Моя Святая Земля

- Войны не будет.

Это прозвучало не приказом даже, а простой констатацией факта. У Алвина вспыхнули щёки.

- Ты меня спросил?!

- Нет смысла, - сказал Эральд. - За тебя сейчас решает ад.

Алвин хотел ещё что-то сказать, но передумал. Вздохнул, махнул рукой:

- Ладно. Пусть её карета.

Джинера взглядом подозвала Дильберта.

- Всё отменяется, - сказала она. - Готовьте экипаж и охрану, - и отпустила его жестом.

- Что отменяется? - тут же подозрительно спросил Алвин.

- Война, - ответила Джинера удивлённо. - Хочется надеяться, что Святая Земля и Златолесье - снова союзники, как повелось издревле, мессир Алвин. Я поеду с вами.

- Да вот ещё! - возмутился Алвин.

Эральд спросил согласия Сэдрика одним вопросительным взглядом - и проклятый кивнул. Эральд сказал:

- Поедет. И златолессцы узнают от своей принцессы, что ты вернул душу себе: она увидит своими глазами.

- Смотреть будет противно, - предупредил Сэдрик.

- Ничего, - сказала Джинера. - Я не боюсь.

Они вышли вчетвером: проклятый опирался на плечо Эральда, а Алвин подал на лестнице руку Джинере. Она мгновение колебалась прежде, чем принять помощь, но, сделав над собой усилие, позволила держать себя за руку - и Алвин на сей раз не стал ломать ей пальцы. Только буркнул:

- Убери от меня шавку - рычит.

Джинера отдала собачку Ланну.

В галерее, куда вела лестница, оказался почти весь двор Сердца Мира; Джинера не нашла глазами только Марбелла. Очевидно, тут ждали короля - но Алвин не желал ничего разъяснять.

- Я же сказал, уроды, - бросил он злобно, - до завтрашнего утра никому ничего не скажу! И не сметь ничего предпринимать, ясно?!

- Ваше прекрасное величество, - начал канцлер, - но всех удивляет...

- А мне какое дело до того, что вас удивляет! - прорычал Алвин, выпустив руку Джинеры. - Что вам надо?! Моё согласие на похороны отца? А что ещё делать-то с трупом?! Или что ещё?!

Маленький серый человечек, который предупреждал Джинеру, что ей нельзя лезть в дела, связанные с адом, высунулся у канцлера чуть ли не из-под мышки, вставив слово:

- Но ведь эти двое, государь, государственные изменники...

- Нет, - отрезал Алвин. - Государственные изменники - это те, кого я назову. Ты, может быть. Ясно?

Как-то подозрительно дёрнулись люди в штатском. Джинера подумала, что, с точки зрения первых лиц Святой Земли, всё, очевидно, пошло не так - и сейчас, скорее всего, пришедшие в себя телохранители короля доделают то, с чем не справились в храме: убьют Эральда, а, быть может, и проклятого и её, Джинеру - с ним заодно. Эта мысль её просто обледенила - но тут проклятый Сэдрик громко и как-то хамски весело сказал:

- Эй, босота, вы бы не спорили с королями - не стоит!

Наступила ужасная тишина. Джинера быстро оглянулась - и увидела в единственной руке Сэдрика нож из матового стекла, из которого текло кровавое сияние. Коротко и ясно. Очень ясно, всем.

- Кто не будет слушать моих братьев, - продолжал Сэдрик, ужасно ухмыльнувшись, - тот прямо сейчас и отправится в ад, который так любит.

Толпа - придворные, солдаты, лакеи, какая-то безымянная челядь - шарахнулась в стороны, прижимаясь к стенам.

- Пойдём, рыжая, - сказал Алвин почти любезно, и Джинера сама протянула руку.

Они успели сделать несколько шагов - и Витруф гаркнул откуда-то снизу, видимо с площадки парадной лестницы:

- Лошади для государя и принцессы!

Солдаты взбежали по лестнице и остановились вдоль перил. Увидев синие мундиры армии Златолесья, Джинера чуть не расплакалась от облегчения и восторга. Златолесские телохранители проводили четверых союзников до парадного подъезда - и Витруф даже успел накинуть на плечи своей принцессы плащ, подбитый мехом.

Сумерки уже сгустились, туман казался бурым киселём - факелы солдат горели тускло. Жёлтый свет дворцовых окон, поглощённый сырой темнотой, тёк призрачно, и королевский дворец выглядел нереально, как в мрачном сне. Площадь тонула в тумане и тьме, лишь редкие фонари вдалеке еле сеяли мутный желтоватый полусвет.

Дильберт распахнул перед королём дверцу кареты с золотым деревом Златолесья. В карету была запряжена холёная рыжая шестерня, подарок Джанора. С двух сторон от кареты пританцовывали и били копытами кони личной охраны принцессы. Алвин криво усмехнулся и помог Джинере войти. Ланн впустил в карету Зефира и вскочил на козлы.

- Вы знаете дорогу к Малому Замку? - спросил у него Эральд. Ланн, вероятно, утвердительно кивнул. - Гоните, - сказал Эральд и захлопнул дверцу.

Лошади рванули с места.

В карете было темно, но Джинера различала в сумраке лица союзников - встревоженные и внимательные, но не испуганные.

- Между прочим, ребята, - сказал Эральд со смешком, - я уже решил, что тут нам всем и конец.

- Вообще-то, государь, я с вами пока, - проворчал Сэдрик. Эральд молча обнял его за здоровое плечо.

- Я с ними завтра разберусь, - тихо и яростно сказал Алвин. - Суки продажные. Биты мало.

- Нам бы сперва дожить до завтра, братишка, - сказал Эральд. - А завтра может измениться решительно всё.

- Интересно, где отравитель, - сказал Алвин. - То без него ни один чих во дворце не обходился, а то он слился и сгинул.

- А ты его больше не интересуешь, - отозвался Сэдрик. - На какого беса лысого ты ему сдался - с душой? Да ещё после того, как ты его расколол? Всё, забудь.

- Гнида, - сказал Алвин, и Джинера услышала в его тоне настоящую тоску. - Я так и думал. Корчил из себя преданного, сука. Страх, враньё - на том и всё... подонки...

- Это уже в прошлом, - сказал Эральд. - Я не знаю, что будет завтра - но точно другое. Они пользовались тем, что тебе нечем отличить правду от лжи - но уже с завтрашнего утра всё будет не так.

- Скорее бы, - Алвин вздохнул, как всхлипнул. - Устал я, Эральд... так устал - до смерти. Болит, болит, болит... Говорил - боюсь, да? Нет, не боюсь уже. Уже всё равно, лишь бы не болело.

- Уже скоро, - сказал Эральд. - Ты дольше терпел, братишка, потерпи ещё немного.

Джинера протянула руку в темноте и нашла руку Алвина, без перчатки, холодную, как у мертвеца. Он удивлённо взглянул на неё.

- Я очень хочу, чтобы всё получилось, - сказала Джинера. - Дай Бог.

- А... - Алвин кивнул. - Дай Бог. Ага.

Джинера снова чувствовала странный покой - здесь, в окружении чужих молодых мужчин, словно дома, в компании баронов брата. Даже Алвин, бездушная тварь, перестал пугать её - хоть она и не могла себе объяснить, почему.

Город, погружённый во мрак и туман, казался необитаемым и был освещён лишь редкими тусклыми огнями. Копыта лошадей и колёса кареты грохотали по мостовым неожиданно громко - и никто не прижимался к обочинам: после сорвавшейся королевской свадьбы столица замерла в ужасе, ожидая будущих бед. Померещились качающиеся тени в факельном свете, пролетело предместье, мутные огонёчки придорожной корчмы - навстречу понёсся чёрный лес.

Однако Джинере было настолько уютно, что она поймала себя на мысли: так бы ехать и ехать, очень быстро, весь вечер, всю ночь, и пусть лошади будут бесплотными и стремительными призраками, и под колёса летит не дорога, а полоса тумана... Но Малый Замок оказался не так уж и далеко от королевского дворца. Прошло меньше получаса, когда лошади замедлили бег, а Алвин мрачно сказал:

- Эй, Сэдрик... часы на ратуше, мне кажется, ещё и семи не пробили, а мы уже на месте, чтоб ему провалиться...

- Раньше - лучше, - невозмутимо откликнулся Сэдрик. - Есть время спокойно всё приготовить.

Джинера выглянула в оконце и увидела приближающуюся, вставшую из тумана тёмную громаду старинного замка с огнями на башнях.

XI

Златолесский барон крикнул: "Эй, открыть ворота! Дорогу королю!" - Эральд невольно улыбнулся, услышав тот же эльфийский акцент, что и у Джинеры. Милое у златолессцев произношение; Эральд подумал, как хорошо бы попросить Джинеру или кого-нибудь из её людей сказать что-нибудь по-златолесски, но тут же и забыл об этом.