Страница 96 из 116
В конце июня вашингтонское бюро агентства Ассошиэйтед Пресс обратилось ко мне с письменной просьбой принять представителя агентства для интервью «по ниже обозначенным темам». Это были шесть весьма актуальных вопросов о советско-американских отношениях, с подтекстом, характерным для политической атмосферы того периода.
Я решил использовать представившуюся мне, таким образом, удобную возможность высказать советскую точку зрения по этим вопросам, которая, как я предполагал, найдет отражение на страницах многих газет, черпающих информацию в Ассошиэйтед Пресс. Через пару дней я принял корреспондента агентства. Вручив ему шесть письменных (чтобы не допустить искажений) ответов, я затем ответил на дополнительно поставленные им вопросы.
Мое предположение об интересе прессы к интервью оправдалось. Отчет о нем был помещен во всех крупных газетах, как столичных, так и периферийных. Ниже я привожу этот отчет в том виде, как он был опубликован газетой «Нью-Йорк геральд трибюн» за 3 июля, с сокращением более чем наполовину. Заголовок жирным шрифтом гласил: «Посланец России уверен, что противоречия могут быть устранены». Подзаголовок был дан более скромным шрифтом: «Новиков говорит, что для войны «нет никаких оснований», призывает к терпеливости и расширению торговли». Под ними такой текст:
«Вашингтон. 2 июля. Сегодня советский посол Николай В. Новиков выразил убеждение в том, что «нет никаких оснований для войны» между его страной и Соединенными Штатами, и заявил, что он уверен, что все разногласия между ними могут быть «улажены».
В интервью одному американскому корреспонденту, первому с момента вручения верительных грамот президенту Трумэну месяц назад, господин Новиков с чувством сказал: «Я знаю, что народ Соединенных Штатов не желает воевать против Советского Союза или какой-либо иной страны. Я знаю, что Советский Союз никогда не начнет войны против Соединенных Штатов или еще какой-нибудь страны. Таким образом, любые разногласия между ними могут быть улажены». «В этом смысле вы можете считать меня оптимистом», – добавил господин Новиков с улыбкой, будучи спрошен, питает ли он оптимизм по поводу международной ситуации и, в частности, по поводу советско-американских отношений».
Однако посол подчеркнул свое убеждение, что решить быстро все существующие мировые проблемы невозможно. Многие из них потребуют времени и терпения. «Европа находится сейчас в наиболее трудном периоде – в переходном периоде от войны к миру, – сказал он. – Проблемы неизбежно будут трудными».
В течение получаса посол, который воздерживался от бесед с репортерами во время своих визитов в государственный департамент, непринужденно разговаривал на различные темы. Казалось, он готов полностью ответить на все вопросы и сделать свою позицию абсолютно ясной.
Господин Новиков высмеял мысль о том, что серьезные конфликты между Россией и Соединенными Штатами «неизбежны» или «необходимы» – эти два слова содержались в одном из письменных вопросов. Доверие с обеих сторон, сказал он, – вот лучший способ избегнуть экономических или политических конфликтов. Добиться этого доверия, добавил г-н Новиков, можно лучше всего «практическими делами», выполнением согласованных взаимных обязательств.
Посол заявил, что, по его мнению, «правильно понятые национальные интересы России и Соединенных Штатов создают скорее здоровую основу для «плодотворного сотрудничества к взаимной выгоде обеих сторон», чем для «конфликтов на экономической, политической или какой-либо иной почве».
«Вряд ли надо упоминать, что правительство и народы Советского Союза не желают и не ищут конфликтов с кем бы то ни было, включая Соединенные Штаты Америки, нашего вчерашнего союзника в борьбе против общего врага», – добавил он в заключение.
Что ж, можно считать, что интервью свое дело сделало. И, критически перечитывая его теперь, десятки лет спустя, я думаю, что проверку временем оно выдержало.
Это было мое первое интервью в США. Потом их было много. Упоминаю об этом здесь только для того, чтобы сказать, что обращаться к ним в дальнейшем не буду.
Вступив на пост посла официально, я уступил Ф. Т. Орехову свой кабинет на первом этаже, где проработал более полутора лет, и перебрался в посольский кабинет, которым до сих пор пользовался лишь для приема коллег по дипкорпусу и других иностранных посетителей. В моем переселении туда имелись определенные практические преимущества, правда не столько для меня, сколько для работников секретариата. Теперь деловая связь с ними становилась непосредственной.
Незадолго до вручения мною верительных грамот я принял в посольстве председателя «Американского общества помощи России» мистера Эдварда Картера, который пригласил меня выступить 12 июня на митинге этого общества в Детройте.
Деятельность этой массовой организации, большинство членов которой составляли простые люди Америки, была хорошо известна посольству. За годы войны общество оказывало населению пострадавших от войны районов СССР материальную помощь, направив для них медикаменты, одежду и продовольствие на общую сумму 90 миллионов долларов. Советское правительство должным образом оценило это проявление доброй воли американского народа и наградило орденами трех главных руководителей общества – председателя Эдварда Картера, исполнительного директора Фреда Майерса и администратора по поставкам Дэвида Уэйнгарда.
По окончании войны общество продолжало свою гуманную деятельность, которая, однако, вызывала недовольство правящих кругов. Обществу было рекомендовано «самораспуститься», как исчерпавшему свои задачи. Митинг в Детройте служил как бы заключительным актом прежней деятельности общества и вместе с тем началом широкой общественной кампании по сбору средств в сумме 200 тысяч долларов на оборудование в Москве детской больницы имени профессора Филатова. Руководство кампанией взял на себя популярный в Детройте доктор медицины Альфред Уиттекер.
Поддержать подобную инициативу друзей Советского Союза авторитетом посольства представлялось мне вполне целесообразным политическим шагом, и я охотно принял приглашение мистера Картера. Оно было кстати и в другом отношении, содействуя моим собственным планам – по возможности шире знакомиться со страной. Детройт как раз входил в число крупных американских городов, интересовавших меня в первую очередь. И, как вскоре же выяснилось, Детройт – в лице видных представителей делового мира – также интересовался мною, как официальным представителем Советского Союза. Об этом свидетельствовал чуть ли не десяток приглашений от крупных промышленных компаний посетить их предприятия в дни моего пребывания там. Свой выбор я остановил на автомобильных предприятиях Форда и компании «Крайслер» и на фармацевтическом заводе компании «Парк и Дэвис», во время войны поставивших нам немало своей продукции.
Не скрою, что некоторые из сотрудников посольства, узнав о моем намерении, предупреждали меня о рискованности такой поездки. Причиной их беспокойства служила дурная слава Детройта. Эта вотчина автомобильных королей Америки была в те годы гнездом фашистских банд, существовавших на субсидии местных магнатов. Здесь открыто орудовали ку-клукс-клан, «Христианские националисты» – подручные реакционнейшего радиопопа Чарльза Кофлина, – «Черный легион» и партия «Америка прежде всего» во главе с фанатичным поклонником Гитлера Джералдом Смитом. Весь этот разношерстный сброд нагло терроризировал профсоюзных активистов и прогрессивно настроенных общественных деятелей Детройта. От их дерзких выходок не были застрахованы даже приезжавшие сюда члены американского правительства и дипломатические представители иностранных государств. В своем месте я уже рассказывал, со слов посла Галифакса, о той дикой обструкции, которой он подвергся со стороны разнузданных хулиганов на митинге в Детройте.