Любить то, что есть. Четыре вопроса, которые могут изменить вашу жизнь

Четыре вопроса, используемые в Работе, которые вы найдете в этом введении, показывают, в чем именно наши мысли не являются правдой для нас. С помощью этого процесса — Кейти также называет его «исследованием» — мы обнаруживаем, что многие концепции и суждения, в которые мы верим или которые принимаем как должное, часто искажают реальное положение вещей. Когда мы верим своим мыслям, а не тому, что в действительности является правдой для нас, мы испытываем эмоциональное расстройство, которое называем страданием. Страдание — естественный сигнал, предупреждающий нас, что мы находимся во власти какой-то мысли. Когда мы не прислушиваемся к нему, мы начинаем принимать страдание как неизбежную часть жизни. Это неправильно.

Работа имеет поразительное сходство с дзэновскими коанами и диалогами Сократа. Но за ней не стоит какой-либо традиции — восточной или западной. Это чисто американское изобретение, оригинальный подход, родившийся в голове обыкновенной женщины, которая не имела намерения что-либо создавать.

Для того чтобы осознать свою истинную природу, вы должны подождать соответствующего момента и соответствующих условий.

Когда время приходит, вы как будто пробуждаетесь от сна. Вы понимаете, что найденное вами — ваше собственное, а не пришло откуда-то извне.

Буддийская сутра[3]

Работа родилась февральским утром 1986 года, когда Байрон Кейтлин Рэйд, сорокатрехлетняя женщина из маленького городка в пустыне Южной Калифорнии проснулась на полу клиники.

После многих лет обычной жизни — два замужества, трое детей, успешная карьера — Кейти вошла в десятилетний период усиливающегося гнева, паранойи и отчаяния. В течение двух лет у нее была такая сильная депрессия, что она лишь изредка могла выходить из дома. Порой она неделями оставалась в постели, ведя дела по телефону из спальни, и была неспособна даже принять ванну или почистить зубы. Детям приходилось на цыпочках проходить мимо ее двери, чтобы избежать приступов ее ярости. В конце концов она оказалась в клинике для женщин, страдающих расстройствами питания (единственное лечение, которое ее страховая компания могла оплатить). Другие пациентки так боялись Кейти, что ее пришлось поместить в отдельную палату в мансарде.

Спустя неделю или около того, лежа на полу (поскольку считала, что не заслуживала спать на кровати), Кейти проснулась без всякого представления о том, кем или чем она является.

«Это была не я, — вспоминает она. — Весь мой гнев, все мысли, которые меня беспокоили, весь мой мир и мир вообще — все исчезло. В то же время смех поднимался из глубины и вырывался наружу. Все было неузнаваемо. Словно во мне проснулось нечто другое. Оно открыло свои глаза. Оно смотрело через глаза Кейти. И оно было восхитительно! Оно было напоено радостью. Для него не было ничего отделенного, ничего неприемлемого; все было его собственное "Я"».

Когда Кейти вернулась домой, семья и друзья почувствовали, что она стала другим человеком. Ее дочь Роксана, которой было тогда шестнадцать лет, рассказывает:

«Мы поняли, что постоянно бушевавшая буря закончилась. Раньше она всегда кричала на меня и моих братьев и ругала нас, я даже боялась находиться с ней в одной комнате. Теперь же она выглядела абсолютно миролюбивой. Она часами сидела у окна или на улице. Она была весела и невинна, как дитя, казалось, что она вся наполнена любовью. К нам стали приходить люди, у которых были разного рода проблемы, чтобы попросить ее о помощи. Она сидела с ними и задавала им вопросы, главным образом "Правда ли это?". Когда я пришла домой, расстроенная своей проблемой, которая выглядела как "Мой парень меня больше не любит", мама посмотрела на меня так, как если бы знала, что это невозможно. И спросила меня: "Детка, разве это может быть правдой?" — словно я ей сказала, что мы живем в Китае».

Когда люди поняли, что прежняя Кейти не вернется, они стали обсуждать, что же с ней произошло. Может быть, свершилось чудо? Тогда она мало что могла объяснить: прошло длительное время, прежде чем она внятно описала то, что произошло с ней. Она говорила о свободе, которая в ней проснулась. Она также говорила, что с помощью вопросов, направленных внутрь, она осознала, что все ее прежние мысли были неверны.

Вскоре после того, как Кейти вернулась из клиники, ее дом стал наполняться людьми, которые, услышав о ней, приходили учиться. Она рассказывала им о своем внутреннем исследовании, имеющем форму специфических вопросов, которые каждый может применить к себе сам, без нее, если он стремится к свободе. Затем люди стали приглашать ее для встреч с небольшими группами в гостиных их домов. Ее часто спрашивали, не стала ли она «просветленной». Она отвечала: «Я просто человек, который знает разницу между тем, что причиняет боль, а что — нет».

В 1992 году ее пригласили в Северную Калифорнию, и оттуда Работа стала очень быстро распространяться.

Кейти принимала каждое приглашение. С 1993 года она почти постоянно находилась в пути, демонстрируя Работу в храмах, общественных центрах и конференц- залах гостиниц как для больших, так и для маленьких аудиторий. И Работа находила отклик в организациях всех типов — от корпораций, юридических фирм и приемных частных врачей до больниц, тюрем, церквей и школ. Сейчас она популярна и в других частях мира, где побывала Кейти. По всей Америке и Европе существуют группы людей, регулярно встречающихся для выполнения Работы.

Кейти часто говорит, что единственный способ понять Работу — это испробовать ее на практике.[4] Необходимо также отметить, что такого рода исследование полностью соответствует современным научным представлениям в области биологии мозга. Современная неврология выделяет особую область мозга, которую иногда называют «интерпретатор» и считают источником привычных внутренних комментариев, дающих нам ощущение собственного «я».

Двое известных ученых-неврологов недавно описали причудливый, ненадежный характер рассказов, излагаемых «интерпретатором».

Антонио Дамасио говорит об этом так: «Возможно, наиболее важное открытие состоит в том, что левое полушарие мозга человека склонно создавать словесные комментарии, которые необязательно соответствуют истине».[5]

А Майкл Газзанига пишет: «Левое полушарие плетет свою историю, чтобы убедить себя и нас в том, что оно обладает полным контролем… Зачем же нужен этот манипулирующий фактами интерпретатор? Он пытается придать нашей персональной истории целостность. И для этого мы должны учиться лгать самим себе».[6]

Эти открытия, базирующиеся на большой экспериментальной работе, показывают, что мы склонны верить своим собственным «пресс-релизам». Часто, когда мы считаем себя рациональными, мы находимся в плену у своих мыслей. Этим объясняется, почему мы оказываемся в мучительных состояниях, которые Кейти выявила и в собственных страданиях. Открытый ею способ самоопрашивания использует другую, менее известную способность ума находить выход из собственных ловушек.

После выполнения Работы многие люди сообщают о немедленно появляющемся чувстве облегчения и свободы от мыслей, которые делали их несчастными. Но если бы Работа опиралась на такие кратковременные переживания, она была бы гораздо менее полезной, чем она есть. Работа — продолжающийся и углубляющийся процесс самореализации, а не быстрый трюк. «Она больше чем техника, — говорит Кейти, — потому что вызывает к жизни, из 1лубин внутри нас, врожденные аспекты нашей сущности».

Чем глубже вы погружаетесь в Работу, тем более эффективной вы ее ощущаете. Люди, которые практиковали исследование в течение определенного времени, часто говорят; «Теперь уже не я делаю Работу. Она делает меня». Они описывают, как без всякого сознательного намерения разум замечает каждую наполненную стрессом мысль и уничтожает ее прежде, чем она сможет причинить боль. Их внутренний спор с реальностью прекратился, и они обнаружили, что осталась только любовь — любовь к себе, к другим людям и ко всему, что дает жизнь. Название этой книги описывает их опыт: любить то, что есть, так же легко и естественно, как дышать.