Зеркала

Затаив дыхание, Кира приподняла голову с подушки и повернулась набок. Локоть для упора в подушку. Одеяло — с трепетом, как бы не разбудить, — мягко подоткнула, чтобы Тим не замёрз без неё, хоть в комнате и жарко. И всё так же, тая дыхание, стала рассматривать спящего рядом мужчину.

Говорят, человек во сне выглядит незащищённым. К себе это высказывание Кира могла бы примерить и согласиться с ним, зная, что спит расслабленно.

Тим, спящий — тоже чуть повернувшись в её сторону, даже во сне выглядел человеком, который закрыл глаза лишь на мгновение. Брови — вразлёт, будто кого-то скептически рассматривает. Рот едва заметно кривится в ухмылке. «А я счастливая, — вдруг подумалось Кире. — Мне эта его ухмылка нравится!..»

Неожиданно для себя она огляделась. Как будто позвали, но зов был слишком далёким… Зеленоватое сияние внизу стены, напротив кровати — со стороны Тима, заставило её, сощурившись, напрячь глаза. Не сразу узнала гибко уложенные волны призрачной змеи. Потом, наверное, с минуту Кира озадаченно приглядывалась к волнистому сиянию. С каким-то недоумением девушка подумала: «Сторожит наш сон?» И снова осторожно прилегла под то же одеяло, в его горячий уют. Некоторое время прислушивалась к бесшумному дыханию Тима — и не слышала его, только чувствовала, как чуть вздымается одеяло рядом… И уснула.

… Проснувшись уже засветло, Кира с минуту моргала глазами, не понимая. Потом дошло: она лежит на груди обнимающего её Тима — точней, сцепившего руки на её талии. Лежит — макушкой в его подбородок, одной рукой обнимая его плечо. Одеяло сползло с обоих до лопаток, но ни ему, ни ей не холодно. Кажется. На всякий случай Кира осторожно подняла руку и попыталась на ощупь определить, где край одеяла, чтобы затащить его на себя.

— Верни на место.

— Что? — прошептала она ему в грудь.

— Руку верни на плечо, — сонно сказал Тим.

— Я только одеяло…

— Замёрзла? — Голос Тима немедленно окреп.

— Я думала — ты…

— Тогда лежи.

— А… ты никуда не опаздываешь?

— У меня сегодня суббота. Остальные как хотят.

Немного подумав, Кира решила: торопиться и в самом деле некуда. Например, слишком поздно, чтобы втихаря разбегаться по своим комнатам, как будто ночью ничего не случилось. И тётя Соня, и Леонтий уже поняли, что произошло. Ну и пусть тогда! И она глубоко вздохнула от счастья. Тим — вот он, рядом.

— Чё вздыхаешь?

— Мне… хорошо.

Он приподнялся так, чтобы заглянуть ей в лицо. Словно проверял, правду ли она говорит. Хмыкнул. Помолчал, снова лёг и спросил:

— А чего тогда вздыхаешь?

— А вдруг повздыхаю, а потом ещё лучше будет? — лукаво спросила она и ойкнула, когда он медленно и чувственно провёл тёплой ладонью от её плеча по всей спине, а потом стремительно перевернулся вместе с нею.

— Так? — улыбаясь, спросил он сверху вниз, и она засмеялась, потянулась к нему поцеловать, а он почти одновременно нагнулся к ней.

… Глупые, смешные слова первого утра вдвоём… Но почему-то кажутся полными важного значения и счастья…

Тимова суббота оказалась сумасшедшим деньком.

Утро нежности и расслабленной истомы будто отодвинулось куда-то.

И пошла гонка.

Время, начиная с завтрака и завершая полуночью, когда всё закончилось, показалось Кире каким-то лоскутным. Оно будто состояло из множества клипов, настолько все эпизоды были яркими и впечатляющими.

Домашние ни слова не сказали, хотя от тёти Сони Кира ждала ворчания с намёком, а от Леонтия — шуточек-прибауточек по поводу ночевавших Бог знает где молодых. Впрочем, чтобы что-то сказать, надо быть дома. А Леонтий с самого утра уехал на свой участок. Когда выпала свободная минутка, Кира выглянула в окно. Думала, снова надвигается снежная метель, но высокое и чистое небо сияло такой леденящей голубизной с прозеленью, обещая крепкие морозы, что, даже стоя в тёплой комнате, девушка передёрнула плечами. Наверное, Леонтий прав: надо убрать снег, сколько ни есть его на участке, пока он совсем не промёрз. Вчера-то мокреть была.

Сразу после позднего завтрака в доме началась подготовка к вечеру.

В основном преобразовывали холл и столовую. На кухне тётя Соня быстро готовила закуски, на которые морщилась и укоризненно приговаривала:

— Да разве ж можно такое целый вечер есть!

Киру, которая было сунулась помочь с перестановкой мебели в холле, быстро прикомандировали к старушке, и девушка принялась тоже резать и втыкать в зубочистки миниатюрные бутерброды, а также делать нарезку на множество тарелок. Ещё её очень удивило, когда, закончив с нарезкой, она оказалась приставлена к громадной кастрюле с салатом: салат, оказывается, надо было накладывать в одноразовые стаканчики с ложечками, а потом всё это расставлять в низкие вазы. Тётя Соня гордо сказала, что она сама такое придумала и что молодёжи очень понравилось.

В самом холле деловито работали несколько парней — из тех, чьи родители имели в коттеджном посёлке дома. Парни приехали заранее, чтобы помочь Тиму. И не только помочь: как один пошутил — приехали, чтобы Тим на этот раз не отвертелся от обещанного вечера. Тим не работал — только снисходительно следил за преображением холла в праздничный зал и подсказывал, если что не так. Сам же безвылазно сидел на телефоне, распоряжаясь теми, кто согласился привезти что-то из города, или отвечая на звонки жителей посёлка.

Выглядывая время от времени в холл, Кира с неудержимой улыбкой смотрела, как холл начинает сверкать и блистать от «дождей» и ёлочных шаров, развешенных повсюду: вечеринка-то ожидалась предновогодняя! Ёлки нет, но парни умудрились скрутить тёмно-зелёную мишуру и подвесить её к потолку — полное впечатление еловых лап!

С приготовлением обеда тётя Соня перестала ворчать насчёт испорченных желудков. Более того — обрадовалась, что сегодня хотя бы в обед сможет накормить целую команду едоков. За столы, плотно придвинутые друг к другу, сели, кроме хозяев дома, пятеро парней, которые после энергичной работы с нескрываемым удовольствием уписывали всё, что перед ними появлялось. Сердце старушки оттаяло.

Во время обеда в дом привезли Игоря. Пока его вели через пустой холл, поверх повязки ему надели чёрные очки, чтобы посторонние не заметили, что человек идёт вслепую. Ничего особенного, конечно, но Тим решился быть осторожней: не хотел, чтобы потом любопытные лезли с вопросами насчёт страшно порезанного человека. В бывшей комнате Киры Игорь разместился с комфортом. Кроме всего прочего, с ним прибыла спортивная сумка, в которую Дмитрий сунул ему книги из собственной коллекции эзотерики.

— Чтобы не скучал, — объяснил врач, сопровождавший своего пациента.

Игорь в ответ буркнул, что уж скучать он точно не собирается.

А Кира пообещала, что будет к нему бегать часто, пока идёт вечеринка, потому что она сама принимать участия в ней не хочет. А пока, чтобы Игорь не скучал, ему вручили Шустика — приглядывать за котёнком… Пообещав часто заглядывать, Кира промолчала о том, что её саму очень интересует: а будет ли сам Тим участвовать в этой вечеринке? А ещё её не то что интересовало, но волновало множество вопросов.

Поймав Тима в его кабинете, она быстро закрыла дверь и быстро же спросила:

— Тим, а всё-таки я не понимаю смысла в том, что Игорь приехал к нам. Может, надо было всё, что ты задумал, устроить в доме Дмитрия? Или ты это сделал только потому, что именно в твоём доме есть зеркала, в которые я смотрела? Извини за сумбур, но не понимаю. И почему именно сейчас, когда в доме полно народу?

Тим улыбнулся странной улыбкой.

— А если я скажу, что хочу усыпить бдительность некоторых товарищей?

— Всё равно ничего не понимаю, — призналась Кира.

— Потерпи. — Тим сказал и повторил: — Потерпи.

— Хорошо. Тогда у меня ещё один вопрос: мне обязательно находится на вечеринке — среди твоих подопечных?

— Нет. Совсем не обязательно.

— Тогда я беру корзину и иду к Игорю вязать. Можно? Или я ещё понадоблюсь на кухне? Ты скажи сразу, ладно? — Она помолчала, как молчал и Тим, кажется догадавшийся, что с вопросами не покончено. И тогда она осмелела и выпалила: — Переодеваться ли мне? Во что? — И вдруг резко расстроилась. — Я никогда не участвовала в таких мероприятиях, а ты оставляешь меня в полном неведении… Да, чуть не забыла: а нужна ли я, чтобы встречать приглашённых? А ещё… — Она беспомощно взглянула на Тима. — Как мне им представляться? Кем?