Война чувств

— Как на кухне? — спросил Епифанов.

— Ну так. Извини, у тебя проблемы возникли из-за дурости моей жены. И моей собственной дурости тоже… Но у нее ничего серьезного не было, ты вернулся раньше времени, спугнул его. Так что… я твой должник.

— Нет, погоди! — крикнул Епифанов. — Когда я вошел в квартиру — Лера была в ванной!

— Вместе с Люськой. Чтобы спасти ее, понимаешь? Пока Люська приводила себя в порядок, Лера стояла рядом, а душ включила. Потом пришла на кухню, прибавила громкости в телевизоре, чтобы Люська выскочила из квартиры, понимаешь?

Епифанов вспомнил, как ему показалось, будто входная дверь открылась и тихо закрылась. Так вот что было на самом-то деле! И мужик, застегивающий ширинку, понятен, и Лера в ванной, стук двери, и телевизор, который она включила на полную громкость, или почти на полную… А он? Что сделал он, идиот, ведь Лера ни в чем не виновата! Он глотнул виски, пожал плечами, беспомощно развел руками.

— Я нашел его, — продолжал Зеленин. — Он хотел получить пятьдесят тысяч баксов, шантажируя мою жену. Мои люди поговорили с ним, сказали, что так поступать нехорошо. Жить будет, а баб трахать… вряд ли.

— Шантажировал?! Ну и что… ты с женой… тоже?

— Простил ее. Дура баба, ошиблась, с кем не бывает? Все ж мы люди. Так что верни своей жене шубы и драгоценности.

— Как я их верну? Подарил мужику, он уехал на Украину супругу свою радовать, — пробормотал Епифанов.

— Скажи сколько, я возмещу. Это же по дурости Люськи все получилось.

— По моей собственной дурости, Дима, — сказал Епифанов. Посмотрел на Зеленина — теперь тот казался вполне нормальным, даже симпатичным мужиком. — Я и возмещу. Ты-то как сам?

— Я похож на слюнтяя? Правильно, нет. Но вчера… Да ладно. Все нормально, Жора.

— Я тебя понимаю, как никто другой, Дима. Думал, увижу Лерку на экране. Не знаю, как бы пережил это. Спасибо тебе, я помчался, нужно ведь жену успокоить.

— Я тоже еду домой. А то за этой чертовой работой не заметишь, как любимую женщину потеряешь. Но мы как-нибудь встретимся, обмоем это дело?

— Обязательно, и в самом ближайшем будущем! Они пожали друг другу руки и вместе вышли из кабинета.

Лера выглядела уставшей: лицо бледное, под глазами темные полукружия, а сами глаза — тусклы и безжизненны. Но все равно была она самой красивой женщиной в мире, самой любимой и самой родной. Епифанов с порога бросился к ней, обнял, принялся страстно целовать ее лицо. Но Лера отстранилась, тихо сказала:

— Прости, Жора, я виновата перед тобой.

— Я знаю! — радостно сказал Епифанов.

— У нас в квартире был чужой мужчина, я думаю, он сделал слепки ключей и вынес… Поэтому я не могла заявить в милицию, чтобы не подвергать Людку…

— Знаю, Лера!

— Я не могла тебе сказать об этом, потому что не могла рисковать жизнью Людки. Это не моя тайна, понимаешь? Ты простишь меня, Жора? Черт с ними, со шмотками, это даже и хорошо, я наконец смогла тебе сказать об этом.

— Да я знаю, Лера, все знаю!

Лишь теперь она услышала его. И удивилась:

— Откуда, Жора?

— От Димки Зеленина, мужа Людки.

— Господи! — с ужасом прошептала Лера. — Он тоже… все знает?

— Он все это видел. Рыжий козел заснял на миниатюрную видеокамеру и хотел получить с Людки пятьдесят тысяч баксов. Иначе — покажет запись мужу. А муж сам это увидел. Я тоже.

— Какой подлец… И что же? Людка жива?

— Все у нее в порядке. Димка не бандит, не зверь, он простил ее. Теперь у них такая любовь… Лера?

— Господи… — простонала она.

— Все, моя хорошая, все, моя любимая, все позади… прости, я был…

— И ты меня прости, Жора.

— Да за что? А шмотки… я тебе куплю все новое, прямо сейчас! Одевайся, поехали и купим. Все, и даже лучше того, что было!

— Нет, никуда мы не поедем.

— Почему?

— Да ну их к черту, эти шмотки. Я так соскучилась по тебе, Жорка…

— Если б ты знала, какой я гениальный бизнесмен, Лерка!

— Я так переживала, когда узнала, что на тебя напали бандиты…

— Да это чепуха!

— Мне так хорошо с тобой, Жорка… — Она крепко обняла его, протянула доверчивые губы, и он жадно прижался к ним своими губами.

— А мне с тобой, Лерка…

Глава 28

Даша вошла в больничную палату, быстрым шагом приблизилась к кровати, на которой лежал Травников, присела на край.

— Привет, Стасик.

— Зачем ты пришла? — хмуро сказал Травников, отводя взгляд. — Я же просил — не приходи.

— Хочу — и прихожу.

— А я — не хочу! — заорал Травников.

— Перестань кричать, и так все на нас смотрят.

— Ты не нужна мне, иди куда хочешь, с кем хочешь… Иди, Даша, прошу тебя! Не нужно доставать меня! И так хреново на душе…

— Не пойду. Кстати, у меня для тебя приятная новость. Стас, ну не куксись, просто послушай, ладно? Так вот, он дал мне… ну, не пятьдесят тысяч, а половину. Двадцать пять.

— Зеленин? — изумился Травников. — Он тебе дал эти деньги? Каким образом?

— Я пришла к нему и сказала, что люблю тебя, кстати, так оно и есть. Не соврала. Сказала, что все это ты сделал ради меня, я виновата. Он поверил и дал деньги. Более того, ты себе представить не можешь, эта горилла сказала, что теперь счастлива со своей женой! Представляешь?

— Ты трахалась с ним?

— Я же не ты, Стасик!

— Я не трахался с другими бабами!

— Но пытался. А я — нет. Правда, он еще сказал что-то вроде… хотел опозорить чужую жену, а опозорил свою, но я не обиделась. В принципе он прав.

Травников хотел еще что-то сказать, но внезапно обмяк, безучастно уставился на зеленую стену палаты.

— Стасик? — Она тронула его за плечо, потом наклонилась, поцеловала в губы. — Я здесь, а ты где?

— Двадцать пять тысяч у тебя есть, ну и… будь счастлива, Даша. Зачем я тебе? Врачи говорят, что вряд ли…

— И плевать. Губы у тебя есть? Они мне безумно нравятся. Руки есть? Какие они ласковые у тебя! И деньги есть, может, мы поправим все. Ну посмотри на меня, Стасик, я с тобой! — Она всхлипнула. — Я тебя люблю даже больше, чем раньше.

Остальные обитатели больничной палаты разом забыли о своих болезнях, прислушиваясь к их разговору.

— Почему, Даша? — выдавил из себя тяжелые слова Травников.

— Потому что… Весь этот кошмар, этот ужас никогда не смогу забыть. Ты ведь ради меня решился, глупый Стас, даже не узнал, кто этот человек, а он самый опасный в Москве, но ты пошел на это… ради меня. Я даже представить себе не могу другого, кто бы решился на Такое. Стасик, прости меня, ладно?

— Ты сама глупая, Дашка…

— А то нет? Стасик, я скоро заберу тебя и буду сама заботиться, у нас есть дом, у нас… я найду лучших врачей и рожу тебе девочку. Хочешь?

— Лучше мальчика… — сказал Травников и улыбнулся.

В огромной гостиной Панченко (метров пятьдесят, квадратных, разумеется) гремела музыка, посередине стояли столы, уставленные деликатесами и дорогими напитками. У стен, на диванах и в креслах, сидели разряженные гости.

— Я понимаю, в честь чего этот прием, но не совсем знаком с деталями, — сказал Панченко Епифанову.

— Зачем тебе это знать, Вася? Все позади. Это был такой кошмар, что я… прости, завидовал тебе.

— Ну и дурак. Жена у тебя — красавица, а в песцовом манто — просто прелесть. Ради такой женщины стоит жить.

— Что и делаю. Настя, как я вижу, тоже с парнем. Кто же будет тебя парить, Вася?

— А как ты думаешь, Жора? — засмеялась сидящая рядом Марина. — Есть какие-то соображения на этот счет?

— Какие-то есть, — с улыбкой сказал Епифанов.

— Да вообще, эта встреча посвящена нашему долгосрочному сотрудничеству, — сказал Панченко. — И хорошо, что ты с женой, и Димка с женой, он человек полезный в нашем деле. Но кто этот клоун в красном пиджаке? Приехал на такси, дама у него — даже и не с Тверской…

— Это Алесь, мой друг с Украины. Инженер, с высшим образованием, а торгует на «Горбушке». Каждый из нас мог быть на его месте. Потерпи его, ладно, Вася? У тебя фамилия украинская, значит, есть какие-то корни…