Эльфийский лорд

Хотя, с другой стороны, на их отцов она и не стала бы так откровенно давить.

Мот выслушала отчет об успехах молодых лордов — или, точнее, об отсутствии таковых — в их борьбе с отцами, но никак его не прокомментировала. Было совершенно очевидно, что ситуация зашла в тупик, причем произошло это не сейчас, а раньше. А значит, увеличивается вероятность того, что та или иная сторона занервничает и совершит роковую ошибку.

Но, конечно же, молодые лорды не стали просить совета у леди Мот, а леди Мот не стала его предлагать. Все равно они не поверят, что какая-то там женщина может хоть что-то смыслить в таком мужском деле, как война.

«Можно подумать, они в нем хоть что-то смыслят!» — без тени веселья подумала Мот. Но она явилась на эту встречу не ради военных вопросов. Постепенно беседа коснулась темы, которую Мот желала затронуть. Ее случайно поднял самый бестолковый (на взгляд леди Мот) молодой эльф после того, как один из ее телохранителей приглушенно кашлянул, услышав особо дурацкое высказывание.

— Леди Мортена, — нахмурившись, сказал лорд Алретейн, — я просто не понимаю, о чем вы думаете, давая оружие рабам, которые не под контролем, и позволяя им сопровождать вас.

— Это не рабы, это мои слуги. Они служат мне добровольно, — невозмутимо парировала леди Мот. — Я обнаружила, что мне куда лучше спится, когда меня охраняют надежные люди, служащие мне из верности, а не по принуждению.

— Верность? Верность?! — вспыхнул Алретейн. — Вы что, всерьез приписываете этим примитивным варварам цивилизованные чувства? Да это же полуживотные!

Новое покашливание напомнило ему, что он оскорбляет людей, которые ничем не связаны, вооружены и облачены в доспехи, способные защитить их и от магии, и от клинка. Алретейн резко умолк и отвел глаза.

— Он имел в виду… — попытался было сказать кто-то.

Мортена вновь оглядела молодых лордов, изучая их лица, и была жестоко разочарована.

«Увы! Ничего не изменилось…» А она-то надеялась, что хотя бы кто-нибудь из этих юнцов поймет суть дела.

В том, что касалось людей, молодые лорды делились на два лагеря: большая часть — ненамного большая, но все-таки большая — относилась к людям и полукровкам точно с таким же презрением, что и их отцы. Меньшая часть, находившаяся под влиянием леди Мот, желала, чтобы людям и полукровкам были предоставлены равные с эльфами права. Но никто из тех, кого Мот считала колеблющимися, пока что не пришел ни к какому определенному решению.

Ну что ж, по крайней мере, это меньшинство следило, чтобы с рабами, принадлежавшими всем остальным, обращались хорошо.

«И у тех, у кого хватало мужества и решительности бежать к волшебникам, уже было предостаточно возможностей так поступить».

Рабы, принадлежавшие ныне этим молодым лордам, служили им отчасти из страха перед ошейниками, отчасти потому, что просто не могли себе представить иного положения вещей, а отчасти потому, что не могли добраться до железа или стали, что вывели бы их ошейники из строя.

Мот подозревала, что самыми сильными были первые две причины, поскольку те, кто действительно бы этого хотел, мог бы получить железное кольцо — его вполне хватило бы, чтобы обезвредить ошейник, — от кого-нибудь из людей самой Мот, стоило только попросить. Мот зашла так далеко исключительно из жалости. Но если эти рабы не могут перебороть свой страх и не в состоянии вообразить себе иной образ жизни, она ничем не сможет им помочь.

«Я не стану давить сильнее. Если я примусь давить, это может ослабить позицию моих сторонников. А если остальные юнцы выступят против меня, мне придется запереться в своих землях и надеяться, что со временем им просто надоест со мной возиться. Бежать совершенно бессмысленно. Я не такая оптимистка, чтобы воображать, что волшебники с распростертыми объятиями примут к себе чистокровную эльфийскую леди, даже если они и приняли детей Дины».

При воспоминании о детях Дины мысли леди Мот тут же приняли иное направление. Бедная Дина! Она ничего о них не слыхала с тех самых пор, как рассталась с ними у порога Мот. Хотя вполне вероятно, что дети прячутся где-то сами по себе, а не у волшебников-полукровок. Ведь полукровкой был лишь один ребенок — сын Виридины, Лоррин. Шейрена же была чистокровной эльфийкой, и Мот не верилось, что волшебники согласятся терпеть ее.

«Даже если Лоррин, когда привел сестру с собой, и сумел сперва убедить волшебников, что Шейрена не представляет для них никакой опасности, они все равно никогда до конца не поверят, что она и вправду безвредна». А уж если мальчик не сможет уверить их, что его родная сестра не станет навлекать на них никаких бед, он и подавно не заставит их поверить, что столь почтенная эльфийская леди, как Мот, на самом деле на их стороне.

Бедная, бедная Дина! Она терзалась беспокойством за детей, хотя и старалась этого не показывать. Мот жалела лишь об одном — что она не в силах ни разузнать, все ли в порядке с детьми Дины, ни хотя бы просто выяснить, где они сейчас.

«На самом деле, вероятнее всего, Рена укрылась где-нибудь в глуши, подальше и от эльфийских лордов, и от людей, и от полукровок. Она достаточно владеет магией, чтобы защитить себя — если верить Дине, ее магии хватает, чтобы подчинять единорогов! А Лоррин никогда не допустит, чтобы с ней скверно обращались. Если он с волшебниками, он обязательно позаботится, чтобы у Рены всегда был кров и пища. — Мот даже в чем-то завидовала этим ребятам. — Будь у меня такая возможность и молодость, конечно, я бы ушла на край света! В конце концов, мир велик. Он достаточно велик, чтобы мы многие века ничего не знали о драконах. Уж наверняка в нем найдется укромное местечко для нескольких эльфов, желающих спрятаться ненадежнее».

От вопроса о рабах разговор вновь вернулся к войне.

Кто-то вслух пожалел, что не знает способа втайне уничтожить некоторых лидеров противной стороны.

— Это здорово бы их припугнуло! — заявил зеленый юнец со свирепостью, которой позавидовал бы любой из «варваров-полуживотных» — сиречь людей. — Если бы еще несколько великих лордов умерли так же, как лорд Диран, они отдали бы нам все, что мы хотим!

Мот прикусила язык. Хорошо все-таки, что молодые лорды не знают, что Дина и ее дочь сумели испепелить отца Шейрена — практически тем же способом, каким это проделал с лордом Дираном его сын. Это знали лишь некоторые доверенные слуги леди Мот — знали, но помалкивали, — и леди Мот была искренне им признательна за сохранение тайны. «Нельзя обучать этих горячих голов таким опасным вещам. С них станется поубивать друг дружку».

Постепенно разговор подошел к неизбежному концу, и Мот поднялась со своего места.

— Если вы не возражаете, господа, мне бы еще хотелось до заката позаниматься в библиотеке, — вежливо произнесла она.

Молодым лордам и в голову не пришло возражать.

Лорд Кеталиарн сделал некий неопределенный жест. Мот истолковала это как дозволение удалиться и ушла вместе с телохранителями.

Изо всех свидетельств глупости этих юнцов данное было наиболее вопиющим. Они считали, что библиотеки — вещь бесполезная и что в них копаются лишь бестолковые старые дамы, наполовину застрявшие в прошлом. Они думали, что леди Мот всего лишь возится с книгами, заботясь об их сохранности, ну и время от времени уносит некоторые к себе, чтобы почитать на досуге.

«Недоумки!»

Комната, в которую вошла леди Мот, — одна из лучших библиотек, когда-либо существовавших в этом мире, была забита сведениями, что вполне могли бы помочь молодым лордам улучшить свое положение (если бы только у них хватило ума этим воспользоваться). Мот полной грудью вдохнула запахи кожи, пергамента и бумаги, обвела взглядом полки, к которым ее муж, пока был жив, старался ее не подпускать, и принялась за работу.

Многие книги из числа самых старых уже чересчур долго оставались без ухода. А Мот просто не выносила, чтобы книгу — какая бы она ни была, пускай даже ничего примечательного в ней не имелось, — точили черви или уничтожало безжалостное время. И всякий раз, стоило ей добраться в главную усадьбу, Мот сидела по несколько часов кряду, чистя и приводя в порядок старинные книги, какими бы невзрачными они ни казались — ведь в любой из них могли скрываться обрывки полезных знаний.