Страница 3 из 69
Вечерело. Миро вел «газель» ловко и даже нежно, как будто с конем управлялся. Люцита, по старой памяти севшая рядом с ним, на переднем сиденье, не знала, как заговорить о предстоящей свадьбе. Ему ведь что ни скажи — отшутится, ничего не ответит.
Но помогла Розаура. Она со своим выводком ехала в старом таборном автобусе. Степан, который вел его, решил обогнать «газельку». И обогнал, мастерски «подрезав» Миро на повороте. И тут уж Розаура не могла смолчать, свесившись в открытое окно автобуса, зацепила парня:
— Эй, Миро, что так медленно едешь? Эй, не дождется тебя невеста, за другого замуж выйдет. Что за жених?!
И малыши подхватили, как попугайчики:
— Жених! Жених! Жених!
Миро только улыбнулся в ответ — что взять с детей. Степан же… тот молодой еще, пусть себе лихачит на разбитом автобусе. А «газелька» почти новая, беречь надо.
Но тут и Люцита не сдержалась — ей-то казалось, что Миро совсем не медлит, а просто летит в Управск, к невесте:
— Что, Миро, не терпится скорее свадьбу сыграть?
И снова Миро рассмеялся в ответ — мало ли что девушка скажет!
— О чем ты, Люцита? Я же невесту с детства не видел. Может, посмотрю на нее — и испугаюсь.
— А если не испугаешься — женишься?
— Может, и женюсь. А тебе-то что? Разве у нас с тобой что серьезное было?
Люцита замолчала. Как больно! Господи, помоги сдержаться, не заплакать, не закричать, не прокусить отболи губу:
— Для тебя, может, и не было. А для меня — было.
Миро почувствовал, что тут уж лучше не шутить. И замолчал. Не зря говорят старики, лучший способ говорить с женщиной — это молчать.
А Люцита уняла цыганскую гордость и осторожно так спросила, не спрашивая:
— Я думала, я тебе нравлюсь…
— Нравишься, Люцита, нравишься, — не удержался Миро. — Только жениться я пока не хочу. Будь моя воля — я бы вообще об этом не думал.
— Ну и откажись от свадьбы. Или ты боишься сказать отцу?
— Рано еще шум поднимать. Приедем, тогда и разберемся, что к чему…
Раздался зычный крик Бейбута: «Зде-е-есь!»
Театр-табор свернул с дороги, чтоб остановиться на ночь. Место, как всегда, выбрали самое удачное. Полянка ровная, аккуратная, рядом — лесок, совсем недалеко — ручеек, текущий к Волге. В десяти минутах быстрого шага — деревенька, в которой наверняка можно что-нибудь найти, нагадать или выменять.
За пятнадцать минут цыганская колонна превратилась в табор. И только тогда Бейбут позвал Миро, на очередной, как он это называл, «очень сильно важный разговор». С каменным лицом и тяжелым сердцем Миро вошел в отцовский трейлер. Небось снова будет говорить о свадьбе. А что, если опередить его?
— Папа, давай только о свадьбе — ни слова.
— Что значит «ни слова»? Почему?
— Потому что я не уверен… И не обязан…
— Как «не обязан»? А я тебе говорю: обязан!
— Из-за чего?! Из-за этой детской помолвки? Отец, но это же несерьезно.
— Что значит — несерьезно? Мы к Баро не в детские игры играть, а свататься едем.
— А моего мнения ты уже не спрашиваешь? А что если она…
— Что «она»? Она единственная дочь Баро! А сыновей у него нет!
— Ну и что?
— А то, что ты сначала — ее муж, а потом, глядишь, преемник самого Зарецкого!
— То есть, чтобы породниться с бароном, ты приказываешь мне жениться?
— А тебе этого мало?
— Нет, отец, мне этого много! А что если она сама не захочет? Что тогда?
— Мы десять лет назад с ее отцом по рукам ударили. Какой же он барон, если не сдержит свое слово?
— Ну хорошо — сдержит. Сдержит… Но отец! Отец! Неужели ничего нельзя изменить?
Последние слова Миро выкрикнул с такой болью, что Бейбут немного смягчился:
— Пойми, Миро, я хочу только добра — и тебе, и всему нашему роду. Ты об этом подумай, о своей ответственности перед всеми нами.
— Да я думаю, отец. Думаю…
Увидев, что сын чуть размяк, Бейбут вновь пришпорил разговор:
— А думать, сынок, нечего. Девчушкой она была хорошенькой, думаю, и сейчас ничего. И я уверен: Баро воспитал ее как надо. У тебя будет хорошая и послушная жена.
Бейбут присел, занялся делом — начал чистить трубку, всем своим видом показывая: «Молодец, сынок! Я так и знал, что мы с тобой всегда найдем общий язык».
Да, нелегко переговорить Бейбута. Миро вышел из трейлера, хлопнув дверью. Достаточно громко, чтоб отец понял — он недоволен разговором, очень недоволен. Но не так сильно, чтобы это можно было посчитать знаком неуважения к старшему. Или того хуже — началом большой настоящей ссоры.
Глава 2
В двадцати четырехстраничном энциклопедическом словаре-справочнике «Кто есть кто в управском бизнесе» (Издательство «Леон Хачатурян и сыновья», 2005) Астахов Николай Андреевич шел под первым номером. Получилось так, во-первых, по алфавиту, во-вторых — по жизненной правде. Да и Леончик, старый приятель, давно пообещал: «Коля, друг, даже если у нас какой-нибудь Абраменко заведется, я тебя все равно первым поставлю! Не потому что друг, а потому что так — справедливо!» Николай Андреич в ответ только рассмеялся. Хотя, чего там скрывать, ему было приятно, что в Управске к нему хорошо относятся. Насколько вообще могут хорошо относиться к деловому человеку, приходившемуся кому начальником, кому — конкурентом. При всей своей бульдожьей, борцовской хватке (кандидат в мастера спорта по вольной борьбе, между прочим), Астахов никогда не подличал и слово свое держал. Поразительное чутье всегда подсказывало ему, куда в какой момент стоит вложиться, чтоб получить наибольшую прибыль.
Повезло ему, в общем-то, и с женой. Тамара — умница, красавица. И в астаховской империи верный помощник, и в спальне — теплый огонек, всегда согреет. (А что было в его жизни грустного до Тамары, он старался не вспоминать.)
Но вот сын…
Упустил его отец, упустил. Недоглядел, слишком понадеялся на женское воспитание. Вот и вырос Антон в чем-то жесткий, как бизнесмен, в чем-то мечтательный, как девушка. Тесто с гвоздями! По отдельности набор полезный, а все вместе — ерунда какая-то…
Но дружить Антошка умел. В институте, в самарском нархозе, познакомился с отличным парнем, Максимом Орловым, в общаге поселились вместе. Просто неразлейвода. Максим и в Управск часто в гости к Астаховым наезжал. Николай Андреич опытным деловым взглядом сразу приметил: парень — золото, и деловой, и верный, и честный. Как только мальчики вуз закончили, сразу же взял Орлова в свою структуру. Оплатил проживание в гостинице, по всем должностям провел, начиная с рабочих. Нигде Макс не сплоховал и очень быстро стал одним из управляющих.
Эх, кабы Антон такой был. Да чего там мечтать! Работать надо!
И только собрался Астахов вызвать в офис Максима, как жена пришла. Сегодня вроде не злая.
Но и недобрая.
— Коля, — с места в карьер начала она, — нам надо поговорить!
— Томочка, у меня ж совещание…
— С кем? С Максимом? Вот об этом мы и будем говорить. Макс, конечно, парень хороший. Но я не понимаю, почему ты только ему доверяешь, а не нашему сыну.
Завелась!
— А потому, дорогая, что наш сын — балбес и бездельник! Ты помнишь, чем закончилась его работа с ларьками фаст-фуда? А магазин канцтоваров? А агентство недвижимости? На него же ни в чем нельзя положиться!
— А на Максима, значит, можно?
— Да.
Тамара почувствовала, что муж начинает злиться. Отложила кнут в сторону, перешла к пряникам.
— Коленька, хороший мой. Да, наш сыночек ошибся разочек. — Женщина сама рассмеялась неожиданно сложившейся рифме, Астахов тоже улыбнулся. — Поверь, я поговорила с ним. Как мать. Антон хочет взяться за ум, но ты же не даешь ему никакого шанса! Коля, пожалуйста, будь объективен.
— Ладно, я попробую, — сказал Астахов и вызвал Максима, ожидавшего в приемной.
Но тот пришел не один, а с Антоном. Ясно — это Тамара постаралась. Елки-палки, он же как раз обещал Максу премию выдать. Нехорошо давать деньги при всех. А с другой стороны, пусть Антон смотрит и кумекает: у отца получает тот, кто работает. Да и Тома всегда отчитывала его, что сыном мало занимается. Вот, нехай понаблюдает за педагогическим процессом.