Эльфийское отродье

В лагере кипела шумная жизнь, как и в любом другом многолюдном сборище. Однако язык этих людей казался Шане не более чем бессвязным бормотанием. Детишки, одетые в короткие туники из той же яркой материи, из какой были пошиты шаровары воинов, визжали, вопили и носились как угорелые, играя в свои непонятные игры.

Женщины в свободных, удобных платьях и мужчины в таких же широких шароварах, как у воинов, торопились куда-то по своим делам, ненадолго останавливаясь, чтобы взглянуть на пленных любопытными карими глазами.

Другие женщины нянчили младенцев, помешивали варево, кипящее в котлах, или развешивали выстиранное белье и одежду. Юноши слонялись без дела, толкались и хохотали; девушки делали вид, что не обращают на них внимания, и хихикали, прикрываясь ладошкой. А вот животных в лагере не было. Похоже, эти люди не держали никаких домашних животных, кроме коров и быков. Это казалось странным: хоть собаки-то должны у них быть?

Чем ближе к середине становища, тем больше, причудливее и пестрее делались шатры. Наконец они достигли центра лагеря. Там стояли четыре фургона, самые причудливые из всех. Фургоны были огромны: должно быть, каждый из них волокло не менее дюжины волов. Видимо, здесь жили вожди племени.

Шана обратила внимание, что шатры расположены строго по сторонам света. Их отвели в восточный. Ко входу в шатер вела складная лесенка. Воин, который вел пленных за цепи, поднялся по лесенке, втащив их за собой. Остальные пятеро остались снаружи. Плоская платформа, на которой стоял шатер, образовывала нечто вроде веранды, идущей вдоль всего шатра, достаточно широкой, чтобы провожатый мог встать на ней со всеми четырьмя пленными, держась на расстоянии вытянутой руки от них.

Воин остановился у входа и что-то сказал. Кто-то поднял изнутри завесу, закрывающую вход в шатер, и все пятеро прошествовали внутрь.

После яркого солнца снаружи показалось, что в шатре очень темно. Глаза Шаны не сразу привыкли к полумраку.

Но наконец девушка разглядела, что они стоят перед немолодым человеком, в чьих коротких темных волосах проступает седина. Судя по многочисленным шрамам, этому человеку довелось побывать в битвах. У человека было квадратное суровое лицо и мышцы, как у хорошего гладиатора, однако заметно было, что он начинает тяжелеть, как бывает со многими бойцами, удалившимися на покой.

На нем была железная гривна, железные браслеты и пояс из круглых плоских железных пластин, соединенных петлями. Все эти украшения были покрыты замысловатой чеканкой, состоящей из абстрактных узоров. Ядовито-розовые шаровары несколько резали глаз на фоне оранжево-зеленых подушек, на которых он восседал. По бокам от него стояли два воина с бесстрастными, как у статуй, лицами. Еще два воина стояли у входа в шатер.

Человек долго изучал четверых пленников. Шана тем временем успела оглядеться по сторонам. Она делала это открыто, держась так, как будто явилась сюда по своей воле. Стенки шатра были увешаны изнутри полотнищами с цветными аппликациями; пол был устлан узорчатыми ткаными ковриками. Рисунок ковриков и аппликаций повторял все те же геометрические узоры, которые Шана видела повсюду в лагере. С потолка свисали лампы, пока что не зажженные. Интересно, где эти люди берут металл, ткань, шерсть? Овец она здесь не видела, и вряд ли эти кочевники работают в копях. Покупают, наверное, и, быть может, у того же Коплена? Про черных пастухов он ничего не говорил — но почему он должен был про них рассказывать? Могут же у него быть свои тайны. Особенно если он собирался продавать этим людям то, что купит у волшебников, и наоборот. Ну, а если так — Коллен ведь должен скоро вернуться после встречи с рабами. Быть может, это племя как раз и направляется торговать?

Хорошо бы, если так! Тогда есть надежда, что он сумеет убедить кочевников отпустить пленных или, по крайней мере, назначить выкуп.

Предводитель обратился к воину, который их привел.

Разговаривали они довольно долго, бурно жестикулируя.

Потом предводитель на миг задумался и рявкнул какой-то приказ. Занавески у него за спиной раздвинулись, и оттуда появился воин, державший на цепи еще двух пленных.

Когда Шана увидела, кто эти пленные, у нее глаза на лоб полезли. И у троих остальных тоже.

«Эльфы?! Они держат в плену эльфов?!» Видимо, да. Эльфов ни с кем не спутаешь. Хрупкие фигуры, фарфорово-белая кожа, бледно-золотистые волосы, длинные острые уши, зеленые глаза с кошачьими зрачками… Точно, эльфы. Оба были одеты как местные и, похоже, не страдали от дурного обращения. Хотя опять же неизвестно, хороший это знак или дурной.

Но что тут делают эльфы — и, главное, как этим людям удалось взять их в плен?

«Может быть, так же, как и нас? Неужели эти двое явились сюда без людей-охранников?» Один из пленных не обратил на них внимания, зато другой уставился во все глаза.

— О Предки! — воскликнул он. — Надеюсь, мне это мерещится!

Потом он насмешливо потряс головой.

— Да нет, конечно. Вы наверняка помеси. Подумать только, как низко я пал…

Предводитель воинов прервал его какой-то командой.

Эльф тотчас умолк, почтительно и даже смиренно поклонился и обратился к Шане.

— Похоже, мы будем вашими переводчиками, волшебница, — сказал он, кривясь. — Считайте, что вам повезло: для нас переводчиков не нашлось, и нам пришлось изучать здешний язык, так сказать, на собственной шкуре.

На лице эльфа отражалась странная смесь насмешки и отвращения.

— Неприятно, конечно, признаваться в этом волшебникам, но вы хотя бы отчасти цивилизованны, а я так давно не видел цивилизованных существ, что готов подружиться даже с рабом. А теперь поклонитесь-ка Джамалу, да пониже. Он у этих варваров вождь — очень важная персона. Кстати, они называют себя Железным Народом.

Шана и ее спутники поклонились настолько изящно, насколько позволяли ошейники и цепи. Переводчик немало повеселился, глядя на них. Молчаливый эльф как будто ничего не замечал.

— Меня можете звать Кельяном. Просто Кельяном.

Мои титулы и дома-то выеденного яйца не стоили, а здесь и подавно. Мой угрюмый товарищ — Гальдор.

Он ткнул «товарища» локтем в бок. Гальдор на миг поднял глаза и что-то неразборчиво буркнул.

— Шана, Кеман, Меро и Каламадеа, — представила Шана себя и своих товарищей, указывая на каждого по очереди и краем глаза наблюдая за Джамалом. Джамал внимательно слушал. Похоже, от этих проницательных темных глаз ничто не укроется!

— Джамал хочет знать, откуда вы взялись, — продолжал Кельян. — Это его первый вопрос.

Шана решила ответить как можно уклончивее. Не хватало еще навести этих воителей на Цитадель!

— С севера, — коротко сказала она, махнув рукой куда-то в ту сторону.

— От реки.

Река большая, так что ничего определенного им это не скажет. Но если этот Железный Народ торгует с Колленом, это может показаться им достаточно важным.

Кельян перевел. Джамал обдумал ответ и задал очередной отрывистый вопрос.

— Он хочет знать, зачем вы сюда притащились.

Кельян снова криво усмехнулся.

— Он, разумеется, предполагает, что вы шпионы. Он военный вождь, у него работа такая.

Тут, пожалуй, стоит сказать правду.

— Мы искали людей, с которыми можно торговать, — ответила Шана, стараясь выглядеть одновременно деловитой и безобидной. — Мы не воины. Если не верите, взгляните на наши руки: на них нет ни шрамов, ни мозолей от меча. Мы живем торговлей и все время ищем новые народы, с которыми можно торговать.

«Ну, ты и придумала!» — заметил Каламадеа.

Кельян недоверчиво фыркнул, но все же перевел.

Джамал фыркнул не менее недоверчиво и произнес в ответ какую-то длинную и сложную фразу. Кельян едва не подавился. Его товарищ Гальдор скривился от отвращения.

— Он хочет знать, почему вы, бледнолицые демоны, бросили войну и занялись торговлей! — воскликнул Кельян. — Невероятно! Он вас принимает за настоящих эльфов!

Шана не успела ничего ответить: Кельян обернулся к вождю и затараторил. Видимо, эльф не менее самой Шаны желал убедить Железного вождя в том, что они не эльфы.