Страница 27 из 71
Итак, мне кажется, что тяжелая борьба русских с евреями неизбежна. Но так как сия борьба есть великое бедствие, мы должны быть готовыми в каждую данную минуту от сей войны отказаться.
Как только нам были бы указаны или предложены иные способы «улаживания конфликта» (без предательства русских интересов, разумеется), мы должны сейчас же идти если не на мировую, то на рассмотрение предложенного. Я лично их не вижу, этих способов, но жажду их увидеть. И думаю, что эту психологию надо сохранять ныне, присно и во веки, in saecula saeculo-ram,[27] — сколько ни длилась бы еврейско-русская борьба.
3. Необходимо ввести борьбу в известные рамки. Следует пуще евреев бояться собственной совести. Эту последнюю ценность не следует предавать ни в коем случае, ибо это значило бы приносить Бога в жертву земным интересам.
Эта тема очень большая. Если бы кто-нибудь написал об этом отдельную книжку, было бы сие во благовремение. Но вкратце дело сводится к следующему.
С легкой руки немцев, провозгласивших «Deutschland, Deutschland uber alles», мир, в сущности, стоит на голове, обратившись ногами к небу. Эта несуразность еще более подчеркнута Императором Вильгельмом II, неоднократно повторявшим: «Наш немецкий Бог»… Если Бог может быть немецким, французским, испанским, аргентинским или принадлежать княжеству Монакскому, то это уже не Бог, а некая государственная принадлежность, вроде герба, скипетра или державы. Кощунственная нелепость сего построения происходит потому, что «неистовый национализм» последнего времени затмил рассудок и Германии, и многим другим странам. Затмение это выразилось в том, что национальная идея (высокая, но не высочайшая) была поднята превыше Небес. Достаточно поднять ее «выше дерева стоячего и облака ходячего», но совершенно излишне и очень грешно (и сопровождается сие страшными карами) подымать «Дейтшланд, Дейтшланд», или иную родину, выше престола Божьего. Пусть будет «Deutschland uber alles», если при этом подразумевается: но не превыше совести, которая есть голос Божий в душе человеческой.
Хорошая это поговорка, да и вообще рыцари были правы: в крови и насилиях, которыми они занимались с утра до вечера весь свой рыцарский век, они хранили оттенок благородства; и ни за какие коврижки (ни даже ради всяческих своих родин) не поступались своими рыцарскими понятиями о том, что можно делать, а чего делать негоже. Они были правы. Прошли века, а рыцарство все еще светит немеркнущим светом. И до сих пор, «в наш век радио и авионов», высшая похвала, которую можно сказать про мужчину, сводится ведь к следующему: он — «настоящий рыцарь».
Так вот, я хочу несколько вытащить из грязи бедную рыцарскую честь (или просто честность, порядочность), из грязи, в которую загнал эти понятия «неистовый национализм».
Да, это странно, но это так. Мы знаем в настоящее время немало людей, которые в высшей степени порядочны, честны, совестливы и благородны в их частной жизни; но эти же люди не останавливаются ни перед какой самой отвратительной жестокостью или явной подлостью, раз дело идет о родине, государстве и вообще «политике». Еще бы: если Бог — наша собственность, если Он — наш немецкий Бог, то Он простит все, любое преступление, если оно совершено во имя Неметчины. Так подменивают два совершенно несоизмеримых понятия; так низводят Бога на землю; так ставят интересы родины выше Неба и тем самым обращаются в идолопоклонников. Вместо золотого, каменного или железного тельца ставят государственный герб с надписью «Германия» или «Россия» и кланяются ему, как божеству.
Сие есть ужасная ересь. Родину надо любить всем сердцем своим, но не идолопоклонничать перед ней. Ей надо служить, но не до бесчувствия. Совесть свою нельзя отдавать и ради родины; ниже — ради «нации», «народа», «расы» и тому подобных понятий. Ибо все сии вещи суть при всем их величии только «собрания людей»; людей — живых, умерших и еще не родившихся; людей многих со ген поколений, таинственно связанных в тысячелетние организации; но все же — людей, а не небожителей! Эти организации могут ошибаться и грешить, как все человеческое. И между двумя голосами, голосом Божественным, который говорит через совесть, и голосом человеческим, которым грохочет государство или народ, в случае конфликта между сими голосами, нельзя отдавать предпочтение голосу человеческому. Я хочу сказать: то, что кажется тебе подлым, не совершай и во имя родины.
Времена Фауста вовсе не прошли. Только раньше переучившиеся старички отдавали свои души дьяволу за индивидуальную молодость; теперь же они омолаживаются по способу Воронова, то есть при помощи обезьян. Но с тем большим усердием они продают «жизнь вечную» за чечевичную похлебку государственного или национального, то есть временного могущества.
И то еще — могущества ли? На наших глазах Германия «продавала душу черту», махнув рукой и на нейтралитет Бельгии, который она подписала рукой своего Императора; и на «удушливые газы», которых она клялась не употреблять; и на «добрую морскую войну», заменив ее войной «злой», пиратской; и на многое другое, вплоть до союза с Лениным. Это ужасное душепродательство честного и порядочного немецкого народа было совершено во имя «мирового могущества». Результат? В результате морей крови, мирового могущества не приобретено; зато хотя и не мировое, но великолепное положение, которое Германия имела до войны, утрачено.
Ей-Богу, не стоит продавать душу черту: он действительно умен, «как бес», и всегда надует.
В еврейско-русской войне представятся те же самые искушения, хотя и в других формах. Будут нарушать не нейтралитет Бельгии, но другие собственные торжественные обещания; не будут, может быть, удушать газами и пиратствовать на море, но будут совершать иные жестокости в этом же стиле; причем — одни будут все время твердить о «свободе, равенстве и братстве», а другие — будут оскорблять кроткое имя Христа, кощунственно пришпиливая Его к таким деяниям, от которых «содрогнется и сам Сатана». Сверх того, будут неумолчно клеветать друг на друга, заливая мир желчью и грязью; и это несмотря на то, что обе стороны признают заповедь Божию «не послушествуй на друга твоего свидетельства ложна». Будут играть на самых примитивных страстях простого народа; хотя одни лицемерно исповедывают «не убий» и «не пожелай ничего, елико суть ближняго твоего», а другие постоянно слышат в храмах своих, что бывает с теми, «кто соблазнит единаго от малых сих». Словом, одни будут подзуживать русские массы на собственную декапитацию с лозунгом «смерть буржуям», подразумевая под буржуями коллективную голову, elite, «цимес» русского народа; а другие будут толкать эти же массы на еврейские погромы, с криками «бей жидов».
И вот я думаю, что в этой русско-еврейской войне, как и во всякой другой, можно и должно выделить так называемые «запрещенные удары». И о них договориться, чтобы их не совершать ни делом, ни словом, ни помышлением.
Этот предмет я хочу выделить в особую главу, под заглавием:
«Смерть буржуям» — «бей жидов».
Глава IV
Смерть буржуям» — «бей жидов»…
Что такое погром?
Погром есть массовое истребление жизней или иму-ществ, или тех и других; причем сии жизни и имущества иногда объединены каким-нибудь общим признаком.
В случае еврейских погромов объединяющий признак таков: истребляемые жизни и имущества суть еврейские.
В случае погромов «буржуазии» сей признак есть: истребляемые жизни и имущества принадлежат людям известных классов.
Но насколько в первом случае признак — четок, настолько во втором он — расплывчатый, неясный, а потому весьма гибкий.
27
Во веки веков (лат.).
28
Моя жизнь — королю, моя честь — мне (фр.).