Страница 73 из 107
Я даже присвистнул про себя. Кровь и пепел, как минимум три Выродка в любовниках? Размах покойной прелестницы впечатлял…
Когда я закончил рассказывать, Джад — скрипеть зубами, а Дэрек — вскрикивать и сокрушаться, наступила тишина, нарушаемая только поцокиванием копытцев чёрта, нервно бродившего взад-вперёд по комнате. В этой тишине мы поочерёдно пригубили из кружек, без слов помянув очаровательную Алису Карсо.
Первым заговорил Попрыгунчик:
— Чем я могу помочь, Сет? Э?
— Слышал такое выражение: «время собирать камни», Дэрек? Так вот мне нужно с полдюжины булыжников, достаточно увесистых, чтобы раскроить любую голову. Даже такую крепкую, как у Ренегата.
— Не юли, говори прямо, — мрачно проговорил удручённый племянник, обеими руками обхватив кружку с пивом и глядя перед собой, — Да! Сработаю, как надо.
А затем добавил, оставаясь самим собой:
— Ради Алисы я даже сделаю тебе скидку. Ага…
Глава XXV
НАКАНУНЕ
Добравшись до своих апартаментов на Аракан-Тизис незадолго до полудня, я в очередной раз побеспокоил доктора Тавика Шу. Временная повязка, наложенная Морганой, нуждалась в замене.
— Положительно мне становится стыдно брать с вас деньги, лорд Слотер! Такое ощущение, что вы калечитесь специально, дабы обогащать меня, — укоризненно вздыхал почтенный бакалавр медицины, почёсывая небритую щёку, — А, кроме того, просто удивительно, как вы ещё ходите с таким количеством открытых ранений. Если хотите мнение врача, от столь частых… гм… кровопусканий, осуществлённых без предписаний эскулапа, вам, любезнейший, полагалось бы едва шевелиться.
— Древняя кровь слишком густая, мой добрый доктор, — отшутился я, — Много не потеряешь.
Тавик Шу проворчал что-то невразумительное, грея воду.
— Вам повезло, что человек, делавший перевязку сразу после огнестрельного ранения, неплохо знает своё дело, — заявил он, убрав повязку и критически осмотрев рану, — Были удалены все частички ткани, так что нагноения быть не должно, но я на всякий случай промою всё ещё раз карболовой кислотой…
Вот уж не думал, не предполагал, что буду с благодарностью думать об одной из Морганов.
— Ох, лорд Слотер, знали бы вы, сколько жизней можно было спасти, начни врачи, особенно полевые хирурги, раньше применять обычную карболку! — продолжал доктор Шу, колдуя над раной. — Сколько славных солдат эти коновалы уморили, заливая пулевые ранения кипящим маслом…
После того как бакалавр медицины обновил расползшиеся швы, сменил старые повязки и наложил новые, я поднялся домой. Пройдя в свой кабинет, подкинул несколько поленьев в камин, тяжело бухнулся в кресло напротив и уснул, не раздеваясь.
Свинцовая усталость отлилась в мышцы и жилы, заполнила тело от пяток до макушки, превратив его в бесчувственную, тяжеленную болванку. Всё-таки гоняться за Ренегатом оказалось на редкость утомительным и небезопасным занятием даже для меня. По мере того как я приближался к безумному вампиру, число дыр в моей шкуре уверенно росло. К тому же последние несколько суток я почти не спал, едва поспевая за событиями, стремительно разворачивающимися в Блистательном и Проклятом…
Проснулся я от лёгкого прикосновения к плечу.
Инстинкты Сета Слотера отточены до бритвенной остроты: пистолет в моей руке сам собой взлетел вверх и уткнулся аккурат в чистенький лоб Таннис. Полуэльфийка не испугалась — только слегка насупилась и сердито отпихнула оружие в сторону. На гладкой коже осталось красное пятно.
Убрав оружие, я завозился в кресле, хрустя суставами и окидывая взглядом кабинет. Как я уже упоминал, комната, служившая мне личным кабинетом, не имела окон. Сейчас в ней царил полумрак, слабо разгоняемый лишь толстой свечой, за ночь оплывшей почти до основания. Запах нагара пробивался даже через густой «аромат» пота, крови, железа и пороха, тяжело висевший в воздухе. Судя по тому, что камин уже успел прогореть (только несколько крупных углей ещё слабо рдели, подёрнутые золой), проспать удалось не меньше пяти часов.
Таннис недовольно морщила нос.
— Почему ты здесь? — нахмурившись, спросил я. — Разве я не просил оставаться в миссии святой Алесии Арборийской, пока всё не закончится? Почему настоятельница отпустила тебя?
Полуэльфийка улыбнулась, взяла меня пальчиками за нос, силком повернула голову в сторону открытой двери и выразительно указала на пятно света, лежащее на полу соседней комнаты. День, сообразил я. Она знает, что я охочусь на вампира, и считает, что днём находится в безопасности.
Глупенькая! Ренегат — необычный носферату. Где гарантии, что, насосавшись Древней крови, этот мутант не станет настолько могуществен, что забудет даже о страхе перед солнечным светом?
— Таннис, — медленно, чтобы она верно прочитала по губам каждое слово, заговорил я, — понимаю, что ты скучаешь и тревожишься обо мне. Но в будущем делай всё в точности, как я говорю. И если я говорю сидеть в миссии и ждать меня, значит, надо сидеть и ждать. Пойми, девочка, мне случается играть в опасные, нехорошие игры, и я не хочу, чтобы ты ненароком пострадала. Потому что всему этому городу сильно не поздоровится, если он вздумает отнять тебя у меня. Очень сильно…
Вместо ответа Таннис ткнула в меня пальцем, изобразила на лице гримаску и помахала ладошкой, словно отгоняя неприятный запах. Я недовольно заурчал. Если уж живущий в свинарнике Дэрек прошёлся по поводу моего благоухания, чего ждать от наполовину эльфийки? Эльфы народ чистоплотный.
— Знаю, знаю. Я не менял одежду последние несколько дней и спал в ней же. Этот гадёныш меня вконец загонял. Но ничего, скоро всё закончится. Ещё ночь, максимум две — и я убью его. Это хлопотная, но хорошая работа. После неё не придётся брать заказов пару месяцев, а то и больше. Будет время отмыться и надоесть друг другу.
Таннис покачала головой и потянула меня из кресла.
Выходя из кабинета, я почуял аромат свежевыпеченного хлеба и острый запах молодого чеснока. Желудок немедленно сжался от голодного спазма. Когда я в последний раз нормально ел?
Таннис скользнула к окну и приоткрыла его, впуская свежий морозный воздух, а с ним пронзительный деревянный скрип. Звук был знакомый, но от того ничуть не менее противный. Скрипел — словно протестовал против наложенных на него заклинаний — небольшой арборийский идол. Вырезанный из соснового бревна в виде злобного горбатого старикашки с бородой до земли, он торчал на заднем дворе дома вдовы Маркес. Простенькие, но действенные чары заставляли идола методично сгибаться и разгибаться, сжимая в деревянных кулаках рукоять помпы, качавшей воду из городского акведука.
По деревянным трубам вода попадала в большой медный котёл, вмурованный в печь. Котёл в свою очередь соединялся двойной металлической трубкой со здоровенной деревянной бадьёй, собранной бочкарями из кедровых дощечек. В отличие от бронзовых и цинковых ванн, столь ценимых богатыми нобилями Блистательного и Проклятого, бадья была достаточно велика, чтобы вместить меня целиком. А, кроме того, как мы установили опытным путём, в ней оставалось ещё немного места для Таннис.
Я поймал себя на том, что попеременно то хмурюсь, то улыбаюсь. Приятно было от чужой заботы. Раздражение же вызывал тот факт, что Таннис хозяйничает дома уже по меньшей мере час, а я всё это время проспал, ничего не услышав и не почуяв.
Нельзя так расслабляться. Особенно когда ведёшь охоту.
А пальчики подруги уже возились с крючками и застёжками моей боевой сбруи. Разоблачившись с её помощью донага, я полез в бадью, кряхтя в предвкушении удовольствия и стараясь не намочить повязки. Печь не успели протопить как следует, вода почти не прогрелась, но так вышло даже лучше: холод подействовал освежающе, выгоняя из мышц ломоту и тяжесть, оставшиеся от сна.
Пока тонкие, но сильные и настойчивые ручки Таннис нещадно скребли меня то щёткой, то мочалом, оттирая въевшуюся в поры грязь и засохшую кровь — как чужую, так и свою, — произошло несколько событий.