Страница 24 из 92
Раздробление политической власти между членами господствующего класса, достигшее апогея в середине XI в., естественно, привело к обострению политических противоречий между отдельными его группами, сформированными на основе вассальных связей по территориальному принципу. Низшие рыцари не представляли собой в ту пору цельной для всей страны политической силы; они зависели от своих сеньоров и распадались на подчиненные им отряды. Королю, герцогам, графам необходимо было в первую очередь ликвидировать своеволие и независимость своих прямых вассалов (баронов), т. е. феодалов среднего ранга. Французские местные хроники XI–XII вв. изобилуют рассказами о бесчисленных военных экспедициях и сражениях, о денежных сделках, удачных брачных договорах и т. п., ценой которых добывалось реальное господство графа или герцога сперва над сравнительно небольшими территориями, затем над всем графством или герцогством[86]. Длительность этого этапа, занявшего собой XI–XII вв., объясняется как немалым числом непокорных баронов, так и относительно слабыми силами самих феодальных владык, располагавших вначале лишь своими рыцарскими отрядами и денежной помощью церкви, на земли и богатства которой претендовали бароны. В XII в. сильную поддержку централизаторским усилиям стали оказывать города, предоставляя деньги и вооруженные отряды городской милиции. Известная политическая консолидация больших областей отвечала насущным потребностям городов и помогала им в борьбе с их сеньорами за коммунальную свободу. На данном этапе союз городов с властителями крупных феодальных княжеств характерен для всей страны: он естественно вытекал из общности целей обеих сторон, заинтересованных во внутреннем порядке и безопасности торговых путей.
В результате к концу XII в. эта политическая консолидация областей заметно продвинулась вперед, особенно в экономически развитых районах (в гористых областях она растянулась на больший срок). Вместо «разбойничьих» замков, во всех стратегически и экономически важных пунктах возвышались крепости, начальники которых (шателены) были поставлены королем (или, соответственно, герцогом, графом). Дороги, рынки, переправы охранялись; королевский (герцогский, графский) суд был доступен для всех лично свободных людей. Дворянская вольница оказалась под известным контролем.
Успех этой политики был в немалой степени обеспечен эмиграцией значительной части французского рыцарства и баронов. В XI в. они составили армию нормандского герцога Вильгельма Завоевателя и помогли ему захватить Англию; они воевали с арабами в Испании, они же с конца XI в. и вплоть до конца XIII в. решительно преобладали во всех крестовых походах на Ближний Восток и в духовно-рыцарских орденах. Порой эта эмиграция принимала массовый характер (в завоевании Англии в 1066 г., в первом крестовом походе и т. д.). Причина ее крылась в материальной необеспеченности младших сыновей в рыцарских семьях — их сеньории были невелики и не допускали дробления, а земельный фонд многих областей Франции был уже в ту пору почти целиком освоен. Эмиграция была для этих «странствующих рыцарей» едва ли не единственным способом заполучить фьеф или нажить богатство где-то на чужбине. Поэтому избыточная — и наиболее предприимчивая — часть французского дворянства систематически покидала родину иногда на долгие сроки, а порой и навсегда [87].
Однако если деятельность королей по наведению порядка внутри домена вначале ничем не отличалась от аналогичной деятельности герцогов и графов, то вскоре к ней добавилась еще и задача расширения владений. Нельзя сказать, что у других владык не было таких же тенденций, но реализовать их было труднее — им ставили предел естественно сложившиеся границы герцогств и графств. Король же смог перешагнуть границы небольшого графства Парижского — в первую очередь в силу своего положения главы феодальной иерархии и верховного государя (суверена) над всей территорией страны. Под его властью накапливались различные территории (целые графства или их части), в то время как объединение под владычеством кого-либо из герцогов или графов нескольких крупных владений было, как правило, недолговечным.
Кроме того, Капетинги очень быстро утвердили на практике принцип наследственности королевской власти путем приобщения к управлению старшего сына и его коронации еще при жизни отца. Благодаря бракам с последними наследницами каролингской династии, они упрочили династическую преемственность с Каролингами и унаследовали некоторые их поместья, разбросанные по северо-восточным областям. К тому же почти все графы в этой части страны были прямыми вассалами короля, и он вмешивался в их дела всякий раз, когда представлялся повод. Очень большую роль сыграло при этом освобождение городов, расположенных во владениях прямых вассалов, так как именно в качестве суверена король подтверждал городские «хартии вольностей» и получал за это деньги. В конце XII в. денежные доходы королевской казны уже достигали изрядных сумм, что позволяло королю покупать отдельные графства и епископства. Такими способами, а также наследованием владений при бездетности сеньоров, удачными браками членов своей семьи короли капетингской династии — Генрих I (1031–1060). Филипп I (1060–1108)[88], Людовик VI (1108–1137) и Людовик VII (1137–1180) постепенно наращивали домен, превращая его в компактный комплекс наилучших во Франции плодородных земель, расположенных по среднему течению важнейших водных артерий — Сены и Луары[89].
Среди многих городов королевского домена все более и более выделялся Париж, превращаясь в крупнейший экономический, политический и культурный центр страны.
Однако во второй половине XII в. на пути утверждения власти короля в крупных княжествах Северной Франции встали серьезные препятствия. В 1154 г. граф Анжуйский Генрих стал английским королем, начав династию Плантагенетов. Его владения во Франции чрезвычайно увеличились еще в 1152 г., когда он женился на герцогине Альеноре Аквитанской сразу после ее развода с Людовиком VII. В качестве английского короля он владел также Нормандией и Мэном. У Капетингов оказался очень сильный и опасный враг, запиравший выходы к морю по Сене и Луаре и препятствовавший дальнейшей концентрации северо-западных земель вокруг королевского домена.
Филипп II (1180–1223), прозванный Августом, приложил значительные усилия, чтобы овладеть Нормандией и луарскими графствами Плантагенетов. Сперва он расширил свои владения на северо-востоке, использовав права суверена в борьбе, разыгравшейся вокруг наследования крупных графств, и присоединил в 1186 г. Вермандуа, а в 1189 г. Реймское графство. Он был женат на наследнице графства Шампань, что обещало в дальнейшем присоединение этой большой пограничной области, а пока позволяло употребить ее ресурсы на борьбу с Англией. В начале XIII в. король перешел в решительное наступление и за четыре года (1202–1206) отвоевал Нормандию, Мэн, Анжу и Турень. В 1213 г. он подчинил центральную область Овернь (графство Берри было присоединено еще в 1189 г.), в 1214 г. — Артуа на крайнем северо-востоке. В итоге основные северные области и часть центральных оказались прочно сплоченными вокруг Парижа. Капетинги реально властвовали над половиной Франции.
XIII век по праву считается периодом блестящего расцвета феодальной Франции. В это время королевский домен охватил уже значительную часть страны, так как были присоединены также Пуату, Шампань, графство Тулузское, некоторые графства Аквитании. Крестовый поход северофранцузских рыцарей на юг (так называемые альбигойские войны), где получила широчайшее распространение ересь катаров[90], привел в конце концов к тому, что государем богатого Лангедока стал французский король. В начале XIV в. английские владения были сведены к прибрежной полосе между Бордо и Байонной, а королевский домен простирался от Фландрии до Средиземноморья, охватывая примерно три четверти территории страны; вне его оставались только Бургундия, Бретань и несколько аквитанских графств.
86
Наиболее отчетливо этот процесс накопления владений на раннем его этапе прослежен для королевского домена (W. M. Newman. Le domaine royal sous les premiers capetiens (987-1180). Paris, 1937), но и в крупных феодальных владениях он происходил аналогичным образом. См., например, о Бургундии исследование Ришара (J. Richard Les dues de Bourgogne et la formation du duche du XI au XIV s. Paris, 1954). См. также сведения в многочисленных монографиях по истории всех французских провинций, изданных в сериях «Les ancie
Несмотря на популярный характер серий, авторы, по большей части крупные специалисты в своей области, дают ценный и свежий материал.
87
G. Duby. Dans la France du Nord-Ouest au XIIе siecle: les «jeunes» dans la societe aristocratique. — «A
88
Франция XI в. и ее короли хорошо изображены в историческом романе А. Ладинского «Анна Ярославна — королева Франции» (М., 1961). Анна была женой Генриха I.
89
J. Lemarignier. Le gouvernement royal aux premiers temps des Capetiens (987-1030). Paris, 1965; M. Pacault. Louis VII et son royaume. Paris. 1964.
90
О значении антицерковной ереси катаров см.: И. А Сидорова. О некоторых проблемах исследования средневековой культуры Франции. — «Вестник истории мировой культуры», 1961, № 6.