Запретный город - 2

— Спасибо, за совет, я и сам уже думал об этом. — Потом, немного подумав, спросил. — Лорд Гаррон, а какие настроения нынче в совете?

Ивар не доверял совету и самому лорду в частности, но сейчас тому, как он думал, было выгодно быть на его стороне, поэтому ожидал более менее правдивый ответ. Да уж, слишком мало времени он еще пробыл у власти и еще слишком многого не успел, например, обновить совет. И сейчас это может быть крайне опасным. Ему оставалось только уповать на их родственников, которых он держал в плену. Ивар понимал, что в данном случае манипулирование не самый лучший рычаг влияния, но другого у него пока не было.

— Разные. — Уклончиво ответил лорд. — Но могу сказать одно: пока вы не освободите заложников, вам не стоит ждать от них симпатии.

Император хмыкнул.

— По крайней мере, пока у меня эти заложники, я могу не ждать от них нож в спину, лорд Гаррон.

— Как бы вам тогда не напороться на свой собственный. — Тихо проговорил лорд хранитель.

Но как только Император вскинул на него глаза, сделал вид, что ничего не говорил, попрощался и вышел.

После его ухода Ивару пришлось приложить титанические усилия, чтобы взять себя в руки и успокоиться. К тому же, несмотря на свое обещание, ему, вдруг, страшно захотелось увидеть Алису. Поэтому, он порывисто встал и тут же направился в ее покои.

На Императорский дворец опустились сумерки и потихоньку в парке, на который был устремлен мой взор, начали зажигаться огни. Этот парк был невероятно красив и днем, однако вечером, в нем появлялось некое очарование таинственности.

На балконе, на котором я сидела с тех самых пор, как проснулась после похищения моих детей, уже стало довольно прохладно, однако заходить внутрь помещения я не торопилась. Казалось, я вся замерла, заледенела изнутри, поэтому внешний холод я практически не чувствовала. Да, я отдавала себе отчет, что сама лично попросила о том, чтобы переправить Анечку и Ванечку за пределы Запретного города, однако, расставание от этого отнюдь не стало более простым и менее болезненным, ведь почти через сутки врата навсегда закроются, и я потеряю даже призрачную надежду увидеть их когда-нибудь снова. Но в то же время я знала, что поступила правильно, и от этого почему-то становилось еще больней. Но не смотря на разрывающую изнутри боль, после пробуждения ни одна слезинка так и не скатилась из моих глаз. Честно говоря, сейчас я и рада была бы поплакать, но слез не было, лишь внутренний холод и чувство обреченности, ведь судьба разделила меня со всеми, кого я любила и отнюдь не собиралась никого возвращать обратно. Будущее виделось одним темным безысходным пятном. Головная боль медленно, но верно набирала оборы и уже никакие обезболивающие не помогали.

Внезапно, прямо над моим ухом раздался голос Императора:

— Здравствуй, Алиса. Что ты тут делаешь? На улице уже очень прохладно, а ты в совсем легком платье!

Я вздрогнула и повернулась к нему. Почему он здесь? Ведь обещал, что не потревожит.

— А ну вставай, совсем уже закоченела!

Я лишь отрицательно покачала головой. Мне и так было хорошо, вернее совсем не хорошо. Тяжело вздохнув, он наклонился, взял меня на руки и внес в комнату. Я хотела было сопротивляться, но ни физических, ни душевных сил уже ни на что не было.

— Ничего себе! Алиса, ты же совсем закоченела!

Он быстро усадил меня в кресло, укрыл несколькими одеялами и вышел, требуя у горничной чай и что-то еще. А я, только оказавшись в теплом помещении, действительно осознала, как сильно замерзла! Постепенно меня начинал бить озноб. Ивар быстро вернулся, приподнял меня, сел в мое кресло, усадил уже к себе на руки и начал усиленно растирать через одежду плечи и спину. Когда же я взмолилась, чтобы он перестал, потому что кожу уже начало жечь, Ивар просто меня обнял, уложил к себе на грудь и получше укрыл.

Возможно от того, что я, наконец, начала согреваться, а может потому, что почувствовала искреннюю заботу и человеческое тепло, исходящие от него, но на меня вдруг разом обрушились все перипетии последних дней, в глазах предательски защипало, и я разрыдалась, уткнувшись носом в грудь Ивара. Уж не знаю, сколько мы так просидели, но его одежды на груди совсем промокли, а принесенный горничной чай остыл. Постепенно слезы высохли, а я все также продолжала сидеть, прислонившись к нему. Голова по-прежнему болела, но я уже немного с этим свыклась. Наконец, он взял меня за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза. Представляю, какая картинка предстала перед его взором: опухшие глаза и лицо, покрытые красными пятнами. Однако, он видимо, на это внимания не обратил.

— Все будет хорошо, Алиса. Я обещаю. — Наконец произнес он.

Я не собиралась ему возражать, поэтому просто попыталась высвободить свой подбородок и снова умоститься у него на груди. Так почему-то было легче. Все-таки, не смотря ни на что, мы с ним прошли через многое, не самое приятное, конечно, но все же это нас каким-то непостижимым образом сблизило.

Однако, он не позволил мне высвободиться и не отводя от меня глаз нежно коснулся моих губ своими, одновременно крепко прижимая к себе и не давая высвободиться. Потом он начал покрывать легкими поцелуями мои глаза, щеки, шею, запустил свои пальцы мне в волосы и снова вернулся к губам, стал целовать более настойчиво, вынуждая ответить на его ласку. И я ответила, приоткрывая их ему навстречу. Я понимала, что являюсь его женой, и он вполне имеет на это право, к тому же, какая-то часть меня неумолимо тянулась к нему, желая ответить, желая большего, и мне сейчас как никогда хотелось чувствовать себя защищенной, любимой, желанной. Его руки ласкали мое тело через ткань платья и наконец, одна из них скользнула под юбку, начала подниматься вверх по бедру, а вторая пробралась в лиф и сжала грудь. Ах эти руки… Они были такими нежными, настойчивы и ласковыми одновременно. Однако, я вдруг остро почувствовала, осознала, что это не те руки, не те пальцы, тепла и утешения которых я действительно желала, и если сейчас произойдет то, что должно, я навсегда потеряю Максима. Хотя нет, не так. Я навсегда потеряю надежду быть с ним, с моим синеглазым. А ведь только эта слабая надежда в последние несколько часов удерживала меня от непоправимых поступков. Надежда… Но какая может быть надежда у нас с Максимом, если он в плену и его скоро казнит этот самый человек, который сейчас так самозабвенно меня целует, и на ласки которого я отвечаю? Я вдруг самой себе стала противна. Меня с головой накрыл стыд и стало очень страшно. Наваждение, окутывавшее меня, улетучилось, и я с ужасом поняла, что Ивара уже не остановить. Он зашел слишком далеко, его губы и руки лихорадочно блуждали по моему телу и любой протест мог лишь ожесточить его и заставить удвоить свои старания. Я чувствовала, как мое тело предает меня, отвечая на его ласки, желая их, отзываясь истомой внизу живота.

В это мгновения мой полный отчаяния взгляд упал на столик, где стояли болеутоляющие, и меня осенило. Конечно, спекулировать собственным здоровьем нельзя, но и оставаться в руках этого человека я не желала. Других идей все равно не было, поэтому, вскрикнув, я ухватилась обеими руками за виски и изобразила полную потерю сознания.

Актриса из меня всегда была не важная, однако отчаяние придало мне сил и решимости, и Ивар так перепугался, что видимо, подвоха в моих действиях не заметил, потому что на несколько секунд замер, а потом вскочил как ошпаренный, уложил меня трясущимися руками на кровать и выбежал, выкрикивая требования немедленно привести целителя.

Глава 54 Перед боем

Я затаился в небольшой лесополосе, при помощи спец. костюма сливаясь с ландшафтом. Прямо передо мной в поле раскинулся временный лагерь людов. Палаточный городок был довольно большим и обнесен забором, однако не сказать, чтобы очень уж комфортным. Да это было и не к чему, ведь все они скоро его покинут. Император собирается распределить их в семьи людей Запретного города, таким образом, помогая адаптироваться, а потом потихоньку будет подсовывать им их вторые половинки. Неплохой план, по крайней мере, не лучше и не хуже других. Конечно, если при этом не учитывать, что несчастных людов просто напросто выдернули из их мира и всего того, что они любили, ценили, к чему стремились. Жестоко… Но даже мне приходится признать, что для выживания нашей расы это необходимость, потому что эти люды являются теми, кто может продлить род людей Запретного города. Хуже всего то, что совсем скоро врата миров закроются навсегда, и никто из них при всем желании уже не сможет вернуться в свой мир. Не знаю, чтобы я делал, забери у меня Запретный город. Хотя нет, знаю, если бы Алиса и дети были рядом, я бы ушел отсюда не оглядываясь. Близкие бы поняли, а мнение остальных меня уж точно не интересует. Однако и этому уже, видимо, никогда не сбыться…