Страница 11 из 92
Этническая и языковая обособленность германцев сохранялась на юге около столетия. В VII в. они были ассимилированы галло-римлянами. Смешению здесь германцев с галло-римлянами способствовали их совместные поселения, смешанные браки, общая религия. Немалое значение имело широкое использование франкскими королями галло-римской знати в качестве своих советников и чиновников. Документы, исходившие из королевских канцелярий (в том числе сборники формул для различных сделок), составлялись, естественно, по-латыни, ибо своей письменности германцы не имели. Латынь же легла и в основу нового разговорного языка, складывающегося на юге в течение VII–VIII вв. Потомки франков-завоевателей (не говоря уже о бургундах и вестготах, ассимилировавшихся еще раньше) усвоили, таким образом, словарный состав языка, на котором говорило все окружающее население, на котором составлялись и распоряжения королей, и проповеди христианских епископов. Но грамматический строй и фонетика этого нового языка отличались и от классической латыни, и от народной латыни IV–VI вв.
На севере Галлии франкский язык и франкская духовная культура продолжали жить дольше. Уцелевшая галло-римская прослойка была в ряде мест недостаточно многочисленна, чтобы оказать сильное воздействие на франкскую среду. Раздельность германских и галло-римских поселений затрудняла общение. Местное галльское население было здесь романизовано сравнительно слабо. Тем любопытнее тот факт, что, начиная, по крайней мере, с середины VI в., романское культурное влияние начинает все явственнее сказываться и на севере Франкского государства. Объясняется это в первую очередь привлечением франкскими королями к себе на службу администраторов из галло-римской аристократии, а также усилением роли христианства и галло-римского духовенства. К концу VI в. северофранкская знать порой не только говорила, но и читала по-латыни. В VII в. были открыты церковные школы; преподавание в них велось также на латыни[44]. Однако подавляющее большинство северных франков, особенно в деревнях, еще долго продолжали говорить на родном языке. На крайнем северо-востоке Галлии (фламандские районы современной Бельгии), наиболее густо населенном франками, основа этого языка сохранилась до наших дней. В остальных районах разговорная речь, складывающаяся в VII–VIII вв. на основе латыни, удаляется от своего прототипа заметнее, чем на юге. Она пополняется несколькими сотнями германских слов, в первую очередь — в лексике, связанной с военным делом, с названиями предметов домашней утвари, с описанием флоры и фауны. Заметно упрощается построение фразы; сильно изменяется произношение[45]. Северогалльская речь оказывается, таким образом, не совсем похожей на южногалльскую. Даже утвердительная частица «да» на севере и на юге произносилась по-разному. Равнозначное ей по смыслу латинское выражение «hoc illud» южане лишь сокращали, говоря кратко «ос». На севере же фонетическое изменение было глубже: hoc illud сливалось в oil (позднее — в oui). Отсюда появились в дальнейшем и названия этих двух языков: северного — langue d'oil, южного — langue d'oc.
Различия в этническом составе населения в Галлии VII–VIII вв. не исчерпывались особенностями севера и юга. Самостоятельные этнические группы представляли, кроме того, бритты Арморики, в V–VI вв. переселившиеся сюда из Англии, и испанские баски, колонизовавшие в конце VI в. области между Пиренеями и Гаронной (будущая Гасконь).
На территории Галлии складывалось, таким образом, несколько различных народностей[46]. Наиболее многочисленными из них были северофранкская (будущая северофранцузская) и южнофранкская (будущая провансальская). Именно они сыграют впоследствии главную роль в складывании французской нации. В VII–VIII вв. (как и в более позднее время, вплоть до XIV–XV вв.) они различались между собой не только по языку и территориальному расположению, но, как мы видели, и по особенностям социально-экономического строя.
Тем не менее представление об этнической общности севера и юга Галлии уже зарождалось. И так как господствующую политическую группу первоначально составляли почти повсюду франки, именно их имя постепенно становится, начиная с VII в., общим «самоназванием» населения — независимо от действительного его происхождения. Новое имя появляется и у самой страны. В VII–VIII вв. ее все реже называют Галлией и все чаще «государством франков» (Regnum francorum)[47].
Особенности социального и этнического развития наложили отпечаток и на духовную культуру севера и юга Галлии. Это видно, в частности, по распространению христианства, число приверженцев которого росло на юге значительно быстрее, чем на севере. Даже после обращения Хлодвига и его приближенных христианизация сельского населения в северных областях шла медленнее, чем на юге. В течение всего VI в. абсолютное большинство галльского крестьянства, особенно на севере, оставалось языческим. Положение изменяется лишь в VII–VIII вв. Постоянная поддержка, оказывавшаяся франкскими королями христианской церкви, позволила ей постепенно укрепить свои позиции. Растет число монастырей (уже к концу VI в. в Галлии было основано около 200 монашеских обителей[48]). Меровинги раздают им щедрые пожалования. Представители знатных родов создают в своих владениях новые церкви, содействуя проникновению христианства в отдаленные уголки страны. Увеличивается влияние епископов, назначавшихся королями. Облеченные также политической властью, они усердно насаждали новую религию, либо запрещая, либо христианизируя языческие обряды и обычаи.
Значение христианизации Галлии не ограничивается теми социально-политическими последствиями, о которых говорилось выше. В конкретно-исторических условиях Галлии VI–VIII вв. христианство имело немалое значение для сохранения ряда достижений римской культуры. Проклиная и осуждая «языческую» культуру Рима, христианская церковь вынуждена была в то же время заботиться о сохранении некоторых элементов латинской образованности для удовлетворения своих собственных потребностей. Один из немногих обломков Римской империи, уцелевших в Галлии после ее падения, — церковь оказалась объективно как бы преемницей Рима в отдельных областях культурного развития. Это был ненадежный и «нерадивый» преемник. Но другого не было. И потому именно христианской церкви обязана была Галлия сохранением письменности, спасением хотя бы части накопленных во времена античности врачебных знаний, сведений о мореплавании и т. п. Более того, многие литературные и научные произведения древности дошли до потомков только в копиях, изготовленных по античным рукописям монастырскими писцами, в том числе и галльскими.
Не приходится удивляться и тому, что влияние христианизации явственно сказалось на развитии изобразительного искусства Галлии V–VII вв. По своему характеру это искусство очень сильно отличается от того, которое мы обрисовали выше, говоря о периоде римского господства в Галлии. Почти полностью исчезла скульптура. Неузнаваемо изменилась живопись. Главная тема изобразительного искусства римской поры — человек — была забыта. Начиная с V в. ведущей отраслью изобразительного искусства становится ювелирное дело. Драгоценности были теперь главным показателем социального положения человека, как бы заменив в этом отношении каменные постройки древности, игравшие в свое время ту же роль. В причудливой форме и замысловатом орнаменте поясных пряжек, застежек, бус, браслетов, в украшении домашней утвари и воинских доспехов проявлялось ныне мастерство художника. Техника его работы представляла как бы сложный сплав римских ремесленных навыков с приемами работы «варварских» мастеров. Главным элементом произведений ювелирного искусства стали либо стилизованные изображения зверей, либо геометрические узоры, невольно напоминая ведущую тему галльского доримского искусства. Важнейшим изобразительным средством была теперь не форма, но цвет. Ювелирные изделия этой поры поражают сказочной игрой черной эмали, багровых рубинов, зеленого и голубого стекла, золота[49].
44
Р. Riche. Education et culture…, p. 254 et suiv; idem. De l'education antique a l'education chevaleresque. Paris, 1968, p. 25 et suiv.
45
R. Sedilot. Survol de l'histoire de France, p. 88.
46
См.: А. Д. Люблинская. К вопросу о развитии французской народности (IX–XV вв.). — «Вопросы истории», 1953, № 9.
47
В VI в. возникает уже и укороченная форма этого названия — Frantia, Francia, но им обозначают в это время не всю Галлию, а лишь область наиболее древних франкских поселений в бассейне Мааса и Шельды В VII в. и, особенно, в VIII в. под термином Francia подразумевают иногда уже всю территорию между Рейном и Луарой, включая и Южную Бургундию, но чаще — междуречье Соммы и Луары (см: F. Lot. Naissance de la France. Paris, 1948, p. 196; R. Sedilot. Survol de l'histoire de France, p. 84; R. Folz. Le couro
48
G. Fournier. Les Merovingiens. Paris, 1966, p. 95.
49
См.: Е. Salin. La civilisation merovingie