Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 19 из 116



В Управлении мы получили все интересующие нас данные. Кроме того, нам показали хозяйство, находившееся в его ведении, – судоходные каналы, дамбы, буксирную флотилию и «буксирную» узкоколейку с паровозиками, тащившими суда вверх, против бурного течения в прибрежных каналах, сооруженных в обход порогов. Хозяйство это находилось на югославском берегу Дуная, куда мы переправились на буксире «Вашкару». Сопровождавший нас инженер Управления, серб по национальности, договорился с югославскими пограничными властями, чтобы при осмотре сооружений нам не чинилось никаких препятствий. (В Бухаресте мы не предполагали переходить на югославский берег и югославскими визами не запаслись.)

Югославский инженер вообще был чрезвычайно предупредителен и, более того, не упускал ни одного повода, чтобы выразить дружеские чувства к нам и к Советскому Союзу – к России, как он выражался. Не упускал и поводов ругнуть фашистскую Германию и генерала Антонеску, который, по его словам, продал Румынию Гитлеру.

Во второй половине дня мы пригласили инженера отобедать с нами в оршовском ресторане. Он с большой охотой принял приглашение, и за столом мы с ним обменялись не одним дружественным тостом. Распрощались также по-дружески.

На обратном пути, желая полюбоваться живописными горными ландшафтами, мы избрали другой маршрут. Не доезжая до Крайовы, повернули прямо на север, в Тыргу-Жиу, почти в самом сердце Южных Карпат, а оттуда взяли курс на восток, в общем направлении на Бухарест.

В Бухарест возвратились к ночи. Подъехав к «Атене-Паласу», не без злорадства взглянули на «машину-двойник», бесцельно торчавшую на своем посту. Очевидно, она тоже возвратилась из дальней поездки – безрезультатной – в поисках машины полпредства. И можно было с уверенностью сказать, что впредь полицейские шпики такой оплошности не допустят, если даже для этого им придется нести перед отелем круглосуточное дежурство.

Перед рассказом о втором этапе конференции бегло отмечу новые события внутри Румынии и на международной арене, часть которых прямо или косвенно отразилась на дальнейшем ее ходе.

В Румынии было неспокойно. Обескровленные фашистским террором демократические силы все же время от времени давали знать о том, что они существуют и борьбы не прекращают. Показательно, что, несмотря на фашистский гнет и суровые стихийные бедствия, эти силы сумели 3 ноября поднять в Бухаресте пролетариат на демонстрацию под революционными лозунгами: «Долой террор!», «Долой фашизм!», «Вон оккупационную армию!» и «Да здравствует Советский Союз!» Нечего и говорить, что демонстрация была встречена дубинками полиции Антонеску и легионерских банд.

Но неспокойно было и в самом лагере фашистской реакции. «Союз» между генералом Антонеску и легионерами, как и следовало ожидать, продержался очень недолго. Уже в ноябре главари «Железной гвардии» из кожи вон лезли, чтобы укрепить свое влияние в правительстве, а банды «зеленых рубашек» повели себя так, словно они были единственной властью в стране. Они развязали небывалый до того террор и распространили его не только на представителей прогрессивного лагеря, но и на своих вчерашних противников из правящих кругов. Мстя за былые обиды и преследования, легионеры 26 ноября уничтожили в одной из тюрем сразу 64 приверженца свергнутого короля.

Этот неслыханный по масштабу террористический акт вызвал в Бухаресте столь сильное возбуждение, что правительство ввело осадное положение. Вместе с тем «кондукэтор» распустил самочинно созданную легионерскую полицию, запретил ношение легионерской униформы и предал смертной казни непосредственных виновников убийства 64 заключенных. Многие из террористов и палачей были брошены в тюрьмы, и не всем из них было суждено выйти оттуда живыми. А их главарь, Хория Сима, снова, в который уже раз, спасся бегством. Как и всегда – в Берлин.



Подоплеку этих кровавых событий мы узнавали частично из газет и по радио, частично от румынских коллег по конференции. Узнавали и о событиях иного рода. На международной арене гитлеровская дипломатия и военщина продолжали вести крупную игру. Ставкой в ней была независимость малых стран Центральной Европы и Балканского полуострова. Под непрерывным давлением со стороны Берлина к Тройственному пакту 20 ноября присоединилась Венгрия, 23 ноября ее примеру последовала Румыния, а 24-го – Словакия. Не прекращалось политическое давление и на Болгарию, подкреплявшееся теперь присутствием германских дивизий в Румынии.

Численность вооруженных сил вермахта на румынской территории неуклонно возрастала. Об «инструкторских» войсках больше не говорилось, сейчас это были ни больше, ни меньше как «гаранты» независимости Румынии. И чтобы еще лучше «гарантировать» ее независимость, 4 декабря правительство Антонеску заключило с Германией кабальное соглашение о десятилетнем плане «экономического сотрудничества», поставившее Румынию безраздельно на службу военным нуждам Германии. Что еще мог сделать «кондукэтор», чтобы поставить страну на грань катастрофы? Только одно: ввергнуть ее в пучину второй мировой войны, к чему неизбежно вела логика всей его политики.

В последних числах ноября в Бухарест возвратился из Москвы А. А. Соболев. Вместе с новыми указаниями для делегации он привез другие немаловажные новости. Во-первых, он поведал кое-что о визите В. М. Молотова в Берлин в середине ноября. Встречаясь с Гитлером, нарком протестовал против ввода в Румынию германских дивизий и против данных ей германо-итальянских гарантий, протестовал, как мы видели собственными глазами, без успеха. Далее Соболев сообщил нам о своем вторичном визите (25 ноября) к царю Борису. Он передал ему возобновленное предложение Советского правительства – заключить с Болгарией пакт о взаимной помощи и предоставить ей соответствующие гарантии, включая вооруженную помощь в случае угрозы нападения на Болгарию любой третьей страны или комбинации стран. Однако, как стало известно несколько дней спустя, царь Борис и на этот раз отклонил советское предложение о пакте.

На первом, после перерыва, пленарном заседании конференции румынская делегация объявила о том, что через несколько дней она внесет на обсуждение свой собственный проект регулирования судоходства на Дунае.

Внесла его румынская делегация в начале второй декады декабря. Скажу сразу: он от начала до конца был проникнут духом несогласия с советской позицией. Резюмируя его, можно сказать, что Советскому Союзу предлагалось принять положения, которые явно нарушали его суверенные права на Дунае и ставили его интересы в зависимость от Контрольной комиссии, где большинство всегда было бы на стороне тех, кто стремится ущемить эти права и интересы. Незачем доказывать, что подобный проект был для нас абсолютно неприемлем.

Именно так наша делегация и заявила, выразив сожаление, что румынское правительство заняло позицию, препятствующую решению проблем Морского Дуная. А что же доктор Марциус и его итальянский коллега? Оба они тотчас поддержали румынские предложения, сделав лишь незначительные оговорки по второстепенным пунктам. Затем они внесли свой совместный документ, высокопарно наименовав его «примирительным проектом». Стоило, однако, нам детально изучить его, как выяснилось, что это все тот же проект Пеллы, только слегка перефразированный, от чего он не становился более приемлемым.

Несколько дней продолжалась дискуссия – теперь уже по всем трем проектам. Советская делегация аргументированно критиковала оба новых проекта, стараясь расчистить почву для взаимопонимания, но с каждым днем все более и более убеждалась, что это невозможно. Свои соображения на этот счет мы сообщили руководству Наркоминдела, которое предложило нам высказать суммарную точку зрения советской стороны, не оставляющую места для каких-либо неясностей по обсуждавшимся вопросам.