Слотеры. Песнь крови

— Что вы все вообще знаете? Ничего. Для вас это просто красная жидкость. Вы не цените её. Не слышите, как она поёт в ваших жилах. Вам не дано понять её песнь. Но я не вы. Уж я-то слышу. Я слышу её жаркий шёпот, напевающий о вашем — а теперь и моем — наследии!.. Так что зря ты всё-таки не прислал парней с кольями, родич.

Мы замерли друг против друга, готовясь к броску и обмену ударами.

— Прежде чем станет не до слов, ответь мне на последний вопрос, Сет. — Ренегат кровожадно облизнул губы. — Скажи, если бы ты не застал меня здесь сегодня, то, как бы продолжал охоту?

— Тряхнул бы твоего отца…

— Мой отец мёртв. Сгорел вместе со своей лавкой, — Вампир пинком отшвырнул головню из-под ног, — Ты знаешь!

— У тебя был и второй. Он, правда, тоже мёртв, но говорить вполне может.

— И не только говорить!

Слова ещё звучали в воздухе, а Ренегата на месте уже не было. Он прянул вперёд так быстро, что смазался в одно сплошное пятно. Я не столько заметил, сколько инстинктами, напряжёнными нервами, самой кожей уловил движение. И ничего не успел предпринять… Вампир ловко поднырнул под руку с клинком, после чего страшный пинок в живот отбросил меня футов на пять. Ощущение было такое, будто я пытался мышцами живота остановить здоровенный таран, высаживающий главные ворота Ура.

Тщедушная тварь первым же ударом едва не выбила из меня дух.

С трудом заставив себя втянуть глоток морозного воздуха, я рубанул клинками накрест, направо-налево, отгоняя от себя хищника. Ренегат отскочил, ловкий и скользкий, как ласка. Он заплясал напротив, примериваясь к новому броску. Понимая, что за вампиром не поспеть, и норовя выиграть время, чтобы восстановить сбитое дыхание, я начал вращать «мельницу», пластая лезвиями ночную мглу и создавая вокруг себя защитную ауру, сотканную мельканием стали и серебра.

Сырой воздух гудел, распарываемый клинками. Раны отозвались жгучей болью.

Ренегат пару раз сунулся ко мне и отпрянул, шипя и слизывая кровь с длинных царапин.

— Что такое, Сет? Ты защищаешься? Это ли тактика охотника с репутацией? А если я сейчас задам стрекача? Упустишь меня в третий раз!

— Это ты не должен упустить меня, Итон Мак-Кини, — сквозь зубы прошипел я, чувствуя, что дыхание постепенно возвращается, — Тогда — если сумеешь продержаться ещё немного — узнаешь, кто заказал мне твою голову первым. Тебе бы это понравилось!

Я прыгнул вперёд, разя коротким клинком туда, где Ренегат стоял, а длинным — куда ему надлежало отскочить. Достань я его — и клинок прорубил бы тело вампира до самых позвонков. Но в последний момент кровожор спасся, изогнувшись самым невероятным образом. Шпага Тора-Бесоборца всё равно задела его — рассекла кожу меж рёбер, только рана получилась пустячная. Царапина.

Ответный удар не заставил себя ждать. Прежде чем я успел восстановить равновесие и вновь запустить мельницу клинков, носферату ловко и быстро хватанул своей лапой. Кусок рукава отлетел в сторону, обнажив предплечье — вместе с изрядным клоком моей шкуры. Сваренная в аду кровь Слотера тут же задымила на морозе.

Ноздри вампира жадно затрепетали. Его тело сотрясла мелкая дрожь.

Чёртов наркоман! Он и впрямь подсел на Древнюю кровь, как смертные подсаживаются на наркотик.

Пользуясь заминкой, я попытался садануть нежить в брюхо, но вампир опомнился, стряхнул с себя наваждение и отскочил назад.

— А что тут гадать, Сет? — выкрикнул Ренегат, — Это был наш драгоценный дядюшка Витар! И знаешь, я на него даже не зол. Он ведь всего лишь исполнял свою работу!

— Витар тоже заплатил за твою голову. Но он был только вторым!

Наступая по прямой, я широко и сильно взмахнул правой рукой, нанося простой рубящий удар. Клинок взлетел, набирая силу и замах, и тут же со страшной силой понёсся к земле, грозя разрубить всё на своём пути. Таким ударом и такой шпагой можно было развалить что человека, что вампира от плеча до пояса не хуже чем двуручным мечом… Ренегат лишь усмехнулся и остался на месте, уверенный, что расстояние меж нами велико и оружие его не достанет.

А только оно достало.

В средней точке замаха я разжал пальцы. Шпага вылетела из ладони словно молния, извергаемая разъярённым небожителем. Далеко не лучший мой бросок, лишённый всякой взвешенности и точности, но на дистанции три шага он сделал своё дело. Тяжёлый клинок коротко сверкнул в ночи и навылет пробил Ренегата с такой силой, что чашка эфеса стукнула его в грудь. Вампир сделался много сильнее, но в весе по-прежнему ничуть не прибавил — удар отшвырнул его назад.

Времени я не тратил, прыгнул следом, замахиваясь левой рукой.

— Первым голову потребовал твой отец!

Серебристое лезвие шестикратно проклятого кинжала наискось хлестнуло безумца, задев самым кончиком. Зашипела горящая плоть, истошно закричал раненый носферату, задёргался в руке обезумевший от жажды крови и убийства Дагдомар. Но в следующее мгновение моя рука, вооружённая колдовским акинаком, попала в стальные тиски. Ренегат перехватил её, стиснув с силой, в разы превышающей мою собственную.

Наученный предыдущей стычкой, я не стал тратить время на сопротивление: свободной рукой выхватил «громобой» и жахнул в упор сразу из двух стволов. Пули выбили фонтанчики сажи и пепла из руин сожжённой лавки — вампир сумел отбить оружие в сторону.

Спустя долю секунды отбивать удар, направленный в горло, пришлось уже мне. Когти распороли нагрудник, пропахали несколько кровавых борозд по груди, но обошлось. Выпустив рукоять пистолета, я схватился за торчащий из груди Ренегата клинок Тора-Бесоборца и надавил на него, что было сил, норовя сломать рёбра и распахать внутренности.

Могучим усилием нежить с воплем отшвырнула меня в сторону.

Пальцев я не разжал, и шпага вновь оказалась в моей руке.

— Значит, отец! — орал Ренегат, не обращая внимания на огромную дыру, зияющую в груди, — Отец нанял тебя! Я мог бы догадаться! Кровь и пепел! Хаос! Соски Лилит! Я думал, это чёртов жмот Алистер, но я мог бы догадаться!

Он завыл, закрутился волчком, пытаясь удержать в себе рвущуюся наружу злобу. Я попытался использовать мгновение, чтобы подобраться к мутанту на расстояние удара, но Ренегат тут же прекратил истерику — остановился, готовый к молниеносной контратаке.

— Итак, это отец решил травить меня профессиональным убийцей нежити… — прошипело чудовище, сверля меня взглядом безумных, налившихся кровью глаз, — Что ж, тем хуже для него. Будь он проклят! Клянусь Шестью, до сих пор я не держал на него зла… Когда его подручные ночи напролёт рыскали по всему Уру в поисках моих следов, я понимал, что так должно. Отцу надлежало защищать свою репутацию и блюсти интересы гетто. Искать убийцу, бросающего тень на вампиров. Делать всё, что возможно. Это было правильно! Это долг Некромейстера! Но, наняв тебя, он зашёл слишком далеко. Он предал меня. Предал свою кровь! Ибо смерть — имя тебе, Сет Слотер.

Это точно.

Только сейчас что-то не получается со смертью. И быстро закончить схватку, как мыслилось, тоже не выходило. А силы уже начали убывать. Я чувствовал, как под одеждой струится по рукам кровь: раны открылись, начали кровоточить.

— Ты первым предал его, принявшись убивать направо и налево.

Ренегат лающе рассмеялся:

— Когда я высосу тебя досуха, то воздам отцу по делам его. Думаю, к этому времени сил мне будет не занимать. Твоих сил!

Мы ринулись друг на друга, сошлись почти накоротке и обменялись быстрыми выпадами и хлёсткими ударами. Скорость вампира свела на нет моё преимущество в длине клинков перед его когтями. Шпага Тора-Бесоборца оставила длинную резаную рану на предплечье носферату, а я в свою очередь получил хороший пинок, едва не раздробивший коленную чашечку. Пришлось громко выругаться, чтобы заглушить болезненный стон.

Плохо дело. Лишив меня подвижности, Ренегат получал серьёзное преимущество.

Стараясь не хромать, я снова атаковал вампира-гомункула, разя клинками сразу в нескольких направлениях. Кровожор ушёл от ударов, извиваясь в пируэтах, как танцовщица, щёлкая у меня перед носом когтями, точно кастаньетами.