Слотеры. Песнь крови

У смертных есть поговорка: «Любопытство кошку сгубило». Так вот, Помойный Кот пока ухитрялся её опровергать. По крайней мере, когда речь шла обо мне и моих делах…

— Итак?

Взгляд старшего кладбищенского смотрителя был таким тусклым, что казалось, погляди он на какой-нибудь предмет, тот немедленно поблекнет и покроется слоем пыли в палец толщиной. Зато бронзовый медальон с символами профессии — лопатой, скрещённой с дымящимся мушкетом, — сиял как начищенный медяк. Полное отсутствие жизнелюбия и избыток прилежания ровно те качества, которые нужны, чтобы хоронить людей, а случись им после смерти выбраться наружу — укладывать в могилу по второму разу.

— Ваша милость, но ить это как же… люди приходят, значить, на погост, родственников навестить, оградку там, где поправить, могилки в порядок привесть… Как же не пущать-то? — с сильным арборийским акцентом бормотал старшина, глядя не на меня, а куда-то перед собой, — Опять же разрешения от властей у вас нетути, штоп погост закрыть. А мне самому супротив заведённого порядку итить…

Я успел устать от этого бессмысленного лепета, поэтому просто протянул руку, сграбастал смотрителя за шкирку и немного приподнял над землёй — ровно настолько, чтобы арбориец почувствовал, как болтает ногами в воздухе, не находя опоры.

Да-да, знаю! Путь носорога, идущего напролом, кулаки вместо аргументов и всё такое. Так бы сказал Джад Слотер. Но ведь, как я уже говорил, напрямик — самый естественный путь. В большинстве случаев.

— А ну дуди в свою дудку, паршивец!

Взгляд старшины не стал яснее, однако, болтаясь в воздухе и неуклюже двигая руками, похожий на полураздавленное насекомое, он всё же нашарил висевший на груди сигнальный свисток и принялся в него сопеть. Ничего не вышло: ворот кладбищенской униформы так сильно врезался бедняге в горло, что вместо свиста смотритель и свисток сумели выдавить из себя лишь невнятное шипенье.

Я аккуратно поставил арборийца на место. Дёрнув кадыком, старший смотритель сглотнул скопившуюся во рту слюну, втянул воздух в лёгкие и мощно свистнул. Раз, затем ещё один, другой… Долго ждать не пришлось — с разных сторон городского погоста, ловко прыгая через могилы, к сторожке начали сбегаться люди. В своих коричневых с жёлтым кафтанах они напоминали огромных жуков, снующих по кладбищу.

Трое бежали с лопатами в руках, выставив их вперёд, точно солдаты забитые в ружья багинеты. И то сказать, отточены сии орудия труда были ничуть не хуже. Ещё у одного имелась старая фитильная аркебуза; кусок тлеющего трута он зажал в зубах, на бегу проверяя наличие пороха на полке оружия. Пятый скакал, держа наготове массивный пистоль, видавший, наверное, ещё времена герцога Ульпина.

По мере приближения к нам смотрители замедляли шаг, переходя с бега на ходьбу, а, подобравшись на расстояние нескольких ярдов, и вовсе остановились, не зная, что предпринять. Шутка ли, грозить оружием благородному нобилю (шляпа, шпага, плащ, пистолеты, белый жеребец — вполне достаточно, чтобы сойти за обычного уранийского аристократа)?! Тут дело такое… себе дороже может выйти. А когда один из смотрителей признал в аристократе Выродка-Слотера да шепнул об этом товарищам, жёлто-полосатыми и вовсе овладело смятение.

Вооружённые крепкие мужчины в нерешительности затоптались на месте, бросая испуганные и непонимающие взгляды то на меня, то на своего старшего. Я их понимал: явление Выродка на городском погосте не сулило ничего хорошего тому порядку, за поддержание которого смотрителям платили жалованье.

Не желая затягивать ситуацию, я произнёс одну из самых нелепых тирад в своей жизни:

— Слушайте внимательно! Моё имя Сет Слотер… да, чёрт вас подери! Сет Ублюдок Слотер. Вы должны были слышать обо мне. Что?.. А ну стоя-ать! Куда намылились? Всем стоять на месте. Слушайте! В отличие от моих родственников, я вполне добропорядочный гражданин. Я не граблю могилы, не потрошу законным образом погребённые трупы и не страдаю некрофилией.

— Не-кро-ли-фи… — зашевелил губами старшина.

— Тьфу! Да трупы, говорю, не деру похоти ради! Можно сказать, я похож на вас: если кого и рублю на кусочки, то как раз тех, кому в гробах не лежится. И сейчас именно такой случай! Где-то здесь, на вашем кладбище, окопался нелегальный вампир. Тот самый, которого все называют Ренегатом…

Смотрители заволновались. Многие принялись поглядывать на ворота погоста, которые вдруг приобрели очень даже соблазнительные очертания. Трое жёлто-полосатых взялись торопливо осенять себя знаками истинной веры.

— Я кому сказал, стоя-ать! День на исходе, но ещё не закончился, так что вампир должен спать. Я отыщу его и прикончу раньше, чем зайдёт солнце! Да, парни! Я намерен выполнить вашу работу, но мне требуется помощь. Тягаться с кровососом никого не прошу, но мне нужно, чтобы под ногами не мешались сентиментальные олухи, пришедшие порыдать над могилами близких. Ясно? Необходимо немедленно удалить с кладбища всех, кто уже пришёл… а если кто заартачится и начнёт презрительно кривить губы, можете пригрозить ему моим именем. Поняли? Всех выгнать и никого не пускать!

— Но, мил-государь… Ренегату свернуть башку — дело нужное, слов нет, но как же без бумаги-то? Погост закрыть — это ведь того-этого, тугумент нужен! — снова начал нудеть старшина.

— С пенчатями и кистями, штоп всё честь по чести… Как же без разрешения Магистрата? — опустив аркебузу, вторил ему рослый молодец с роскошными рыжими бакенбардами.

С каждым словом голос жёлто-полосатого становился всё тише. Последнее он произнёс едва не шёпотом, цепенея от собственной дерзости. Возражать Слотеру?! Если останется жив и цел, будет что рассказывать приятелям в кабаке за кружкой пива.

— В таком случае пеняйте на себя, — свирепо осклабившись, прорычал я, — Если нежить перед смертью оторвёт пару голов, мне с того что? Я и сам стрелять и рубить буду не глядя. Кто попадёт под руку — сам виноват. Всем всё ясно? С меня потом всё одно как с гуся вода, а вам за лишние трупы на кладбище ответ держать! Как такой расклад, а? Не нравится? Ну, так живо выполнять что сказал! Пошли, пошли!

Жёлто-полосатые брызнули в разные стороны. Их мутный старшина, несмотря на почтенный возраст, бежал резвее прочих. Глядя в спину разбегающимся смотрителям, я невольно улыбнулся. Смертные…

Не то чтобы они слишком уж испугались — больше показывали страх. Не секрет, что в кладбищенские сторожа, стараются набирать крепких детин неробкого десятка. А ещё — не особо сообразительных, дабы ночные ужасы не мешали спокойно нести службу на погосте. Работа смотрителя не самая чистая и безопасная, ведь могилы копать и поддерживать их в порядке — это даже не полдела. Настоящая служба начинается после заката.

Нередки случаи, когда похороны (по разным причинам) проводят без должного соблюдения формальностей и без участия работников Реанимационного амбара. В результате иным покойникам совершенно не лежится в гробу, и они норовят вылезти из могилы, дабы закончить дела, якобы оставшиеся после смерти. Маги-чиновники Колдовского Ковена называют этот процесс «спонтанная анимация». Ур, Блистательный и Проклятый, слишком активно использует магию для своих повседневных нужд, так что периодически случаются неконтролируемые выбросы волшбы. Вот и бывает, что мёртвое обретает подобие живого.

Тут-то и начинается настоящая работа кладбищенского смотрителя. В обязанности крепких мужиков, носящих медальоны с изображением лопаты и мушкета, входит пресечение подобных проявлений. Для городского порядка недопустимо, чтобы восставший труп отправлялся навещать родственников или попросту бродил по улицам, представляя угрозу всем, кто только встретится.

Чтобы справляться с подобными ситуациями, не требуется много мастерства и особых познаний в области некропрактики или танатогенеза. Больше потребны чуток сноровки да внимательный глаз. В подозрительную могилу надо вбить кол подлиннее и покрепче, загоняя его в землю деревянным молотом до самого конца. Успевшему выбраться зомби, снести голову или, на худой конец, проломить череп лопатой. Гулю, забравшемуся полакомиться трухлявыми костями, влепить пару освящённых свинцовых примочек из мушкета или аркебузы.