Сельская учительница

— Верно, симпатичная, — согласился директор. — А чтобы избавить себя от ухажеров, с женихом приехала.

— Хитренькая. Оно и понятно, на цыганочку похожа.

Николай Сергеевич почувствовал, как что-то опять кольнуло в сердце, и вспомнилось: Галю тоже называли когда-то цыганочкой…

— Придется, Николай Сергеевич, назначать Майорову классным руководителем десятого, — заговорила завуч.

— Погодите. Прикинем, подумаем.

— И думать нечего, и прикидывать напрасно. Другого выхода у нас нет. Мы с вами даже не предполагали, что наша заслуженная Евдокия Романовна заболеет, уйдет на пенсию и уедет к внучатам. Я уверена — Майорова справится.

Николай Сергеевич возражал. Он вообще придерживался мнения, что в первый год молодого учителя не следует обременять классным руководством, на первых порах ему и без того хватает забот.

— У Майоровой диплом с отличием, хорошие характеристики из института, из комитета комсомола, да и без этого видно, что она человек надежный, — доказывала Марфа Степановна.

— Но ребята из десятого просили, чтобы мы назначили к ним Василия Васильевича, — сказал директор.

— Плохими же мы будем руководителями, если пойдем у учащихся на поводу, — твердо проговорила завуч. — В пятом классе потрудней, там и нужен Борисов.

По сельской улице Игорь вел машину осторожно, сигналя гусям и курам, а как только миновали крайние дома, вихрем рванулся вперед.

Дорога бежала по лугу, мимо островерхих пахучих стогов сена, потом нырнула в невысокий кустарник, подковой огибая небольшое озерцо, заросшее осокой и кувшинками. За озерцом начинался лес. Ритмично постукивая, мотоцикл мчался средь зарослей терновника; и Валентине казалось, что дорога внезапно оборвется, как непрочная нить, и они с Игорем застрянут в колючих кустах. Но нет! Извиваясь и замысловато петляя, дорога уверенно пробиралась по лесу.

Валентина любила лес, ей хотелось соскочить с мотоцикла и пойти пешком, напрямик. Идти лесом интересней. Когда идешь, слышишь задумчивый шелест листвы, улавливаешь неспокойные лесные шорохи, видишь беззаботно порхающих пичужек. Лес, думала Валентина, не любит торопливых путешественников, а тем более мчащихся на мотоцикле. Только неторопливым и наблюдательным он открывает свои тайны.

Мотоцикл выскочил на большую зеленую поляну. В центре поляны, будто собравшись в хоровод, кучкой стояли молоденькие березки. Игорь подъехал к ним, заглушил мотор.

— Привал.

Валентина соскочила с сиденья.

— Какое чудесное место — березки, ручеек — прямо идиллия! — воскликнула она, садясь в тень на жестковатую опаленную солнцем траву.

Игорь опустился рядом.

— Вот и опять мы вместе, Валечка. Вокруг — ни души, мы одни с тобой на лоне природы, совершенно одни. — Он заглянул ей в глаза, торопливо обнял.

— Не дури, Игорь. Сиди смирно, иначе я с тобой никогда и никуда не поеду на мотоцикле, — строго предупредила Валентина. — Лучше расскажи о своей школе.

— Обыкновенная сельская, восьмилетняя, — с неохотой отвечал он.

— Но я слышала — школа у вас новая.

— Разве дело в здании, — отмахнулся Игорь. — В школе той средненькие сельские учителя…

— Себя ты, конечно, считаешь городской птицей высокого полета, — насмешливо проговорила Валентина и тут же мечтательно призналась: — Ты знаешь, мне кажется, будто я давным-давно работаю сельской учительницей, всю жизнь живу в Михайловке. Школа наша мне нравится. А если бы ты знал, какой у нас директор!

— Обыкновенный, — перебил Игорь. — Может быть, чуточку покультурней нашей директрисы. В Шафраново, например, школой руководит типичная сельская баба.

— А не кажется ли тебе, что ты — типичная брюзга, — рассердилась Валентина.

Игорь неожиданно засмеялся.

— Ты сначала выслушай, как я познакомился с директором Ариной Игнатьевной Рысаковой. Представь себе картину: подъехали мы с шофером в тот день к школе и увидели увесистый замок на дверях. Что делать бедному учителю? Попросил я шофера отвезти меня на квартиру к директору. Уважительный парень подкатил к этакому мещанскому строению с крылечком, резными наличниками, высоким забором и, конечно, с традиционной калиткой. Толкаю плечом калитку, оказываюсь во дворе и вижу веселенькую сценку: посреди двора сидит на табуретке холеная дама неопределенного возраста, а вокруг нее куры. Две курицы храбро взобрались к ней на колени и вдохновенно клюют из миски зерно. Остальные куры во главе с петухом подбирают разбросанный корм. Заметив во дворе постороннего, хозяйка соизволила спросить: «Вы к кому, товарищ?» Мне, говорю, нужен директор школы. «Я и есть директор», — величественно ответила дама, как будто сообщала титул царицы. «Чем могу служить?» — спрашивает. Я, отвечаю, учитель, прибыл к вам с направлением. Директриса подняла на меня очаровательные глазки, заплывшие жирком, и даже улыбнулась. «Очень приятно, с приездом вас, Игорь Федорович, мне звонил Карасев». Куры, прекратив свое полезное занятие, смотрят на меня с любопытством и даже с каким-то недоверием. А петух до того оказался нахальным, что подошел и клюнул в ботинок, будто этим хотел сказать, что я пришел не вовремя и нарушил их трапезу. Директриса достала откуда-то из-за пазухи ключ и протянула его мне. «Вот вам, Игорь Федорович, ключик, поезжайте в школу, переночуете пока в моем кабинете, а завтра мы подумаем о вашей квартирке». Куры во главе с петухом одобрительно закивали головами, услышав такие мудрые слова. — Игорь все это рассказывал в манере юмористов, тех чтецов-декламаторов, которые, бывало, выступали в институте на вечерах самодеятельности.

— На следующее утро, — продолжал он, — в школе появилась Арина Игнатьевна и ни с того ни с сего распорядилась: «Поезжайте-ка вы, Игорь Федорович, с ребятами за дровами»…

— Ты, конечно, отказался, не мое, мол, учительское дело, я человек с высшим образованием, я приехал в село сеять вечное, доброе…

Игорь обидчиво надул губы.

— Не думал, что ты обо мне такого плохого мнения, — мрачно сказал он, разминая между пальцами потухшую папиросу.

— Извини, Игорь, — тихо проговорила Валентина. В самом деле, почему она так небережлива к его чувствам и переживаниям. Ведь могла же не понравиться ему Арина Игнатьевна.

— Я поехал за дровами. Моими спутниками были бойкие, сообразительные ребята. Сегодня, когда я купил мотоцикл, они окружили меня и просили покатать. Я дал им слово — завтра всех покатаю.

Темнели, будто наливаясь дегтем, белые глыбы облаков. На горизонте вставала и росла сизоватая туча, где-то далеко-далеко проурчал гром.

— Скорей поехали, кажется, гроза будет, — забеспокоилась Валентина.

7

Она сидела за столом, готовясь к будущим урокам. В избу кто-то без стука вошел. Валентина подняла голову и увидела незнакомую девушку в цветастой косынке, в легком синем плаще-пыльнике, с чемоданчиком в руках.

— Вот и я, — с улыбкой сказала гостья. — Давайте знакомиться. Меня зовут Лилей.

— Ой, это вы и есть, — обрадовалась Валентина. Она вскочила, протянула девушке руку, назвала себя. — Как видите, я у вас на квартире…

— Мы с вами обе здесь и квартирантки, и хозяйки, — отвечала Лиля Муратова, снимая косынку и плащ. Ростом она была чуть пониже Валентины и такая же тонкая, гибкая, чернобровая. Нос у нее чуть вздернут, глаза темно-серые с пушистыми длинными ресницами, полные губы слегка подкрашены. Когда она улыбалась, на румяных щеках появлялись ямочки.

Было заметно, что Лиля Муратова — любительница поговорить. Уже через полчаса, незаметно перейдя на «ты», она откровенно признавалась:

— Понимаешь, Валечка, я очень, очень люблю книги и еще в детстве завидовала всем, кто работает в библиотеках.

Валентина тоже любила книги, но работа библиотекаря казалась ей скучной, однообразной.

— И ты не разочаровалась в своей специальности? — поинтересовалась она.

— Что ты! Я, например, уверена, что лучшей специальности нет и быть не может!