Страница 33 из 35
Эта ступень, по Гегелю, характеризуется тем, что «в помешательстве душевная сторона в отношении к объективному сознанию выступает не как только отличное, но как прямо ему противоположное и потому уже не смешивается более с упомянутым сознанием»[283]. То есть, имеет место не распад разума, а противоречие и распад духа в нем самом: субъективность души вступает в полное противоречие с объективным. Гегель пишет: «Подлинная психиатрия (psychische Behandlung) придерживается поэтому той точки зрения, что помешательство не есть абстрактная потеря рассудка – ни со стороны интеллекта, ни со стороны воли и ее вменяемости, – но только помешательство, только противоречие в уже имеющемся налицо разуме, подобно тому как физическая болезнь не есть абстрактная, т. е. совершенная, потеря здоровья (такая потеря была бы смертью), но лишь противоречие в нем»[284]. Следовательно, по Гегелю, психически больной есть существо разумное.
Душа в помешательстве, как мы уже отмечали, еще не достигла высшей стадии развития, т. к. единство субъективного и объективного еще не прошло бесконечного опосредования. Вследствие этого душа «становится чисто формальной, пустой, абстрактной субъективностью – и в этой своей односторонности претендует на значение подлинного единства субъективного и объективного»[285]. Единство и разделение субъективного и объективного в помешательстве еще не достигает своей завершенности, несовершенно, таковым оно станет только в разумном и объективном сознании. В помешательстве же оба способа существования конечного духа – субъективный и объективный дух – развиты до тотальности, до личности. Объективное сознание проявляется в осведомленности больных о том, что они находятся в сумасшедшем доме, узнают надзирателей, выполняют поручения и т. д. Субъективное сознание проявляется в грезах наяву, двойственности состояния, две разные личности – сознание душевное и сознание рассудочное – при этом существуют в одном состоянии, «взаимно соприкасаются друг с другом и о друг друге знают»[286].
Субъективное в помешательстве начинает существовать как объективное. Гегель пишет: «Помешательством заблуждение и глупость становятся лишь в том случае, когда человек свое только субъективное представление принимает в качестве объективного за непосредственно для себя наличное и отстаивает его вопреки находящейся с ним в противоречии действительной объективности»[287]. В основе бытия помешанных, по Гегелю, лежит достоверность себя самих, т. е. субъективное для больных так же достоверно, как объективное. Их бытие, их представления есть чистая абстракция, неопределенная всеобщая возможность, принимаемая за конкретность и действительность. Если человек не король, он считает себя таковым, поскольку в принципе может быть королем, – вот помешательство, его логика. «… В помешательстве единство и различенность субъективного и объективного, – пишет Гегель, – представляют собой нечто только формальное, исключающее собой конкретное содержание действительности»[288].
Таким образом, «я» помешанного превращается в абстрактное, неопределенное, лишенное всякого содержания, открытое «я». Оно создает такие же пустые, лишенные объективности и конкретности представления. По причине утраты конкретности «я» теряет власть над собой, системой своих определений. «Я» перестает быть для себя особенным, субъективным, наличным. Представление из центра своей действительности выходит вовне и приобретает два центра: один – в остатке рассудочного сознания, другой – в безумном представлении. Гегель подчеркивает, что только человек поднимается до того, чтобы постигать себя в совершенной абстракции «я». Именно поэтому ему дарована исключительная привилегия – возможность сойти с ума.
Гегель выделяет три формы помешательства, каждая из которых характеризуется специфическими чертами[289]. Первая форма связана с неопределенным погружением в самого себя и включает несколько разновидностей, в которых это состояние самопогружения выражается различным образом. Первая разновидность – слабоумие, делящееся на врожденное и приобретенное, – это неопределенное самопогружение. Вторая разновидность – рассеянность – возникает, когда дух, предаваясь глубоким размышлением, отвлекается от наблюдения за всем сравнительно незначительным. Основная черта рассеянности – незнание того, что нас непосредственно окружает, бездеятельность объективного рассудочного сознания. Третья разновидность – бестолковость – возникает по причине неспособности фиксировать внимание на чем-то определенном, блуждания от одного предмета к другому. Эту первую форму помешательства Гегель называет слабоумие, рассеянность, бестолковость.
Вторая форма помешательства – собственно тупоумие. Возникает оно в том случае, если замкнутость природного духа в себе получает определенное содержание, превращающееся впоследствии в навязчивые представления. В отличие от слабоумия, при котором дух погружен в самого себя, при тупоумии он полностью уходит в содержание навязчивостей.
Эти навязчивости субъективны, но дух принимает их за объективность и действительность. В тупоумии, в отличие от слабоумия, появляется определенность, способность удерживать что-то определенное. Именно поэтому, по мнению Гегеля, тупоумие все еще есть сознание, в котором душа еще отличается от ее содержания. Он пишет: «Поэтому, хотя сознание тупоумного, с одной стороны, является еще сросшимся с упомянутым содержанием, оно, с другой стороны, посредством своей всеобщей природы все еще переходит за пределы особого содержания представления, присущего состоянию помешательства»[290]. По этим причинам тупоумный способен к правильному пониманию и разумному поведению.
Третья форма помешательства, – Гегель называет ее основной, – бешенство, или безумие. В отличие от тупоумия, безумие характеризуется наличием определенного осознания противоречия между субъективным и объективным. Безумец знает о своем расщеплении, но не в состоянии его преодолеть, он стремится или сделать субъективное действительным, или уничтожить действительно существующее, что, в свою очередь, может привести к неистовству – неудержимому возмущению разума против неразумия или неразумия против разума.
Как мы видим, три формы помешательства разнятся в зависимости от наличия субъективного и объективного осознания и его определенности. Слабоумие – это неопределенное самопогружение, ни субъективное, ни объективное не обладает здесь определенностью. Определенность субъективного возникает в тупоумии, но, поскольку не присутствует определенного осознания объективного, субъективное заполняет всего человека, выступает основным принципом. Появление осознания объективного в безумии приводит к неразрешимому противоречию, к расщеплению. Данная трактовка не означает, что в слабоумии нет ни субъективного, ни объективного, а в тупоумии – объективного. Оно лишь неопределенно, не осознано.
Такова теория, предложенная Гегелем[291]. Еще раз подчеркнем, что мы ни в коем случае не утверждаем, что Гегель (как, впрочем, и Кант или Шеллинг) сформулировал целостную теорию психического заболевания. Эту часть его учения, конечно, нельзя рассматривать в отрыве от его целостного мировоззрения. Нас в данном случае интересует сама традиция совмещения философии и психиатрии, истоки интереса философов к психиатрии и психиатров к философии.
283
Гегель Г. В. Ф. Энциклопедия философских наук. Т. 3. Философия духа… С. 178.
284
Там же. С. 176–177.
285
Там же.
286
Там же. С. 179.
287
Там же. С. 182.
288
Там же. С. 184.
289
Там же. С. 187–195.
290
Там же. С. 191.
291
Гегель предлагает также и методы лечения безумия: физические и психические. В данной работе мы останавливаться на них не будем, поскольку они представляют интерес скорее для психотерапевтов и психологов.