Страница 33 из 143
Могла ли Россия, которая была абсолютно не готова к столкновению с Германией и которая по опыту 1908 года знала о поддержке Австрии Германией, действительно спровоцировать кайзера начать войну? Безусловно, нет. Документы о причинах войны, опубликованные в Белой книге санкт-петербургского правительства от 1915 года, полностью исключают такую возможность. На первом военном совете по вопросу об австро-сербском конфликте, который царь провел за день до артиллерийского обстрела Белграда, было решено объявить на следующий день, а именно 13 июля, о принятии мер предосторожности, а если положение ухудшится, провести частичную мобилизацию; она должна была охватить 13 корпусов в четырех военных округах, не граничащих с Германией. Министр иностранных дел С. Д. Сазонов немедленно сообщил об этом решении германскому послу в Санкт-Петербурге графу Пурталесу, указав, что эти меры никоим образом не направлены против Германии и что не будет предпринято никаких действий против Австрии.
Кризис в Европе развивался с такой головокружительной быстротой, что проводить лишь частичную мобилизацию как меру, направленную против Австрии, было бессмысленно и по техническим, и по политическим соображениям. Частичная мобилизация не являлась какой-то ступенью в программе всеобщей мобилизации в России на случай войны, поэтому, останься вопрос о ней в силе, это могло бы лишь осложнить положение России в случае критических обстоятельств. Спешно прибывший с Кавказа в Санкт-Петербург генеральный квартирмейстер Генерального штаба генерал В. Н. Данилов предложил генералу H. Н. Янушкевичу, только что назначенному на пост начальника Генерального штаба, у которого уже не было времени ознакомиться с мобилизационными планами, пересмотреть отданный приказ. Царю для окончательного решения были направлены проекты двух отдельных приказов — один о частичной, другой о всеобщей мобилизации.
Утром 16 июля из Царского Села поступил приказ о всеобщей мобилизации, уже подписанный царем; он должен был вступить в силу в полночь. К этому времени военные власти располагали надежной и точной информацией о концентрации германских вооруженных сил близ границ с Францией и Россией.
Тем же утром 16 июля граф Пурталес посетил С. Д. Сазонова и в резких выражениях заявил ему, что продолжение в России мобилизации, угрожающей Австрии, вынудит принять соответствующие меры Германию. Тем не менее в течение того дня, 16 июля, Николай II поддерживал постоянную связь по телеграфу с кайзером, который к тому времени возвратился из «туристической поездки» к норвежским фиордам. Ошибочно считая после получения одного из посланий кайзера, что тот искренне заинтересован в мире, царь в тот же вечер направил ему ответную телеграмму, в которой выражал благодарность за полученное послание и отмечал, что оно резко отличается от тона, которым обсуждал германский посол тот же вопрос 16 июля на встрече с Сазоновым.
Вечером того же дня царь отменил свой приказ о всеобщей мобилизации и вместо него отдал приказ о частичной мобилизации, который вступал в силу в тот же срок — 17 июля.
На следующий день, когда уже стало известно, что 18 июля Австрия собирается объявить положение боевой готовности и что Германия абсолютно открыто проводит военные приготовления, царь получил от кайзера еще одну телеграмму, составленную на этот раз в более резких выражениях. Германский император дал вполне ясно понять, что Пурталес сделал заявление в полном соответствии с его инструкциями и что, если Россия не отмейит мобилизации, на царя ляжет вся ответственность за последствия. В ответ на это царь после мучительных колебаний в конце концов отменил во второй раз частичную мобилизацию и отдал приказ о всеобщей мобилизации, установив срок его вступления в силу ровно в полночь 18 июля.
Позднее, стремясь избежать раздражения Германии, царь запретил военным кораблям без его предварительного разрешения минировать воды Балтийского моря. 17 июля Адмиралтейство получило донесение о том, что германский флот покинул Киль и направился в сторону Данцига. В ожидании распоряжения царя командующий Балтийским флотом адмирал А. М. Эссен направил начальнику штаба военно-морских сил адмиралу А. И. Русину телеграмму с просьбой просить разрешения царя на немедленное минирование. Телеграмма была получена около полуночи 17 июля. Несмотря на поздний час, начальник штаба в сопровождении ближайших помощников отправился к военно-морскому министру и просил его разбудить царя и получить его разрешение на минирование. Военно-морской министр решительно отказался выполнить эту просьбу. Попытки прибегнуть к помощи Великого князя Николая Николаевича также потерпели неудачу. Лишь в 4 часа утра, когда офицеры, посланные Русиным к однополчанину царя генералу Янушкевичу, не вернулись обратно, адмирал принял решение нарушить императорское распоряжение и отдал приказ о начале минирования. Через несколько минут после этого было получено согласие от генерала Янушкевича.
Утром 18 июля в 11.30 адмирал Эссен по радиотелеграфу сообщил начальникам штабов о том, что минные заграждения поставлены.
Вечером того же дня граф Пурталес посетил министра иностранных дел Сазонова и со слезами на глазах сообщил ему о том, что начиная с полуночи 18 июля Германия находится в состоянии войны с Россией.
Глава 8
Монархия на пути к краху
28 мая 1914 года завершилась весенняя сессия IV Думы. Заседания проходили крайне остро, приобретая порой даже бурный характер. Члены всех фракций, от социал-демократов до октябристов, подвергли резкой критике гибельную политику Горемыкина, настаивая на отставке трех министров, проявивших наиболее фанатическое неприятие народного представительства — Маклакова (министра внутренних дел), Щегловитова (министра юстиции) и Сухомлинова (военного министра). Что касается наиболее умеренных депутатов, то их стремление устранить кабинет Горемыкина было продиктовано не столько отношением ко внутренней политике правительства, сколько к крайне тревожному положению в Европе.
Русская армия находилась в тот период в критической стадии: полным ходом претворялась в жизнь широкая военная программа, разработанная французским и русским генеральными штабами в ответ на наращивание военного потенциала в Германии и Австрии.
В самом конце весенней сессии правительство решило кратко информировать наиболее влиятельных членов комиссии Думы по военным делам о достигнутом прогрессе в сфере обороны. Для этого Родзянко провел совершенно секретное заседание, на котором должен был выступить военный министр с изложением целей и задач коренной реорганизации системы русской обороны вдоль западных границ.
Меня, представителя левого крыла оппозиции, на это крайне важное заседание не пригласили, поэтому я могу лишь процитировать выдержку из показаний лидера кадетской партии П. Н. Милюкова, данных им в ходе специального расследования деятельности бывших царских министров и чиновников, проведенного в августе 1917 года: «На закрытом заседании по вопросам, связанным с военной программой, Сухомлинов проявил полную некомпетентность в военных делах. Мы и сами были не большими знатоками, но могли понять, что он не имел ни малейшего представления о проводимых в армии мероприятиях и о «реформе», суть которой должен был нам изложить, он знал не больше человека, только что прибывшего с Луны. Но так или иначе, мы поняли, что план предусматривал не «реформу» вооруженных сил, а лишь их перегруппировку и реорганизацию на случай большой войны, которая, как ожидалось, разразится в 1916 году».
Какие меры следовало предпринять? У меня на это не было ответа, но одно я знал совершенно твердо: схватка с Германией не будет носить узкорегиональный характер, как это было в русско-японскую войну. Это будет война, в которой, как и в 1812 году, примет участие вся нация.
Конечно, далеко не все, что обсуждалось и совершалось за непроницаемыми стенами правительственных учреждений, доходило до сведения даже наиболее сведущих в политике представителей общественности. Но теперь, когда я знал, что всякие теоретические дискуссии и обсуждения, будет или не будет война, абсолютно беспредметны и что схватка неизбежна, я искренне осознал, что не могу — не имею права — скрыть то, что знаю, от некоторых видных представителей левых и радикальных группировок. Я также считал важным уяснить для себя мнение этих людей, перед тем как отправиться в ежегодную поездку по стране.