Страница 65 из 71
То, что страна уже фактически жила в режиме военного времени, демонстрировал последовавший в середине января 1940 г. приказ наркомата ВД УССР о запрете перевода на другую «работу» оперативного состава, который обслуживал военные заводы.[353] Перемещение «особистов», тянувших лямку в «ящиках», позволялось лишь с санкции 2-го отдела экономического управления НКВД УССР.
Часть документов сборника составляют материалы, касающиеся «сотрудничества» НКВД и Красной армии или как минимум контроля первого над вторым.
Присутствовала и «обратная связь». Столкнувшись с плохой подготовкой «предполья» будущего ТВД в 1939 г., руководство КОВО завалило Наркомат обороны, а также хозяйственные и партийные инстанции заявками на железнодорожное строительство и улучшение инфраструктуры. Когда же, с точки зрения военных, предпринятые меры оказались недостаточными, руководство КОВО обратилось через своих особистов к начальнику НКВД УССР Ивану Серову. Челобитная заканчивалась прошением поставить все выдвинутые вопросы «в соответствующих наркоматах и управлениях».
Цитируем документ с первой строки: «Театр военных действий в западном направлении к настоящему моменту подготовлен крайне неудовлетворительно, что может привести на случай серьезной войны к большим человеческим жертвам и затруднит выполнение операций. 1. В железнодорожном отношении.
Общая пропускная способность всех железных дорог к западу от бывшей границы достигает около 90 поездов в сутки […] Такая пропускная способность железных дорог совершенно не обеспечивает ведение операций в западном направлении, что подтверждается расчетами, зимними перевозками и неоднократно проводимыми оперативными играми […]
Наиболее узкими местами в железнодорожной сети КОВО являются:
А) Полоса вдоль бывшей границы с Польшей. Железнодорожная сеть в этой полосе строилась больше, если не исключительно, к действиям оборонительного характера…
Б) Следующим узким местом является полоса к Западу от линии Сарны, Ровно, Здолбунов, Тарнополь (то есть прямо перед границей с Германией. — А. Г.)».
Далее предлагалось предпринять несколько мер по исправлению ситуации, что должно было привести к общему успеху: «При условии развития пропускной способности до 180 пар поездов мы сможем подвезти 2–2 с половиной дивизии в сутки, а при развитии пропускной способности до 252 пар поездов сможем подвезти 3–3 с половиной дивизии в сутки. Это необходимо еще и потому, что сосредоточение войск нужно будет произвести в минимально короткие сроки и раньше противника. Тогда мы сразу выигрываем во времени и добиваемся превосходства сил над противником, что является одним из важнейших условий в выигрывании операции».[354]
Однако далеко не всегда «сотрудничество» НКВД и РККА было «взаимовыгодным» с точки зрения рядовых сотрудников обеих силовых структур. Повседневность представляла собой слежку за армией, которая в 1939–1941 гг. стремительно разрасталась.
В момент окончания советско-финляндской войны, 12 марта 1940 г. нарком ВД УССР И. Серов издал директиву об улучшении проверки возвращающихся в строй командиров: «В настоящее время военными советами округов проводится работа по восстановлению в кадрах РККА большого количества командного и начальствующего состава запаса». Поскольку целью чекистов было не допустить проникновения в Красную армию нелояльных командиров, то начальникам УНКВД областей Украины предлагалось провести ряд мероприятий по усилению и улучшению контроля. Но «благие намерения» обернулись противоречивыми установками по их реализации: «5. К решению вопроса о возможности допуска в РККА каждого командира или политработника подходить строго индивидуально. Имеющиеся компрометирующие материалы тщательно перепроверить и только при подтверждении их решать вопрос о том или ином командире. 6. Запросы военкоматов о возможности зачисления в кадры РККА комначсостава запаса выполнять в трехдневный срок».[355]
О том, что все это делопроизводство было частью общего плана, свидетельствует указание заместителя наркома ВД Украины И. Серова начальникам УНКВД. Немаловажно, что составлен этот документ 1 августа 1940 г., то есть уже после окончания всех «освободительных походов»: «Во исполнение директивы НКВД СССР № ВД/21 от 17 января 1940 г. -
ПРЕДЛАГАЮ:
Немедленно представить во 2 Отдел УГБ НКВД УССР оперативные материалы о результатах агентурной работы по обслуживанию проводимых райвоенкоматами мероприятий по готовности на военный период.
Впредь по этому вопросу представляйте докладные записки во 2 Отдел УГБ НКВД УССР не позднее 5-го числа по окончании каждого квартала, без напоминаний».[356]
Спустя неделю последовало новое распоряжение заместителя наркома ВД УССР М. Горлинского начальникам УНКВД об усилении «агентурно-оперативного обслуживания» комначсостава запаса Красной армии: «В последующем о результатах агентурно-оперативной работы представляйте докладные записки во 2 Отдел УГБ НКВД УССР к 15-му числу каждого месяца».[357] Значит, командиров запаса хотели вскоре использовать.
Кое-что сохранилось в бывшем архиве КГБ УССР и из документации Красной армии.
В частности, приводится справка разведывательного отдела штаба Киевского особого военного округа (КОВО) про вооруженные силы Германии по положению на 1 декабря 1940 г. Адресат не обозначен, автор — начальник разведотдела штаба КОВО полковник Бондарев, за начальника 3-го отделения РО штаба КОВО майора Лаврещука подписалось другое лицо, подпись которого не удалось расшифровать.
Документ объемный и включает в себя анализ стратегического положения Германии, сведения о ее военной промышленности, а также данные о Вооруженных силах, в том числе частях и соединениях, дислоцировавшихся «в полосе КОВО», то есть в Юго-Восточной Польше.
Ценность материала в том, что именно с территории КОВО Красная армия планировала нанести главный удар по Вермахту, именно во «Львовском балконе» сосредотачивались основные танковые соединения.
Пункт 6-й справки назван «Инженерная подготовка театра»: «Производство оборонительных работ в пограничной полосе немцы ведут непрерывно с весны 1940 г. с неодинаковой интенсивностью в различных районах. В 1940 г. наиболее интенсивно велись работы на Краковском направлении и менее интенсивно на Люблинском направлении».[358]
По поводу второго направления последнее слово разведчиков говорило само за себя: «ВЫВОД: На Люблинском направлении немцы создают три оборонительных рубежа по реке Западный Буг, реке Вепш и по реке Висла. Первый и второй рубежи по своему оборудованию не являются сколько-нибудь серьезным препятствием для наступающих войск. Река Висла является серьезным препятствием как водная преграда, но со слабым развитием оборонительных сооружений».[359]
Краковское направление вызвало большее беспокойство армейских специалистов: «ВЫВОД: Производству оборонительных работ на Краковском направлении немцы уделяют наибольшее внимание. Создается, по-видимому, три оборонительных рубежа. Наиболее подготовленным является рубеж по реке Сан, который, учитывая наличие водной преграды, может явиться серьезным препятствием для наступающих с востока войск».[360]
Пункт 7-й указанной справки именовался «Дорожное строительство» на территории оккупированной Польши, и небольшая деталь показывает направление мышления в «рабоче-крестьянской» армии: «Основная масса работ по строительству дорог происходит восточнее реки Вислы, в приграничной полосе. Идет ремонт и улучшение как дорог, ведущих к фронту, так и рокадных».[361] Советско-германская граница к концу 1940 г. уже превратилась в головах краснознаменных командиров в огненный рубеж.
353
347. Там само, с. 92–93.
354
348. Докладная записка «О подготовке театра военных действий», начальник Особого отдела НКВД КОВО Михеев наркому ВД УССР И. Серову, 11 мая 1940 г. (Там Само, с. 865, 866, 867).
355
349. Там само, с. 110.
356
350. Там само, с. 131.
357
351. Там само, с. 137.
358
352. Там само, с. 458.
359
353. Там само, с. 460.
360
354. Там само, с. 461.
361
355. Там само, с. 462.