Город

Скоро синяков повалили и стали вязать, Индаро же повернула кобылу и неторопливой рысью поехала к обломкам кареты. Израненных пленников вели прочь: их допросят, когда слух к ним вернется. Оглохшие горожане, сохранив самообладание, уже сомкнули ряды и без приказа занялись необходимым: перевязывали раненых, добивали покалеченных лошадей.

Остатки повозки уже загородили от праздных глаз ширмами, воины из числа Тысячи мрачно несли караул. «Поздно, – подумала Индаро. – Слишком поздно…»

Броглан сидел среди раненых, терпеливо дожидаясь, пока кто-нибудь из лекарей не займется его перебитой рукой. Лицо у него было серое от боли. Индаро отвела его к пеньку, помогла сесть поудобнее. Он пытался что-то ей говорить, но, скорее всего, просто бредил. Она тоже заговорила с ним, желая подбодрить, но и он не слышал ее. Сняв флягу с седла лошади без седока, Индаро дала Броглану напиться. Он снова что-то сказал ей и улыбнулся – наверное, пошутил. Он еще не знал о гибели императора. Индаро улыбнулась в ответ.

Наконец в ушах начало звенеть. Она сглотнула несколько раз, и слух начал мало-помалу возвращаться.

– Теперь слышишь меня? – обратилась она к Броглану, но тот впал в забытье. Сломанная правая рука лежала поверх левой.

Индаро поднялась и стала оглядываться. Воины, обученные лекарскому делу, занимались тяжелоранеными. Пленников нигде не было видно, их увели на допрос. Она поискала глазами парнишку в зеленом, но не нашла. Умер, наверное. Потом Индаро заметила Фортенса. Он громко кричал, рассылая всадников на поиски уцелевших врагов.

– Жду распоряжений, господин. – Индаро подошла к нему.

Фортенс повернулся к ней. Лицо у него по-прежнему было в крови, он только слезы утер. Похоже, его дни в Тысяче подошли к концу, впереди ждало бесчестье и смерть.

– Тебя зовут Индаро?

– Да, господин.

– Отряд разделится. Часть со всей поспешностью помчит императора в Город. Ты с ними.

Индаро испытала смешанные чувства. Она знала, что очень неплохо показала себя, и была рада, что Фортенс заметил ее. С другой стороны, Фелл Эрон Ли поручил ей охранять государя, а с этим она оплошала. Если бы она попроворнее шевелилась, успела бы убийцу остановить… А она вместо того, чтобы спасать императора, взялась помогать какому-то неведомому юнцу!

– Да, господин, – сказала она. И сдержанно добавила: – Мне очень жаль, господин. Я не смогла остановить его…

– Ты все правильно сделала, солдат. – Фортенс кивнул. – Ты, возможно, императору жизнь спасла.

– Спасла? – тупо повторила она, не сразу поняв сказанное.

– Бессмертный ранен. Но, хвала богам, выздоровеет.

Индаро смотрела на него, не находя слов. Казалось немыслимым, чтобы кто-то мог пережить колдовские взрывы синекожих. А еще не подлежало никакому сомнению, что, когда она в самый первый раз увидела Фортенса после взрыва, тот был убежден в гибели государя. Она даже рот открыла, но вовремя передумала и повернулась.

Еще около часа она обходила раненых, поила их водой, зашивала неглубокие раны. Потом скомандовали: «По коням!» Она подбежала к терпеливо дожидавшейся серой кобыле и забралась в седло. Императора переместили в грузовую телегу и воздвигли над ним холщовую палатку. Далеко не царская повозка, конечно, но опытные хирурги были достаточно далеко, – стало быть, Бессмертного следовало как можно скорее доставить в Город. Туда уже помчались гонцы за помощью.

Индаро ехала в хвосте процессии, среди обычных конников. Их было около сорока человек. Уцелевшие из числа Тысячи – менее двух десятков – держались впереди. Индаро все вспоминала лицо Фортенса и пыталась сообразить, солгал ли он ей. Однако она совсем не знала его, чтобы верно судить, – а кто не станет лжецом от потрясения и горя? Вот что было совершенно точно, так это то, что она вымоталась до предела. И положительно не могла вспомнить, когда последний раз как следует спала. Или ела досыта…

Отряд держал путь к древним Райским воротам, расположенным севернее тех, откуда они выехали перед рассветом. Оттуда ближе было до центра Города. На то, чтобы добраться туда, уйдет остаток дня.

Впереди прозвучал крик. Отряд остановился. Всадники потянулись к мечам и стали оглядываться. Когда улеглась пыль, Индаро увидела около сотни верховых, приближавшихся с запада. Они ехали колонной по четыре, доспехи переливались на солнце золотом и серебром. Безукоризненно держа строй, они приблизились и остановили коней.

Их возглавляла седовласая женщина, стриженная по-мужски, сухощавая и прямая, в обычной одежде для верховой езды, без каких-либо знаков различия. Соскочив с лошади, она коротко переговорила с Фортенсом, после чего исчезла под пологом грузовой телеги.

– Кто это? – спросила Индаро, обращаясь к рослому всаднику рядом, но тот лишь головой покачал.

Жаль! Если бы она ехала с Тысячей, там бы уж знали. Кому, как не телохранителям, быть накоротке с императором и главнейшими вельможами!

Однако рослый спросил соседа, тот – кого-то еще… Постепенно вопрос добрался до нужных ушей, и спустя некоторое время к Индаро вернулся ответ:

– Это Сароан, государыня блюстительница Востока.

Индаро кивнула. Всадник ей улыбнулся.

Помнится, архивестница рассказывала, что государи блюстители занимали среди знати довольно неопределенное положение. Их назначал император, они обладали нешуточной властью, но в войсках не имели никакого влияния. Соответственно, требовалась совсем особая личность, чтобы вот так остановить спешное продвижение отряда. В основном, насколько было известно Индаро, блюстители вели довольно праздную и показушную жизнь: наслаждались всеми благами высокого положения, а ответственности не несли никакой.

Однако эта Сароан действовала очень по-воински. Она немедленно взяла командование на себя. Вот она покинула телегу и вернулась в седло. К ней подъехал Фортенс. Она стала задавать ему вопросы, он отвечал, она внимательно слушала, глядя ему в глаза. В какой-то момент он повернулся, оглядывая войско, и оба уставились на Индаро. Фортенс поманил воительницу рукой. Индаро толкнула серую пятками.

Вблизи женщина выглядела еще старше, чем показалось сначала. Карие глаза были очень светлыми, почти желтыми. Таких Индаро никогда прежде не видела ни у одного живого существа. В правом ухе у Сароан было кольцо со светло-зеленым камешком.

– Это Индаро Керр Гильом, – представил ее старый воин. – Из отряда Диких Котов. Она отвела руку убийцы, метившего в карету Бессмертного.

Сароан невозмутимо разглядывала ее. Выпуклые глаза были точно лед под зимним солнцем.

– Гильом, – сказала она затем. – Дочь Рива?

Индаро кивнула, боясь, как бы женщина не завела речь о всяких там побегушниках, но государыня блюстительница лишь моргнула и отвернулась. Потом вновь велела отряду разделиться. Обычное воинство, в том числе Индаро, должно было ехать в Город с телегой. Членам Тысячи, вероятно в знак бесчестья, предписывалось вернуться к месту засады и оказать помощь раненым. С ними отправлялись два лекаря из Города. Сама Сароан повернула коня и поехала к Городу, держась впереди телеги. Всадники потянулись за ней.

Ехали медленно, мерная поступь кобылы навевала сон. Индаро до того устала, что неудержимо клевала носом прямо в седле. Потом вздрагивала и вскидывалась, судорожно стискивая коленями седло. Тот рослый, вновь занявший место подле нее, пытался затеять разговор, но у нее уже не было сил на учтивости.

Наконец на западе показался Город. Сперва между ушами серой далеко на горизонте возникло бурое пятнышко. Индаро ощутила волнение спутников, увидевших родной дом. Надо думать, они тоже долго сражались где-то вдалеке. Они были из конной армии, именовавшейся Первой Несокрушимой, а сами себя называли Ночными Ястребами.

– Давно в Городе не был? – спросила она рослого.

Он холодно глянул на нее. Должно быть, потерял желание беседовать, ведь она так долго никакого внимания на него не обращала.

– Три года, – буркнул наконец.

Она кивнула. Вот это да! Войска, бывало, оставались в поле и дольше, но случалось такое редко. Похоже, для этих солдат покушение на императора обернулось согласно поговорке: нет худа без добра.