Овидий

Может быть, лучше, чтоб жил я на самой окраине мира.

170 Чтобы вдали от тебя в сладких томиться мечтах.

Ведь чем ближе, тем больше от страсти своей я страдаю

В вечных надеждах, а жизнь ставит препятствия им.

Я касаюсь почти руки твоей (так она близко!).

Но вот это «почти» столько приносит мне мук!

175 Разве не то же мученье за яблоком тщетно тянуться

Или стремиться к воде, мимо бегущей, припасть.

Так никогда не обнять мне тебя, если буря не хочет.

Счастье уносит мое каждый поднявшийся шторм.

Непостояннее нет ничего, чем ветер и волны,

180 Но от ветра и волн радость зависит моя.

Море кипит и сейчас, что ж будет, когда взбаламутит

Свет Амалфеи его — Зевса вскормившей козы.82

Сам заблуждаюсь, возможно, я в том, на что я способен.

Прочь опасенья! Меня гонит в пучину Амур!

185 Ты не думай, что я даю обещанья пустые.

Скоро тебе докажу верность своим я словам.

Ночь еще не одну пусть дыбом становятся волны,

Я попытаюсь поплыть, сопротивляясь ветрам.

Или спастись мне поможет опасная дерзость, иль станет

190 Плаванье это концом пытки любовной моей.

Но я хочу, чтоб прибило меня к знакомым пределам,

Чтобы принял твой порт мертвое тело мое.

Будешь ты плакать, сочтешь достойным ко мне прикоснуться.

Скажешь: «В смерти его я виновата одна!»

195 Эти строки, я знаю, взволнуют тебя, предсказанье

Вызовет гнев твой, прочтешь ты с недовольством его.

Успокойся, прошу! Но моли, чтобы буря затихла.

Будем едины в мольбах, как мы едины в любви.

Нужен нам краткий покой на море, пока поплыву я,

200 Как приплыву, то пускай снова вскипают валы.

Есть у тебя столь удобная гавань для нашего судна,

Вряд ли удачнее мы место могли бы найти.

Пусть Борей берет меня в плен, там сладко мне медлить.

Лень будет плыть, наберусь благоразумия я,

205 Там упрекать я не буду глухую к упрекам пучину.

Жалобы я прекращу на невозможность уплыть.

Пусть задержат меня и ветры, и милые руки —

Две причины мешать станут мне двинуться в путь.

Как только буря позволит, мне руки веслами станут,

210 Но следи, чтоб огонь на маяке не погас.

Пусть меня ночью заменит письмо это, я же стремлюся,

Время не тратя, за ним в путь устремиться скорей.

Тот привет, что прислал ты, Леандр, на хрупкой бумаге,

Чтобы я верить могла, делом его подтверди. Действуй!

Любая задержка, что радостям нашим мешает,

Мне тяжела. Пощади! Меры не знает любовь.

5 Страсть нас сжигает одна, но силы наши различны,

Тверже, так кажется мне, нрав у мужчин, чем у нас.

Тело девушки нежно, и так же слаба ее воля,

Если разлуку продлить, силы иссякнут мои.

Время для вас незаметно проходит в работе на поле,

10 Иль на охоте, часов не замечаете вы.

Маслом натершись, вы заняты спортом в привычных палестрах.

Или послушным узде правите быстрым конем,

Ловите птиц вы силками, крючками удите рыбу,

Вечером время идет быстро за кубком вина.

15 Мне же вдали от тебя, даже если б я меньше любила,

Чем заняться? Одно мне остается — любить,

Я и люблю, ведь ты единственный — вся моя радость,

Но сомневаюсь, равна ль страсть твоя страсти моей.

То с кормилицей верной шепчусь, когда удивляюсь,

20 Что могло задержать путь твой привычный в волнах,

То на море гляжу, ненавистным вздутое ветром,

И сержусь на него, как это делаешь ты.

Жалуюсь, если немного стихают ветер и волны,

Что не хочешь приплыть, хоть и открыт тебе путь.

25 Сетую, слезы текут по щекам, а верная няня

Их утирает, любя, пальцем дрожащим своим.

Часто ищу я следов твоих на песке увлажненном!

Будто бы может песок эти следы сохранить.

Что прибавить еще! Одежду твою я целую,

30 Ту, что ты сбросил с себя, прежде чем в волны нырнуть.

Если же свет потускнел и ночь дружелюбная звезды

Вывела в небо, задув отблески долгого дня,

Сразу на башне огонь зажигаем недремлющий, светит

Он кораблям, не дает кормчему сбиться с пути.

35 Мы же берем веретена, за пряжу свою принимаясь,

И коротаем часы, женским занявшись трудом.83

Ну, а о чем говорим, тебе интересно услышать,

О Леандре, Леандр — имя его мы твердим.

«Думаешь, няня, что он — моя радость, уж вышел из дому,

40 Или там бодрствует все и он боится родных.

Или уж с плеч он своих одежды скинул, готовясь

Плыть, и тело свое маслом оливы натер?»

Няня кивает в ответ: «Возможно!» Она дружелюбна

К нашей любви, но ее клонит ко сну в этот час.

45 А пробудившись: «Плывет, — говорит, — плывет он, конечно.

Мощным движением рук волны гоня пред собой».

Как только нити мои, сливаясь, касаются пола,

Мы начинаем гадать, где же находишься ты.

Может, отплыл далеко, и то мы на море смотрим,

50 То умоляем, чтоб был ветер попутен тебе.

Слух напрягая, мы ловим малейшие звуки, и в каждом

Шорохе чудится нам, что приближаешься ты.

Долгая тянется ночь в заботах таких, а под утро

Одолевает меня вдруг неожиданный сон.

55 Кажется мне, что ночь ты со мною на башне проводишь,

И хоть не хочешь приплыть, в мыслях ты рядом со мной,

То я вижу тебя, ты близко уже подплываешь.

Чувствуют плечи мои влагу любимых мной рук.

То, как всегда, я плащом покрываю холодное тело,

60 Или стараюсь согреть, плотно прижавшись к тебе.

Все же о многом молчать приличье требует, сколько

Радостей есть, но о них стыд запрещает сказать.

О, несчастная я! Как зыбко краткое счастье,

Сон проходит, а с ним вместе уходишь и ты.

65 Пусть же прочней мы сойдемся с тобой в действительной жизни.

Пусть не во сне, наяву свяжут нас узы любви.

Кто виноват, что томлюсь без тебя я на ложе холодном.

Кто виноват, что ленив мною любимый пловец?

Я согласна, бушует сегодня опасное море,

70 Было ночью вчера много спокойней оно.

Ты пропустил это время. Зачем же не верить мгновенью?

Ты не поверил ему, броситься вплавь не посмел.

Кажется, стало спокойней сейчас, и явно слабее

Буря, и видно, что вал вздыбленный падает вниз.

75 Быстро меняет свой лик пучина бурного моря,

Если ты поспешишь, может, успеешь доплыть.

Здесь же в нашем порту, в моих объятьях, не будет

Буря тебе угрожать, пусть свирепеет она.

С радостью буду я слушать ветров завыванье строптивых

80 И уж не стану молить, чтоб успокоился понт.

Что случилось с тобой, что стал ты вдруг боязливым?

Море, что ты презирал, ныне пугает тебя?

Помню, как ты приплывал в такое же грозное время,

Может быть, только слегка было волненье слабей,

85 Я кричала тебе: «Будь смелым, но помни о море».

Только б оплакивать мне смелость твою не пришлось!

Страх этот новый откуда? Куда твоя дерзость пропала?

Где этот смелый пловец, так презиравший волну!

Все-таки будь уж таким, это лучше, чем прежняя храбрость,

90 По безопасным волнам в море спокойном плыви!

Только бы ты не менялся, любил бы меня, как ты пишешь.

Чтоб погребальным огнем пламя не стало любви.

Ведь не так я боюсь ветров, мешающих счастью,

Как того, что твоя ветреной станет любовь.

95 Вдруг подумаешь ты, что опасностей этих не стою.

Что награда мала, риск же погибнуть велик,

Часто и родины я твоей опасаюсь, ведь могут

82

Амалфея — коза, выкормившая маленького Юпитера в пещере и за это ставшая звездой.

83

Геро — типичная героиня любовной элегии. Как было принято у римских девушек и женщин, она постоянно занята прядением, подобно возлюбленным римских элегических поэтов Тибулла и Проперция. Няня-кормилица — также персонаж, постоянно сопутствующий юным возлюбленным.