Страница 110 из 117
Приглушенно зазвонил телефон. Трубка моментально оказалась в руке Фреймана. Следующим жестом он показал, что просят майора. Так же беззвучно поменялись местами. Фрейман прищурился и неотрывно следил за происходящим в соседнем номере.
– Майкл, мне необходимо отлучиться минут на пятнадцать. Сюда могли звонить только в самом экстренном случае. Боюсь, именно так и есть. Что-то предчувствие у меня нехорошее. Давайте «на посошок», чтобы хоть в этом я ошибся.
* * *
В этот сентябрьский вечер в сутолоке аэропорта затерялись три пассажира. Седой, скромно одетый, с виду – рядовой пенсионер, один из них, стоял в густой очереди на регистрацию. Он медленно продвигался, стиснутый между двумя молодыми крепкими кавказцами, в чем-то неуловимо похожими друг на друга, но, судя по всему, даже не знакомыми между собой, как, впрочем, и с неприметным пенсионером. Седой пассажир, держа в руке старомодный потертый портфель, поглядывал под ноги, озабоченный, казалось, лишь тем, чтобы не наступать на ноги соседям по очереди. Кавказцы же, напротив, беспрестанно озирались, видимо, впервые оказавшись в таком мощном людском водовороте. Их быстрые черные глаза под мохнатыми бровями все время перебегали с одного предмета на другой, ни на чем подолгу не задерживаясь.
При выходе на посадку очередь растянулась. Внезапно рядом с седоголовым будто из-под земли возник молодой широкогрудый полный мужчина. Молча обнялись.
– Смотри, Толя, остаешься на хозяйстве, – эти слова старика были последними.
Добавлять было нечего. Все переговорено заранее. Анатолий проводил взглядом босса и кошачьим движением нырнул в сторону, в последнюю секунду наткнувшись на холодный, режущий ненавистью взгляд. Бледная кожа, орлиный нос, скошенный лоб с мощными надбровными дугами. Это лицо он видел только однажды, но оно врезалось в память. Однако где, при каких обстоятельствах – не мог вспомнить. Это, несомненно, был человек Хутаева.
«Выследили-таки старика, гады. Этот точно явился сюда не на меня поглазеть. А кто это там сдает сумку в багаж? Если это не чеченец, то он, Толя, просто ничего в жизни не понимает. Поневоле станешь знатоком. „Азеры“, конечно, пожиже, их надо использовать в стае, чтобы наверняка. В одиночку – не воины. С Павлом Петровичем двое самых лучших. Главное – у них семьи здесь, верный залог. И с чеченцами не снюхаются, слишком уж ненавидят друг друга. И все-таки, что у него за сумка? Небольшая, а руку оттягивает. Ох, не перехватили бы Павла Петровича по прибытии. Нужно срочно позвонить, пусть братва встретит, заодно и с чеченцем этим прояснится. А здесь придется разбираться… Только бы сил хватило, потому что другой возможности не будет. Сколько можно: четвертый десяток, три судимости – и все мальчик на побегушках. Теперь уж пан или пропал!»
Проводил взглядом чеченца – тот двинулся на посадку. Значит, в сумке не пластиковая взрывчатка, уже легче.
На удивление быстро подвернулся свободный таксофон. Через минуту в дальнем городе, куда выруливал по взлетной полосе авиалайнер, сняли трубку. Голос был молодой, мягкий, с характерным северным выговором.
– Ну что, ПэПэ вылетел? Встречаем. Как и условились. Лежка готова. Примем по высшему классу.
– Встречайте, только с «хвостом». Старика пасет чеченский боевик.
– Ну, не беда. Ты ж не одного его отправил?
– Уж как водится. Двое в охране. «Азеры», но ребята надежные.
– Надежные, говоришь? Интересно. Попустили вы их там у себя, жуткое дело. У нас бы даже мужики не поняли, если бы черные здорово гужеваться начали. Могли бы и взбухнуть. Как на той хреновой пересылке, помнишь, Толя?
– Помню, помню! Давай ближе к делу.
– У тебя что, пятнашки заканчиваются? Нет, правда, очень уж вы нагнулись.
– Ну ладно, ты там не очень!
– Смотри. Помощь понадобится – свистни.
– Сказал же, справлюсь. И хорош линию загружать…
Повесил трубку и, уверенно поглядывая по сторонам, направился к выходу – к оставленным на привокзальной площади «жигулям». Непроизвольно улыбался подначкам телефонного собеседника. «Черта лысого ты бы так распинался! Кореша лагерные! Нужен я вам, как здрасте. Спасибо Петровичу. Таких авторитетов, как он, если сотня по Руси наберется, и то хорошо. Да откуда им и взяться? Конечно, паханы стоят друг за друга горой, и если уж выбился в „законники“, пока не ссучишься или не опустишься, можешь считать себя застрахованным от чего угодно. Пожизненная пенсия – доля с дел – и авторитет. Только лишних там нет: кому охота горбатиться „на дядю“? А приток кавказцев в Россию уже не только блатных тревожит. Выходить на улицу, как законопослушные граждане, они, понятно, не боятся: каждый с припасом. Но ведь уже и работяги стонут… Ладно, Бог не выдаст, свинья не съест…»
Ход его мыслей резко оборвался. Что-то было неладно на стоянке у аэропорта. На мгновение Анатолий пожалел, что поехал провожать босса в одиночку. Вернее, приехали вчетвером, но теперь он остался без прикрытия.
Возле его белой «шестерки» кучкой стояли знакомые персоны. Откровенно поджидали. «Ничего себе, комиссия по встрече!» – подумал Анатолий, и на мгновение ему захотелось уклониться от схватки, перенести ее на более благоприятную почву. Весь цвет баланцевского землячества, только Хутаева не хватает! Что это может означать? Может, у них все давно решено, и Хутаева отодвинули, выводя из-под удара или случайной пули?
Однако Хутаев был рядом. И знай Анатолий, о чем тот беседовал с «посаженным на хвост» Павлу Петровичу, и будь он чуть подальновиднее, то немедленно почувствовал бы угрозу тайного удара.
Хутаев самолично вручил посланцу сумку, напутствовал коротко и доверительно:
– Тебе, брат, доверяю свое мщение. Здесь все наше будущее. Поручение у тебя не первое, но самое ответственное. Вернешься – место в деле получишь, рядом будешь – другом верным, братом кровным. В закон войдешь. Уберем этого мозглявого старика с дружками его «азерами», хозяевами в Баланцево будем. Община дала добро. Сумку – в багаж, там не проверяют. Прилетишь – наши встретят. Они там тихо сидят, но понемногу подбирают город. Все видят, все слышат, и старика помогут «сделать», и назад тебя переправят. Главное, не засветиться с припасом…
Прощались деловито, с особенной серьезностью глядя в глаза друг другу.
* * *
Прикинув, Анатолий решил пожертвовать машиной. Жизнь – дороже.
– Будем ехать, господин хороший? – от кучки крутящих на пальце ключи зажигания водил отделился тщедушный парнишка. – Хоть и дороговато, зато с ветерком! За большой рубль – хоть на край света, а за доллар – можно и дальше.
– Поедем, браток. В Баланцево.
– Ничего себе! – запричитал малый. – Так это ж только бензину…
Однако вскоре сторговались. Вертлявый водила начал было приставать с разговорами к насупленному пассажиру, но, наткнувшись на неодобрительное молчание, угомонился.
В дороге пассажир вроде бы задремал, однако время от времени остро поглядывал из-под полуопущенных век в зеркало заднего обзора, проверяя, нет ли сзади «хвоста», а когда «волга» плавно притормозила, моментально очнулся от дремоты.
– Что случилось, парень? – пассажир был явно недоволен.
Водитель, дружелюбно расплывшись в улыбке, пояснил:
– Так вон же Яшка сигналит! Из нашей колонны. Видать, опять, дурень, с пустой канистрой выехал. Корешок мой, с армии. Вместе и в парк пришли после дембеля. Я на минуту, нагоним.
Он уже выскакивал, уже мчался по дороге к одиноко стоявшему на обочине и мигающему дальним светом фар таксомотору. Сам Яшка рылся в открытом багажнике, похоже, действительно, извлекая на свет Божий канистру.
«Ну, если вы, гаденыши, что-нибудь устраиваете тут с чеченской подачи, лежать вам обоим рядышком», – пистолет прыгнул в руку Анатолия, щелкнул предохранитель…