Страница 4 из 79
Бокал с вином заметно дрожал в руках Евы Станиславовны.
Игорь положил на стол белую накрахмаленную салфетку. На салфетке кроваво алело винное пятно.
— Пора, — сказал он.
У Евы Станиславовны влажно заблестели глаза.
— Ну что ты, что ты… Сын уходит в настоящее большое плаванье. Радоваться нужно, а ты плакать, — говорил супруге Федор Терентьевич. Взяв ее за локоть, он тихо добавил: — Давай-ка вещи выносить.
Отец и мать вышли из столовой.
— И чего плачет, — пожал плечами Игорь.
— Нельзя так говорить. Все матери плачут, это их право, — сказала Валентина и подумала: «Моя мама тоже, наверное, плакала бы…».
— Когда мы с тобой будем провожать своих сыновей…
— Перестань, Игорь.
Он рассмеялся, подхватил ее под руку и увел в свою комнату.
— Посидим, как принято, на дорожку. — Игорь усадил Валентину на диван и сам плюхнулся рядом.
В комнате все оставалось нетронутым. Письменный стол, книжные шкафы, радиола, торшер — незыблемо стояли на своих местах, даже портрет Валентины в ракушечной рамке оставался на столе, а рядом с ним лежала недочитанная книга с костяной закладкой. Можно было подумать, что хозяин на денек-другой уезжает куда-то…
— Тебе не жаль покидать все это? — спросила Валентина.
— Нет, не жаль! Все это — прошлое, а человек всегда должен смотреть в будущее. — Игорь обнял ее, заглянул в черные, как угольки, глаза, прижался лбом к ее смуглому лбу. — Мне ничего не жаль, если рядом ты, Валечка.
Повинуясь подмигивающим огонькам светофоров, «Волга» сперва осторожно пробиралась по городским улицам, потом, выбравшись на простор степной дороги, легко помчалась вперед, обгоняя солидные грузовики.
Валентина и Игорь сидели рядом. Игорь держал ее руку в своей и что-то вполголоса говорил. Валентине было приятно сидеть, чувствуя плечом его плечо. Эта близость и волновала, и пугала. Игорь уверял, что они будут работать в одной школе. Валентина не возражала. Потом намекнул: они могут получить квартиру… Валентина покраснела. Прежде у них все было понятно и просто: она жила в общежитии, он дома. А теперь? Что будет теперь? Они поселятся в одной квартире, но для этого нужно… Ну да, конечно, должна быть свадьба — веселая, шумная, с поздравлениями, с подарками, с криками «горько». А как же иначе? Как можно обойтись без этого? Не могут же они, приехав в школу, ни с того, ни с сего назвать себя мужем и женой… Так не бывает, по крайней мере, так не должно быть.
— Ты о чем думаешь, Валечка?
— О разном.
— А поточнее?
— О нашем будущем.
— Интересная это штука — будущее, — философствовал Игорь. — Интересная потому, что никто достоверно не знает, что случится с ними в этом заманчивом будущем. И мы с тобой тоже не знаем. Но верим — все будет хорошо!
«Волга» легко бежала по степной дороге, а навстречу ей мчались огромные сильные грузовики с хлебом нового урожая, и чумазые водители в кабинах чему-то улыбались. По обеим сторонам дороги — и слева, и справа — плыли, помахивая крыльями, лафетные жатки. Они оставляли за собой ровные, как линии в ученической тетради, ряды валков.
За деревянным мостом через какую-то речушку показалась арка. На ней в лучах солнца горели слова: «Зареченский район».
— Наш район! — воскликнула Валентина и стала придирчиво оглядывать поля своего района. Впрочем, и здесь было то же самое: плыли, помахивая крыльями, жатки, трудились комбайны-подборщики; трактор, похожий на большого жука, стаскивал солому, освобождая поле для вспашки зяби.
Часа в три приехали в Заречное, и вскоре Валентина и Игорь уже сидели в приемной районного начальства. На двери, ведущей в соседнюю комнату, виднелась потускневшая табличка: «Заведующий районо Карасев П. С.» Из кабинета отчетливо доносился сердитый женский голос:
— Что угодно со мной делайте, а не останусь я в Шафраново. Сил нет. Хватит!
— Подумайте, — увещевал мужской голос.
— Думала, много думала… У меня ребенок, а там ни квартиры, ни детского сада. Не стану же я таскать сына с собой на уроки.
— Но я даю вам слово, скоро все будет.
— Слышала ваши слова. Вы мне и в прошлом году обещали…
Валентина с интересом прислушивалась, что ответит этот Карасев П. С.
— Подумайте, — опять раздался мужской голос.
— Куда угодно назначайте, а там не останусь, — решительно заявила женщина, и Валентина подумала: «Ишь какая настойчивая». Она даже представила себе лицо этой женщины — волевое, энергичное, строгое, и сама женщина должна быть высокой, сильной…
Из кабинета вышла уже немолодая худенькая учительница с задумчивыми и грустными карими глазами.
— Ну как, Мария Захаровна? — обратилась к ней светловолосая работница районо.
Та махнула рукой.
— Обещал подумать. Если, говорит, будет замена…
— С заменой трудно, ох как трудно с кадрами, — вздохнула блондинка и повернулась к молодым учителям. — Заходите, Павел Степанович один.
Валентина и Игорь вошли в кабинет заведующего. За небольшим столом, заваленным папками, бумагами, сидел Павел Степанович Карасев. Это был худощавый мужчина лет под сорок, с воспаленными уставшими глазами, остроносый, хмурый.
«Мрачновато районное педагогическое начальство», — подумала о нем Валентина.
— Чем могу служить? — чуть хрипловатым голосом спросил Карасев.
— Мы педагоги, направлены в ваш район, — ответил Игорь, подавая документы — и свои, и Валентины.
— Очень хорошо, — оживился заведующий. — Прошу, присаживайтесь и чувствуйте себя, как дома. Супруги? — осторожно поинтересовался он.
Валентина покраснела и тихо ответила:
— Нет.
— Пока нет, — уточнил Игорь.
— Очень хорошо, — все тем же оживленным тоном продолжал Карасев. Он прочел документы, небрежно сунул их в папку. — Словесники, очень хорошо! — Видимо, это «очень хорошо» выражало в устах заведующего все — и хорошее, и плохое. — Вас, товарищ Майорова, я могу определить в хорошую Михайловскую школу. Согласны?
Валентина неопределенно пожала плечами.
— А вас, товарищ Коротков, я думаю направить в Шафраново.
— Но мы хотели бы работать в одной школе, — торопливо возразил Игорь. — Мы специально попросились в ваш район.
— И рад бы, да не могу, не имею такой возможности, — ответил Карасев. — Вы однопредметники, а у меня в районе нет ни одной школы, куда бы требовалось сразу два словесника.
— Нам говорили в облоно, нас уверяли…
— Мало ли в чем уверяют и что говорят в облоно, — досадливо поморщился заведующий. — Нам видней.
Вот и первая непредвиденная помеха — они, Валентина и Игорь, однопредметники (слово-то какое придумано!). Да разве они раньше могли предположить, что настанет время, когда их специальность может послужить причиной разлуки?
— Мы не согласны, — твердо заявил Игорь.
Карасев беспомощно развел руками. Эта беспомощность возмутила Валентину. По ее мнению, заведующий должен был бы ответить Игорю приблизительно так: «Вас, молодой человек, выучили, так будьте добры поработать там, где нужно». А вместо этого Карасев негромко посоветовал:
— Подумайте. Извините, меня вызывают в райком. — Он бесцеремонно встал из-за стола. — Завтра часам к девяти утра приходите. Надеюсь, мы договоримся. — И ушел.
Валентина и Игорь переглянулись, как бы спрашивая друг у друга: что же нам делать, куда идти? На помощь пришла белокурая женщина.
— У нас в Заречном есть гостиница. Можете пока остановиться там. Места вам заказаны.
Валентину поместили в небольшой комнатке. Ее соседкой оказалась Мария Захаровна, та самая учительница, которая сегодня так решительно требовала перевода в другую школу. Мария Захаровна пришла вечером, нагруженная всякими кульками, банками.
— О, мы с вами уже встречались в районе. Вы тоже учительница? — спросила она, бережно раскладывая на подоконнике банки и кульки.
Валентина утвердительно кивнула головой, назвала себя. Ей сразу же захотелось расспросить соседку о Шафрановской школе, куда Карасев предлагал ехать Игорю.