Разум на торги

Глава 7

Шторм трепал “Королеву” два дня. На пике бури гром превратился в почти непрерывный грохот корпуса, но не поэтому те, кто обычно спал на верхней палубе, спустились в тесные пассажирские каюты. Попытка Рипа Шеннона поспать в своей каюте на уровне ходовой рубки впервые в жизни заставила его понять, что такое морская болезнь.

Часть этих двух дней Дэйн провел со Штотцем, помогая ему строить компьютерные имитации и экстраполировать наиболее вероятные исходы, готовил инструменты и основные детали, которые понадобятся для перестройки шахтных ботов в очищающие установки.

— Нам все равно понадобятся ультразвуковые дробилки, — сказал Штотц, — и наверняка каталитические сепараторы, но все остальные детали этих джипи окажутся наверняка лишними.

Туи тоже спустилась помогать. Поднимать она ничего не могла, но ее пальцы ловко справлялись с проводами.

— Мы не двигать корабль? — спросила она, когда началась работа. — Очень открытое место. Штотц мотнул головой:

— Корабль мы двинуть не можем, но можем поставить дополнительные оттяжки. Будем трястись и дрожать, но не упадем.

— Когда выгрузим джипи, стоит убрать те булыжники с наветренной стороны, — проворчал Камил. Он тоже пришел помогать. — Понятно, почему здесь нет холмов. Не хочется мне думать, как двухтонный камешек стукнет по “Королеве” как раз, когда я залягу придавить ухо.

Туи усмехнулась словам “придавить ухо”, но ничего не сказала. Ее улыбка заставила улыбнуться и Дэйна. Он никак не мог понять ее чувства юмора. Иногда совершенно обычные вещи вызывали у нее приступы неудержимого хохота, и хотя она с удовольствием объясняла, в чем дело, если ее спросить, почему-то неловко было все время спрашивать, что же такого она нашла смешного. Он не хотел создавать у Туи впечатления, что юмор у нее не правильный.

Штотц только приподнял бровь, но продолжал работать. Они с Тау колдовали над устрашающим количеством приборов, которые надо было разместить для измерения кучи параметров — от флуктуации температуры до содержания воды и минеральных веществ в воздухе и всего вообще, что может обрушить на них погода. В первую спокойную ночь научная часть экипажа будет расставлять их повсюду и добавлять еще тросы для стабилизации корабля. Дэйн знал, что им с Рипом придется еще раз попытаться вступить в контакт с Лоссином и остальными.

Прошли два дня. Хотя погода не переменилась, Дэйн с удовольствием отметил огромную разницу в своем самочувствии сейчас и раньше. Если только не взбегать по трапу на три уровня сразу, он почти перестал замечать гравитацию. Самым сложным было избавиться от приобретенных в микрогравитации привычек.

Конечно, у него не было тех проблем, что у бедняжки Туи. Тау построил для нее аэрационное устройство, и так она смогла питаться. Но дважды на глазах у Дэйна она рассеянно поставила свой стакан в воздух, ожидая, что он там и останется, и оба раза он не успевал ее предупредить, и стакан падал ей на ногу.

Первый раз она присела, внимательно глядя на разливающуюся жидкость и тревожно вздыбив гребень.

Дэйн услышал слабый звук и поднял глаза на Али, который честно пытался подавить смех.

— Вода лучше в сфере, — сказала наконец Туи, подняв глаза. Она взяла со стойки инструментов собиратель жидкости и внимательно смотрела, как он засасывает разлитое и отправляет в утилизатор.

Таким образом, все были заняты на различных работах.

На третий день показался бледный водянистый рассвет, пробивающийся сквозь толстый слой белых облаков. Впервые видимость была относительно хорошей, и можно было увидеть серо-синий океан со всех сторон, кроме юга. Гигантские деревья не пострадали, и их большие, с виду резиновые листья сияли в бледном свете. Дэйн подозревал, что эти листья жестче посадочной площадки.

В течение дня Дэйн много раз проверял наружные экраны и видел висящие там и сям клочья тумана. А есть в них странники? Возможно. Холодный ужас столь близкой угрозы заставлял выискивать их. Но ничего такого страшного не было видно. В этом тумане была какая-то даже чуждая и тонкая красота — в том, как он плыл над сонной водой и вокруг огромных деревьев.

Наконец настала ночь, на этот раз без бури. Измерительные приборы были готовы и вынесены для переноски в шлюз. Никто не спал; еще не было попыток подчинить цикл сна и бодрствования ритму вращения планеты. Еще много было работы, и все, кажется, чувствовали себя, как Дэйн: психически тревожно, но физически вымотанными из-за долгого отвыкания от гравитации.

Когда наступила ночь, Али Камил вышел с каким-то ящиком в руках.

— Мой вклад в общее дело, — , сказал он с одной из своих кривых улыбок и стал раздавать круглые предметы всем, собравшимся в кают-компании, чтобы обсудить планы.

— Шлемы! — выразил Рип общее удовольствие. — С налобными фонарями. Али пожал плечами:

— Идею мне на самом деле подсказали странники. Возможно, против них шлемы бесполезны, но вообще не помешают. Фонари рассчитаны на десять часов непрерывной работы. Здесь переключатель интенсивного режима, — он показал рукоятку, — но тогда фонаря хватает максимум на пять часов. Но можно прихватить запасную батарею, пристегнув к поясу, — я не хотел добавлять веса в шлемы.

— Отлично придумано, — с чувством сказал Мура. — А это что, рация?

— Удобнее, чем карманные устройства, которые мы обычно носим. Поскольку мы собираемся работать только ночью, да еще наверняка в мерзкую погоду, я думал, что это станет частью повседневной одежды.

Он отдал Туи ее шлем, приспособленный для надевания поверх гребня.

Туи довольно присвистнула, вертя в руках шлем.

— Хороший, Али Камил. Хороший.

— Не слишком изящные, — сказал Али со своей странной, чуть насмешливой улыбкой. — Вряд ли они войдут в моду, когда мы вернемся в какую-нибудь цивилизацию. Но они прочные; я взял пластики высокой плотности для защиты от удара случайных летающих камней и веток.

Дэйн взял свой шлем и примерил. Али с его инженерными способностями сделал вещь удобную и легко управляемую. Дэйн был доволен еще и тем, что теперь не придется надевать неуклюжий наголовный фонарь, который он состряпал наспех в свободное время.