Класс отщепенцев

Но сердце требовало большего… Ну не походило это все на логово заговора, как не походила эта лаборатория на средоточие магических экспериментов. Обычная лаборатория, может, чуть больше тех, что есть вверху. Чуть более многофункциональный перегонный куб, чуть более обстоятельный верстак, несколько хрупких инструментов, которые явно опасаются давать в неумелые руки… И ничего больше… Разве что привлекало внимание обилие шкафчиков и шуфлядок…

— Ты часом не в курсе содержимого этих шкафов? — невинно осведомился Сержи, заранее предчувствуя утвердительный ответ.

— Ничего особого, поверь… — кивнул гремлин, еще раз подтверждая, что с предсказаниями у темного эльфа все в порядке. — Просто собрали для удобства все стандартные ингредиенты в одном месте, чтобы по тюкам не шариться… Немножко не то, что ты ожидал, да?

— Да, — Сержи не стал отрицать очевидного в глупой попытке сохранить лицо и образ умудренного всезнайки. От таких попыток образ ломается намного хуже… — Просто странно, что именно человеческий архимаг привлек наше внимание к этим подвалам… Ладно. Сейчас не время для рассуждений — нас сюда привели более конкретные дела.

— Командуй. Я не очень в курсе ваших ритуалов…

— Странно, — улыбнулся Сержи. — А я уже приготовился было удивляться твоей осведомленности… Как ни крути, а она частенько выходит за рамки не только Академической программы, но и моих представлений о возможностях гремлинов… О возможностях умудренных опытом гремлинских магов, точнее… Как и твое поведение, кстати… Меня давненько подмывает спросить, сколько тебе лет… Мы ведь никогда тебя об этом не спрашивали…

Гремлин вдруг втянул голову в плечи. Это был настолько ребяческий жест, что Сержи даже усомнился в своих умозаключениях.

— Только никому не говори, ладно? — Тридрилл на всякий случай даже по сторонам огляделся.

— Ладно.

— Вообще‑то мне сто пятьдесят…

— Ого! — У Сержи чуть земля ушла из‑под ног. Такой внушительной цифры он не ожидал даже в самых смелых предположениях. Возраст подходящий скорее для пенсии, чем для студенчества. Хотя кто их, этих гремлинских магов знает? Продолжительность жизни разная у всех рас, но занятия магией ее стабильно продлевают. Опять же, на разное количество. Сержи знал, что слабее всего с этим делом обстоит у силгов и мурристов, а вот насчет гремлинов ничего конкретного припомнить не мог. Вот что значит умение расы хранить свои секреты. Эльфийские‑то особенности известны всем желающим.

— Давай все‑таки вернемся к делу. А то глупо получится, если наша затея не выгорит из‑за нашей с тобой болтливости. Языками почесать мы еще успеем.

— Ты прав… — воспитанному Сержи нелегко было обращаться к столь пожилому существу на «ты», но делать, похоже, нечего… Да и привычка уже выработалась. — На самом деле нам предстоит не такая уж сложная операция. Сам понимаешь — она должна была проводиться в походных условиях. Нам нужно расплавить свечу из салемского жира на зеленом огне и отлить из него фигурку человека. В процессе плавки добавить половину крови… Можно не точно. Важно, чтобы одна часть крови была внесена в процессе зачарования, а вторая — в сам момент ритуала для его активации. Ну а набор заклинаний… Сейчас услышишь, одним словом…

Сержи устроился за верстаком. Тридрилл оперативно организовал все необходимое для плавки и старательно поддерживал ровность горения зеленого огня: искать сейчас из‑за нерасторопности вторую свечу было бы очень нежелательно. Сержи вводил в тигель кусочки свечи, а затем, когда весь жир был помещен в емкость, простер над ней свои руки и начал монотонное пение. По оговоренному сигналу Тридрилл капнул внутрь крови (благо Баргез взял с запасом). Пение эльфа длилось минут двадцать, после чего начался процесс создания куклы.

— Сильно! — кивнул Тридрилл, когда все было кончено. — Только не говори, что ты все это запомнил, будучи пеленочного возраста и подслушивая сплетни выживших из ума эльфийских старейшин, грезящих о захвате власти в вашем Темном лесу… Знаешь, у меня от твоего пения мороз шел по коже… К тому же, я точно могу определить, когда заклятье тренированное, а когда — нет. Опыт — сам понимаешь…

— У этого заклятья много общего с классической формой подобия…

— Это я заметил. Я не про общую форму, которая у тебя тоже от зубов так и отскакивает, пацифист ты остроухий! Я как раз про отличия. Формулу связывания, в частности… Никогда такой не слышал…

— Еще бы… — не без гордости произнес темный эльф. — Я ее сам придумал!

— Сам?! — глаза гремлина в этот момент напоминали блюдца. Пожалуй, можно было сказать, что его впервые в жизни что‑то проняло.

— Сам, — сухо подтвердил эльф. Усомниться в его честности в этот момент мог только не знающий эльфов самоубийца. Тридрилл посмотрел на эльфа с нескрываемым уважением, а потом сокрушенно покачал головой.

— Хана эльфийским домам… Что бы ты там себе сейчас не думал…

— Я уже говорил, что не намерен бороться за престол, — эльф поджал губы.

— Это мы лет через двести посмотрим… Если ты к тому времени какой‑нибудь апокалипсис не учинишь…

— Вот тогда и обсудим.

— Тогда точно учинишь! Я ведь тебе такого насоветую…

— А я все наоборот сделаю!

— Вот и я про что… Ладно, дело сделано, следы заметены. Пора убираться отсюда…

Дорогу назад в историях о приключениях почему‑то принято опускать. Ведь главное уже сделано, а лишний треп лишь оттенит геройский подвиг… Увы, в жизни именно на обратную дорогу приходится уйма сложностей, ведь не осведомленные о поражении враги не падают ниц пред героями, в скалах не появляются тоннели, а верные союзники частенько переходят к этапу устранения рабочих рук, ставших вдруг ненужными. А ведь сил‑то уже, как правило, нет… Все на подвиг ушли… Может, поэтому обычно и не рассказывают?

Дорога назад для отщепенцев была не менее сложной, чем туда. От колонны к колонне, по стеночке, по потолку, мимо вечно несущих свою вахту оживленных стихий. И только спрятанный под полой у эльфа сверток грел мыслью о том, что все это не дежавю.

С каждым этапом, словно кто‑то пустил всю историю задом–наперед, их становилось все больше и больше, пока, наконец, Баргез не подал условный знак, что все чисто и тихо. Еще четверть часа… таких тяжелых, наполненных нервами и беспокойством четверть часа, и к засевшим в кустах отщепенцам присоединился восстановивший магическую целостность Академии Тридрилл.

— Я же говорил вам топать в общежитие! Говорил же, что догоню! Почему вы еще здесь?! — гремлин рассердился не на шутку. Он шипел и плевался как печка, в которую суют сырые поленья.

— Мы тебя ждали!

— Зачем? Ваша работа — унести подальше куклу! А если бы я ненароком шум поднял? Вы бы что — отбивать меня пошли? Умники! У меня шансов тихо уйти больше чем у вас всех вместе взятых! Хорошо еще, что я решил этим же путем отступать… Справить малую нужду в этих самых кустиках! Вот на вас сейчас и справлю!

Гремлин все‑таки не стал переходить от слов к делу, и уже в скором времени вся команда взломщиков ввалилась в родные пенаты. Тихо, но с чувством…

Не спавшие отщепенцы встретили прибывших так же, в смысле тихо, но с чувством. Короткие многозначительные «Ну что? Ну как?» И не менее многозначительные кивки в ответ, и даже демонстрация запакованного до поры до времени свертка. Долго ему не придется ждать своего часа… Но пока что впереди был еще один день, который наверняка готовил свои сюрпризы. Предчувствуя это, отщепенцы не стали долго засиживаться, и поскорее разбрелись по своим комнатам.

— Если так пойдет и дальше, то сон для нас станет самой желанной наградой после всей этой катавасии… — буркнул Лоувель, падая в кровать.

— Ничего… Можно сказать, что Салли сейчас за нас всех отсыпается…

— Ага… А потом заставим ее за всех работать!..

С этими многообещающими планами на общежитие, наконец, снизошли всеобщий покой и тишина.