Синяя лилия, лиловая Блу (ЛП)

Его глаза стали бесконечно чёрными и сфокусировались на её лице таким образом, от которого поднялись волоски на её шее. Его рука снова двинулась, сминая ещё больше грязи поверх цветка.

Потом он оказался ближе, но она не видела его движения. Его чёрные глаза зафиксировались на её глазах, голова извернулась очень не мальчишеским способом. Было в нём что-то совершенно не Ноа.

Деревья дрожали над головой.

Солнце почти спряталось; лучше всего видно было мёртвую белизну его кожи. Мятое углубление на его лице, куда его первый раз ударили.

— Блу, - произнёс он.

К ней пришло такое облегчение.

Но затем он добавил:

— Лили.

— Ноа...

— Лили. Блу.

Она очень медленно поднялась. Но не отдалилась от него. Каким-то образом он встал в тот же момент, что и она, зеркально отражаясь, глаза всё ещё зафиксированы на ней. У неё замерзла кожа.

«Возведи свою защиту», — твердила Блу самой себе. И она возвела, представив шар вокруг себя, непроницаемую стену...

Но он как будто был внутри шара вместе с ней, ближе, чем раньше. Нос к носу.

Даже со злым умыслом было бы легче справиться, чем с его пустыми глазами, зеркально чёрными, отражающими только её.

Внезапно на крыльце включился свет, устремляясь сквозь тело Ноа. Он был затенённым, контрастным созданием.

Входная дверь распахнулась. Загрохотало крыльцо, и Джесси Диттли бросился по ступеням огромными шагами к ним. Он выбросил вперёд руку – Блу подумала, он ударит её или Ноа – и затем он просунул что-то плоское между её лицом и лицом Ноа.

Зеркало.

Она видела посыпанную мелкими камнями заднюю сторону; Ноа смотрел в отражающую поверхность.

Его глаза темнели, опустошались. Он вскинул руки к лицу.

— Нет! — закричал он. Как будто его ошпарило. — Нет.

Он отступил от Джесси, Блу и зеркала, руками всё ещё зажимая глаза. Он издал самый ужасный завывающий звук – более ужасный, потому что теперь он начинал звучать снова как Ноа.

Он споткнулся, отступая, об один из пустых горшков, тяжело приземляясь, и остался там, где упал, руками закрывая лицо, его плечи тряслись.

— Нет.

Он не отводил рук от глаз, и Блу с некоторым стыдом поняла, что она этому рада. Она тоже мелко дрожала. Посмотрела выше (и выше, и выше) на Джесси Диттли, что маячил рядом с зеркалом, которое выглядело маленьким и игрушечным в его руке.

Он сказал:

— РАЗВЕ Я НЕ ГОВОРИЛ ТЕБЕ, ЧТО БЫЛО ПРОКЛЯТИЕ?

Глава 24

Джесси подогрел две чашки консервированных спагетти на маленькой кухне, пока Блу сидела на куске старой мебели, которая была и стулом, и креслом. В этой маленькой комнате он казался ещё большим гигантом, вся мебель была кукольной рядом с ним. Позади него злобная темнота прижималась к окну над раковиной. Блу была рада этому жёлтому оазису. Она не была готова ехать домой этой ночью, особенно теперь, когда пришлось бы делать это в одиночку. Ноа исчез, и она не была честно уверена, готова ли снова к его появлению.

Микроволновка запищала. Джесси объяснял, пока ставил чашку напротив Блу, что это не пещера на самом деле проклята, а что-то в пещере.

— И оно убивает Диттли, — сказала Блу, — и делает ужасные вещи с моим другом.

— ТВОИМ МЁРТВЫМ ДРУГОМ, — заметил Джесси, садясь напротив неё за крошечный раскладной стол. Зеркало лежало лицом вниз между ними.

— Это не его ошибка. Почему вы не сказали, что можете его видеть?

— Я ТАКЖЕ НЕ ГОВОРИЛ, ЧТО МОГУ ВИДЕТЬ ТЕБЯ.

— Но я не мёртвая, — подчеркнула Блу.

— НО ТЫ ДОВОЛЬНО КОРОТКАЯ.

Блу позволила этому замечанию пройти незамеченным. Она ела спагетти. Не потрясающе, но вежливо было их есть.

— А что в пещере, что делает её проклятой?

— СПЯЩИЕ, — ответил он.

Это соответствовало интересам Блу.

— ЕСТЬ ВЕЩИ, СПЯЩИЕ ПОД ЭТИМИ ГОРАМИ. ТЫ ХОЧЕШЬ, ЧТОБЫ НЕКОТОРЫЕ ИЗ НИХ ОСТАЛИСЬ СПЯЩИМИ.

— Хочу?

Он кивнул.

— Почему бы я этого хотела?

Он ел свои спагетти.

— Не говорите, что я пойму, когда стану старше. Я уже взрослая.

— РАЗВЕ ТЫ НЕ ВИДЕЛА ТВОЕГО ДРУГА?

Видела. В самом деле, видела.

Со вздохом он принес большую книгу фотографий – альбом семьи Диттли. Своего рода опыт, который, как всегда подозревала Блу, был бы очаровательным и интригующим, проницательный и скрытный быстрый взгляд в прошлое чужой семьи.

Но было не так. Было очень скучно. А между историями о рождениях, которые прошли, как вы могли бы себе представить, и походах на рыбалку, которые случались, как походы на рыбалку, появилась другая история: семья, живущая в устье пещеры, где что-то спало так беспокойно, что оно выглядывало из зеркал, из глаз, вылетало из динамиков и иногда заставляло детей срывать обои со стен или жён вырывать горсти собственных волос. Этот беспокойный спящий становился всё громче и громче от поколения к поколению, пока, наконец, Диттли не шёл в пещеру и не отдавал себя темноте. Позднее остальная семья забирала его кости и наслаждалась следующими несколькими десятилетиями мира и покоя.

А ещё было много фото со строительства автомобильного порта Диттли.

— И вы, как предполагается, следующий? — спросила Блу. — А кто придет на смену после вас?

— Я СЧИТАЮ, МОЙ СЫН.

Блу не обмолвилась, что в доме не было никаких доказательств чьего-либо присутствия, но он, должно быть, это уловил, потому что добавил:

— ЖЕНА И ДЕТИ УЕХАЛИ ПЯТЬ ЛЕТ НАЗАД, НО ОНИ ВЕРНУТСЯ, КОГДА ПРОКЛЯТЬЕ НАКОРМИТСЯ.

Она была так поражена, что съела все свои спагетти, не задумываясь.

— Я никогда не встречала кого-либо ещё с проклятием.

— КАКОЕ ТВОЁ?

— Если я поцелую мою настоящую любовь, он умрет.

Джесси кивнул, будто говоря: «Ага, хорошее».

— Ладно, но почему вы просто не уедете? Продайте этот дом, кто-нибудь другой может заняться обоями и прочим?

Он пожал плечами... Это было массивное пожатие плечами.

— ЭТО ДОМ.

— Верно, но дом может быть и на другой стороне Генриетты, — упорствовала Блу. — Вы всегда можете доехать досюда и сказать: «Ого, привет, дом с кровавыми стенами, увидимся позже!» Проблема решена.

Он взял её чашку и поставил в раковину. Казалось, он не обиделся, но также ясно, что не согласился с ней, так что он не собирался комментировать что-либо дальше.

— Также, когда... — Блу начала, но была перебита яростным стуком. Он звучал так, будто шёл отовсюду. Проклятие? Ноа? Она вопросительно указала на зеркало.

Джесси покачал головой и произнёс:

— ВХОДНАЯ ДВЕРЬ.

Он вытер руки о кухонное полотенце, которое выглядело так, будто его нужно было вытереть обо что-нибудь ещё, и направился к входной двери. Блу слышала, как та открылась, а затем приглушённые голоса, которые звучали то громче, то тише.

В дверном проёме кухни появились два человека, Джесси стоял позади. Странно, но это были Гэнси и Кайла. Странно было даже представить их обоих, путешествующих где-либо вместе, и даже более странно было принять, что оба они стоят здесь, на кухне Диттли. Оба смотрели на Блу.

Джесси демонстративно указал на неё.

— ВИДИТЕ?

Ворвавшись через порог, Кайла выбросила в сторону Блу руку ладонью вверх. Она плевалась кислотой.

— Ключи от машины. Сейчас же. Ты больше не будешь водить эту машину, пока тебе не стукнет восемьдесят, и ты не поседеешь. Сейчас же. Передай в руки.

Блу уставилась на нее.

— Что? Что?

— Думаешь, ты можешь просто уйти и не звонить?

— Ты же сказала, что никому больше сегодня не нужна машина!

— И ты подумала, это означает, что ты не должна звонить?

Блу собиралась возразить, что она была ответственным человеком, и у них не было причин беспокоиться о её местонахождении, но тут она увидела выражение лица Гэнси прямо позади Кайлы. Его пальцы слегка касались виска и скулы, а глаза смотрели в никуда. Блу была бы неспособна интерпретировать это выражение лица несколько месяцев назад, но теперь она знала его достаточно хорошо, чтобы понять, что это означает облегчение: безветрие тревожной весны. Он выглядел по-настоящему плохо. Она взволновала их обоих, ужасно взволновала.