.
В райотделе Зуев повел себя сдержанно, и лишь перед водворением в камеру на совет Строкача вести себя смирно ответил специфической улыбочкой. Работники следственного изолятора получили строжайшее указание содержать Зуева в полной изоляции, невзирая на суммы, которые он станет предлагать за возможность передать записочку на волю. Оставляя Зуева в изоляторе, майор, однако, больше полагался на себя.
Перепуганный Сутин согласился на все условия Строкача, и тот по телефону изложил, как ему следует действовать. До начала операции оставалось еще три часа, и майор почел за благо посетить станцию технического обслуживания.
– Чубук? Так он сейчас в магазине. С чего бы ему гайки крутить, разве не знаете – он у нас теперь коммерсант.
Когда в магазине запчастей Строкач осведомился, нельзя ли повидать Чубука, полногрудая молодая женщина, ослепительно улыбнувшись, ответила:
– Леонид Владимирович только что уехал. Что ему передать?
Строкач прищурился и спросил наугад:
– А кто его замещает?
Его догадка насчет командного положения Чубука в магазине немедленно подтвердилась. Красавица улыбнулась несколько менее ослепительно: