Страница 12 из 69
- Верно. Зато там служили парни, которые меня научили. – Я протанцевала вокруг Рейеса, демонстрируя свои потрясные навыки. Чем скорее всего напугала его до смерти. Бедняга. – Это – кулаки чистой ярости. Они окажутся очень-очень близко. Ты почувствуешь, как они рассекают воздух. Ты будешь поражен до глубины души их скоростью и точностью. Шевельнешься – проиграешь. Ну так как? Все еще хочешь попробовать? Если нет, то говори сейчас, потому что очень скоро твой мир рухнет.
О да, я прекрасно понимала, что его кривоватая ухмылочка – всего лишь уловка, призванная усыпить мою бдительность. Рейес прочистил горло и сказал:
- Да нет, я все-таки попробую.
- Точно? – Я изобразила серию быстрых ударов, чтобы он осознал, на что подписался. По идее, он должен был хоть чуточку занервничать. – Речь идет об уйме денег. Никто не станет тебя винить, если ты пойдешь на попятный.
- Ты когда-нибудь занималась боксом?
- Взяла несколько уроков. Не хотела быть чьей-то шестеркой, если попаду за решетку.
Судя по всему, Рейеса я не убедила, поэтому объяснила еще раз:
- Я ходила в ужасную школу. Нашим талисманом был наемник по имени Винни.
- Я думал, ты училась в «La Cueva» (1).
- Так и есть. Я училась в особом отделении «La Cueva» под названием «La Следизасвоейзадницей, подружка». У нас было передвижное здание, чуть южнее главной школы. На всякие мероприятия нас редко приглашали.
Рейес вел себя так, будто пытался побороть смех. Но мне-то виднее! Единственное, что он сейчас пытался побороть, – это дикий страх, сковавший все его тело. Он старался не дать ему выбраться наружу, чтобы не испортить величественное впечатление, которое он на меня производил. Но было уже поздно.
- Если ты не в курсе, в школе меня называли Апперкот Дэвидсон. – Для пущего эффекта я изобразила апперкот.
- Я думал, тебя называли Чарли.
- Только те, кому нечего было бояться. – Ну все, мне срочно нужна татуировка на затылке.
- Время уже пошло? – спросил Рейес, и на его левой щеке появилась ямочка.
Я опустила руки и с вызовом выгнула бровь (однажды видала такое в киношке), давая ему последний шанс отказаться от пари. Однако он лишь застыл, превратившись в статую. Я даже немножко обалдела.
- Ты достойный соперник, Рейес Фэрроу. – Глубоко вздохнув, я подняла кулаки и встала в первую позицию, как это называют в балете. – Пора платить по счетам.
Рейес внимательно за мной следил, ждал, когда я нанесу первый удар. Но я видела, что под маской предельной сосредоточенности его глаза улыбаются. Мне почти стало его жаль. Особенно когда я снова опустила руки и посмотрела на него из-под полуприкрытых век.
- Ты самое прекрасное создание, какое я когда-либо видела.
Он словно протрезвел. Взгляд стал более настороженным.
Я подошла ближе и, остановившись в нескольких сантиметрах, посмотрела прямо ему в глаза.
- С того самого момента, как я тебя увидела – в тот ужасный вечер, когда Уокер жестоко тебя избил, – твой образ навсегда врезался в мою память. Ты был немыслимо красивым. Благородным. И сильным.
Рейес посмотрел на мои руки, когда я начала расстегивать на нем рубашку. Губы приоткрылись, он чуть-чуть наклонился ко мне, но я погрозила ему пальцем:
- Не шевелись, мистер. Таковы правила.
Он прищурился и выпрямился.
Расстегнув последнюю пуговицу, я спустила рубашку с его плеч. Татуировки, покрывавшие его грудь, спину и плечи, были темнее всех, что мне доводилось видеть. Это понятно, ведь они сделаны не чернилами, а чем-то сверхъестественным, чем-то, что не принадлежит нашему миру. Гладкие линии переплетались, образуя лабиринт с тупиками и ловушками, призванными запутать душу, чтобы она затерялась в забвении, существующем между мирами. Навеки.
На идеальной коже совсем чуть-чуть, но все еще виднелись шрамы от издевательств, которым его подвергали в детстве. Наконец я нашла то, что искала. След от пули пятидесятого калибра, которую он получил буквально несколько дней назад. Обычного человека такая пуля разорвала бы на куски, но Рейеса просто ранила. Она попала ему в грудь и прошла навылет через легкое. А все, что осталось в качестве свидетельства, - это едва заметная зажившая царапина на коже.
Стянув рубашку ниже по рукам Рейеса, я обошла его, чтобы посмотреть на спину. Здесь след был больше и заметнее, но все равно Рейес исцелялся гораздо быстрее, чем я.
- Я ведь сейчас не жалость от тебя ощущаю? – спросил он резким тоном.
Я снова встала перед ним и скрестила на груди руки.
- А если и так?
- Я бы не советовал.
- Ты не можешь помешать мне сочувствовать тебе, Рейес.
- Хочешь проверить эту теорию?
- Да. – Я задрала нос. – Хочу. – Я положила руку ему на грудь. Под моей ладонью его кожа казалась просто обжигающей. – Ты для меня весь мир. Как я могу не сочувствовать тому, через что тебе пришлось пройти?
В комнате стало жарко – верный признак того, что Рейес в ярости.
- Прекрати.
Я покачала головой и шагнула ближе:
- Нет. Каждый раз, когда я думаю о том, что с тобой произошло, я готова корчиться в муках. И тебе не удастся это изменить только потому, что тебя это бесит.
И тут случилось кое-что знакомое. Как всегда это бывает, когда ярость Рейеса выходит из-под контроля, в нем взорвалась вспышка опаляющего жара.
- Хочешь узнать, что такое настоящие муки? – спросил он. Голос звучал тихо, хрипло, словно был всего лишь хрупкой оболочкой его настоящего голоса, готовой осыпаться осколками в любую секунду.
Я шагнула прямо в пламя, которое клубилось вокруг него. Огня я, конечно, не видела, но чувствовала, как он жжет мою кожу, лижет нервы. Я обняла Рейеса за талию. Его руки все еще были связаны за спиной, выражение лица ясно говорило о том, что он готов убивать. Я легонько коснулась его щеки.
- Если это значит, что я больше узнаю о том, что тебе пришлось вынести, то да. Если это нас сблизит, если я смогу понять, как ты думаешь, как тебе помочь, то тысячу раз да.
Он наклонился ко мне, проиграв наше пари, и прошептал мне на ухо:
- Сама напросилась.
Внезапно его руки оказались свободными и крепко прижали меня к нему. Рейес переместился в какое-то другое время, в другую реальность. К такому я оказалась совершенно не готова. Только что мы стояли посреди его гостиной, а через секунду я была распластана по стене под неумолимым и твердым как сталь телом Рейеса. Но если он хотел заставить меня мучиться, то добился только одного: меня мучило ненасытное желание получить больше. Его губы оставляли горячие поцелуи на моей шее. Колено втиснулось мне между ног. Одна рука немилосердно вцепилась мне в волосы, а другая рванула блузку и обхватила по очереди Угрозу и Уилл.
Потом с меня мгновенно спустили штаны, и обжигающие пальцы оказались внутри.
От переполнявших меня ощущений я чуть не забыла, как дышать, и схватила Рейеса за запястье. Во мне ярким пламенем запылало знакомое удовольствие, по венам текла расплавленная лава, сжигая меня изнутри. Я сильнее прижала к себе руку Рейеса, отчего пальцы двинулись еще глубже, и за секунду до того, как оказаться на полу, услышала нечеловеческое рычание. Это был совсем не тот чувственный Рейес, которого я знала. Происходящее не было актом любви. Это было наказание. И все же добиться он сумел лишь одного – подвел меня еще ближе к краю обрыва, за которым открывалась бездна экстаза. Я знала, чего он хочет. Причинить мне боль, обидеть, чтобы мне стало все равно, чтобы я больше не сочувствовала ему. Но это попросту невозможно. Я ощущала, как в нем так же быстро, как и во мне, растет желание. Он действовал под влиянием ослепительной ярости, но не менее сильной была и чистая, первобытная похоть. А в этом смысле мы подходим друг другу идеально.
Рейес лежал на мне, держа меня одной рукой за горло, чтобы не дергалась, а другой расстегивая джинсы. Я обеими руками вцепилась ему в волосы и притянула к себе в тот самый момент, когда он оказался внутри меня. В ту же секунду во мне расцвел фейерверк чистейшего восторга. Я вдыхала воздух, который он выдыхал. Пробовала его на вкус языком. Когда движения стали слишком быстрыми, слишком сильными, я вонзила ногти ему в спину, но он не остановился. Здесь не было места наслаждению. Существовала только месть. Поцелуи со вкусом вина и пламени стали такими же безудержными, как и каждый новый удар. Каким-то чудом толчки становились все глубже и глубже, вызывая во мне жгучую дрожь неутоленного желания. Да, он хотел меня наказать, но, несмотря на владевший им все это время гнев, ни разу не причинил мне боли. Наоборот. По всему моему телу проросли колючие ростки экстаза – горячие, голодные, ненасытные.