Страница 14 из 138
Ни один из этих образцов не был принят на вооружение. В качестве основания для отказа комиссия Уборевича выдвинула два серьезнейших, по ее мнению, возражения.
Во-первых, представленные образцы имеют чересчур высокий темп стрельбы – 1000 выстрелов в минуту.
Во-вторых, на дистанциях 200–300 метров невозможно вести прицельный огонь.
За одно это заключение Уборевича следовало расстрелять, не дожидаясь «великого террора»…
Сначала – о втором пункте. Автомат под пистолетный патрон изначально не предназначен для прицельной стрельбы на дистанции порядка двухсот метров, не говоря уже о трехстах! Реальная дистанция для эффективного поражения живой цели – 60, максимум 100 метров…
Теперь о темпе стрельбы. Тысяча выстрелов в минуту Уборевича категорически не устраивала, и он приказал добиваться вполовину меньшей – 500 выстрелов. Как у немцев и англичан. Стремиться к идеалу, иначе говоря.
А что у других?
Когда советские войска с трехлинейными винтовками наперевес вошли в Финляндию в тридцать девятом году, по ним ударили финские автоматы «Суоми» с темпом стрельбы тысяча выстрелов в минуту! Финны не стали гнаться за германско-английским идеалом. Они поставили перед собой другую, более практическую задачу – насытить армию автоматами. Пусть несовершенными, с более высоким темпом стрельбы.
И советскому командованию пришлось посылать по стране самолеты, по штучке собирать с погранзастав те жалкие сотни автоматов, которые успели произвести, чтобы хоть как-то компенсировать отставание от финнов… Благодарите Уборевича!
Между прочим, японцы тоже не гнались за идеалом. Они всю Вторую мировую провоевали с неплохим автоматом «100», чей темп стрельбы опять-таки примерно равен был тысяче выстрелов в минуту. И неплохо воевали, проиграв по причинам, не имеющим ничего общего с темпом стрельбы автоматов.
Между прочим, основной наш автомат Великой Отечественной, знаменитый ППШ, имел темп стрельбы девятьсот выстрелов в минуту. А ППС к «идеалу» опять-таки не приблизился – темп у него был семьсот…
Вот так-то. Понятно теперь, почему я употребляю в адрес Уборевича не самые пристойные слова?
Потому что ситуация не допускает хваленого плюрализма мнений. Уборевич, сука гладкая, в погоне за идеалом оставил без автоматов Красную Армию вообще и моего отца персонально – и мой отец передергивал затвор винтовки, пока на него перли веселые сверхчеловеки с трещотками…
Плюрализма тут, повторяю, нема. Поведение Уборевича можно объяснить исключительно с помощью двух версий. Всего только двух. Либо он был невеждой, занимавшим столь высокий военный пост не по праву, либо материалы следственных дел НКВД не лгут, военный заговор действительно существовал, и те, кто был в него вовлечен, подрывали боеспособность Красной Армии так, как там, в тех делах, написано. При любом из двух объяснений Уборевича, так или иначе, следовало расстрелять без колебаний и церемоний.
Совершенно неважно, в силу каких побуждений он оставил РККА без автоматов. Главное – он это сделал.
Напоследок – кусочек сухой статистики, совсем крохотный.
Производство автоматов в СССР:
1939 г. – 1700 шт.
1940 г. – 81 118 шт.
Достаточно было перестрелять «великих стратегов» и «гениальных полководцев»…
Да, кстати, о стратегии. Нужно все же вернуться к Тухачевскому. Его, как-никак, там и сям именуют великим стратегом, чье изъятие из обращения нанесло армии прямо-таки непоправимый ущерб.
Беда только, что с примерами слабовато. Точнее говоря, убедительных примеров нет совсем. А те, что есть, рисуют совершенно иной образ.
Тухачевский, действительно, был творцом новой стратегии – тут апологеты правы. Называлась она «классовая стратегия». И заключалась в следующем: Красная Армия – армия нового типа, поскольку она классово однородна. Вооруженные силы «потенциального противника» имеют смешанный классовый состав и потому неоднородны. Красная Армия поэтому обязана первой нанести могучий удар по какой-нибудь капиталистической державе – и, повинуясь классовой солидарности, в ней тут же восстанет рабочий класс и сметет буржуазию. Отсюда следует, что задача Красной Армии – не столько победить военной силой военную силу противника, сколько вызвать восстание революционного пролетариата в его тылу.
Вот это и есть новая стратегия Тухачевского, изложенная предельно кратко. Из нее закономерно вытекала и любимая им теория блицкрига. Из нее вытекали и пренебрежение к проблемам обороны, и страсть к легким быстроходным танкам, парашютистам и армадам бомбардировщиков без истребительного прикрытия.
Эта бредь так никогда и не сработала, потому что не имела никакого отношения к реальности, а была сочинена поручиком с начальным военным образованием, обученным зато втыкать куда надо и не надо звонкие лозунги касаемо мировой революции и классовой борьбы.
В двадцатом году в Польше Тухачевский отрабатывал именно этот вариант – войска наносят сокрушительный удар без всяких стратегических резервов…
Между прочим, он и это не сам придумал, а всего-навсего спер у немецкого военного теоретика Шлиффена. Знаменитый «план Шлиффена» – это как раз один могучий таранный удар без всяких стратегических резервов. Показавший, кстати, в Первой мировой войне полную свою непригодность, поскольку, будучи претворен в жизнь, успеха не достиг, и война затянулась на четыре года.
Но не это самое пикантное. Дело еще и в том, что «план Шлиффена» – не порождение XX века, а взятые почти без изменений прусские методы ведения боя времен… франко-прусской войны! Таким образом, «новая стратегия» Тухачевского – это сочетание прусских методов 1871 г. и звонких большевистских лозунгов. И не более того. Прямо скажем, не Бог весть какое сокровище военно-теоретической мысли…
Тот, кто мне не поверит, волен взять изданный в хрущевские времена двухтомник сочинений Тухачевского и прочитать вдумчиво. Лично мне достаточно одной-единственной цитаты из Тухачевского, из его «классического» труда «Новые вопросы войны», увидевшего свет в 1932 г.:
«В войне империалистов против СССР рабочие капиталистических стран, ведущие борьбу за превращение войны империалистической в войну гражданскую, будут создавать свои Красные Армии подобно тому, как это делали польские рабочие в 1920 г. (в каких глюках это ему привиделось?! – А. Б.) и будут вступать в ряды нашей Красной Армии в целях поддержать и обеспечить ее победу как над собственной буржуазией, так и над буржуазией всего мира».
Ну как в воду глядел! Кстати, именно благодаря таким вот бредовым писаниям иные оптимисты у нас в сорок первом на полном серьезе ждали, что «немецкий пролетариат» вот-вот повернет штыки против Гитлера. А кое-кто, судя по сохранившимся донесениям политруков и НКВД, даже стрелять отказывался по «германскому пролетарию в фашистской форме». Долго действующей оказалась отрава…
Полагаю, с «великим стратегом» все ясно? Без недомолвок?
Настоящие, серьезные, талантливые военные теоретики в Красной Армии, конечно же, имелись. Например, автор множества фундаментальных трудов Свечин. Вот только травил его товарищ Тухачевский с необъяснимыми порой злобой и упорством, травил так, швыряясь смертельными политическими обвинениями, что даже теперь холодок по коже пробирает. И не успокоился, пока Свечин в 1931 г. не оказался в лагере (откуда его, кстати, через год вытащил не кто иной, как Ворошилов). А причина в том, что Свечин открыто и гласно высказывался о «полководческих талантах» Тухачевского так, как они и заслуживали, то есть напрочь отрицал таковые…
И напоследок – еще несколько мелких штрихов к портрету «красного Бонапартика». Так, мозаика…
В 1936 г., критически разбирая итоги больших маневров Московского военного округа, Тухачевский отмечает массу недостатков: управление войсками плохое, взаимодействие наземных сил с авиацией не отработано, плохо работает связь, слабо работают штабы, и так далее, список велик. Один маленький штришок: а куда же смотрит заместитель наркома обороны товарищ… Тухачевский? Уж если у него под боком, в элитном Московском военном округе царит такой бардак, то что же в провинции?