Брэк. Сокровища колдуна

— Поди прочь, чужеземец. У меня нет ни времени, ни желания вести праздные… — Тут до командира отряда дошло, какого угрожающего вида мужчина стоит перед ним; он слегка прищурил глаза. — Подумав, я решил ответить на твои вопросы.

— Очень любезно с твоей стороны, — сказал Брэк с усмешкой.

Улыбнулся и Искандер, но лишь слегка, и улыбка его была усталой.

— Будь у меня сотня солдат или около того, я бы не стоял здесь, дрожа при виде ее. Если ты подумываешь задержаться здесь, тебе самое место в армии. Есть сотня вакансий, да что там — пять сотен. Ведь эта тварь сманила большую часть моих солдат, пообещав им баснословные богатства!..

Он замолк, а когда заговорил вновь, в голосе воина сквозил неприкрытый страх.

— Нордика Огнегривая. Ее считают ведьмой, и, право, я начинаю этому верить.

Брэк нахмурился, лоб избороздили морщины.

— Ведьма? Для этого она выглядит слишком юной.

— Твои слова доказывают, что ты чужой в этих местах. Ей сотни, тысячи лет, если мерить возраст числом тайных знаний и чар, которыми она, как говорят, владеет. Она единственная дочь алхимика Цельсуса Гиркануса. А, ты переменился в лице — тебе знакомо это имя?

— Я только сегодня услышал его от человека, встреченного мной на дороге, — ответил Брэк.

— Мрачный тип, Тамар Зед, принадлежит к культу магианцев. Восемь полных лун назад он объявился тут, словно возник из воздуха. От одних людей я слышал, что, путешествуя, он завернул погостить у старого Цель-суса, другие божатся* что он просто материализовался из пустоты в своем мрачном наряде. Нордика же, как я упоминал, была дочерью пожилого алхимика.

Брэк снова наморщил лоб:

— Была? Почему ты все время говоришь о ней в прошедшем времени? Она ведь все еще жива и здорова.

— Жива — да, но это давным-давно не та Нордика, какую мы знали, — ответил Искандер. — Что-то изменилось в ней. Отравило ее уста. Ее глаза. Ее разум. Лишь год назад она была образцом любящей дочери — очаровательной, добродетельной, учтивой и вежливой со всеми. Изменения произошли одновременно с прибытием магианца, или чуть ранее, — быть может, он источник ее одержимости? Так или иначе, Нордика и Тамар образовали богопротивный альянс, скрестив его печатью похоти и крови, убив старого Цельсуса.

— За что?

Искандер пожал плечами:

— Он был безвредный и добрый старикан. Магические знания, которыми он обладал, никогда не обращались во зло. Но незадолго до его смерти распространился слух, что ему удалось совершить фантастическое открытие, — посвятив всю свою жизнь поиску и исследованиям, он наконец раскрыл главный алхимический секрет.

Брэка словно ужалило.

— Превращение металлов в золото?!

— Да. Трансмутация. Во всяком случае, так утверждает Нордика. И еще она клянется, что теперь эта тайна известна и ей. Благодаря этому она переманивает людей у лорда Странна и формирует из них собственную армию в замке — «орлиное гнездо» высоко в горах, — суля воинам золотые горы, которые они с Тамаром намереваются получить из простого свинца. Способны они на это или нет, никто точно не знает. Но дезертирам хочется верить, что это так, и этим уже выиграно полбитвы. В результате власть лорда Странна пошатнулась, страна быстро приходит в упадок. Нордику боятся все. Знают они секрет или нет, но точно говорю тебе, они с Тамаром убили ее старика отца, стараясь выведать его. Вот до чего она дошла, насколько переменилась. Она говорит, что стала колдуньей, но я скажу — она стала проклятьем этой земли.

Брэк собирался что-то сказать, но тут дуновение холодного ночного ветра донесло до него уже знакомый мерзостный запах. Он резко обернулся. Отсветы от факельных огней затанцевали на его загорелой коже.

— Командир, я чую что-то, воняющее могилой.

— Животные в стойлах унюхали этот запах задолго до прибытия экипажа Нордики. Это и есть воплотившийся в реальность кошмар, подкравшийся к нашему королевству. То, из-за чего люди прячутся по домам не только ночью, но и днем. То, из-за чего так трусят мои вояки. То, из-за чего даже я — да поразят меня боги тьмы, — даже я не решаюсь сделать то, что должен бы, — вбежать внутрь и вспороть ей живот.

Смрад сгущался вокруг Брэка, всеподавляющий, жаркий. Перед глазами его встало видение растерзанного коня. И тогда варвар решительно направился к воротам.

Позади колесницы на длинной цепи вытянулось на земле какое-то существо. Едва Брэк как следует разглядел его, разум варвара взбунтовался, отказываясь принять то, что видели глаза, — ни одна собака на свете еще не достигала таких грандиозных размеров.

— Что же это? — выдохнул Брэк. — Что за чудовище?

Искандер подошел сзади и встал у него за спиной.

— Жуткая тварь, каких не видывали отродясь ни в этих местах, ни где-либо еще, пока Нордика не изменилась. Эта нечисть однажды возникла позади ее повозки, словно всегда там была.

Брэк похолодел. Ему вспомнились слова Амброза Столпника о двойном проклятии, тяготеющем над этой землей.

— У этого отродья есть имя? — спросил он.

— Алая Пасть, — прохрипел Искандер.

Алая Пасть. То самое чудовище, убившее его коня. Адская вонь, пропитавшая все вокруг, не оставляла никаких сомнений в этом.

Псина, развалившаяся на земле, пристроив массивную тупомордую голову на передних лапах, размером вдвое превосходила варвара-великана. В свете факелов огромные клыки блестели каким-то особенным стальными блеском. Создание тьмы дремало. Два самых крупных клыка торчали наружу, выступая над верхней губой, — влажные, длинные и острые, как кинжалы.

— Она, должно быть, и вправду ведьма, раз создала такую мерзость, — процедил сквозь зубы Брэк.

— Да, — стараясь оставаться спокойным, согласился Искандер. — Большую часть времени чудовище проводит на цепи. Но время от времени колдунья спускает его ради собственного развлечения. Ты, кажется, начинаешь понимать, почему дрожат мои люди?

Брэк выхватил меч, кровавая пелена застила ему глаза.

— Это просто пес. И он убил моего коня.

Лицо Искандера вытянулось.

— Постой, чужеземец! Шкура его как броня…

Брэк не слышал окончания тирады, ибо уже заходил сзади колесницы с воздетым вверх мечом. Глаза пса открылись, затрепетали огромные влажные ноздри. С неожиданным проворством он вскочил на ноги.

Брэк обхватил рукоять меча обеими руками, занес его над головой и обрушил вниз со всею мощью своего огромного тела. Алая Пасть оскалился, выставив напоказ толстый, цвета сырой печени язык и зубы, подобные рядам стальных шипов.

Удар меча в бок зверя способен был развалить пополам взрослого леопарда. Но — меч опустился и отскочил от тела чудовища, как дождевые капли от камня. Брэк выругался, руки обожгло болью. Варвар качнулся назад — неудачный удар лишил его равновесия. На обнажившихся гигантских челюстях пса блеснула слюна. Правой передней лапой Алая Пасть толкнул Брэка в бедро. Удар выглядел слабым, но Брэка он поверг в пыль. Алая Пасть пригнулся, загремев цепью, горящие смертоносным желтым огнем глаза зверя буравили противника.

К воротам сбежались солдаты Искандера. Их командир прокричал:

— Я пытался предупредить тебя, странник! Сталь бессильна перед шкурой…

Алая Пасть принялся наскоками атаковать поверженного варвара; тот крутился в пыли из стороны в сторону, пытаясь уйти от удара. Но Алая Пасть был проворней. Он возвышался над варваром, хищно оскалив зубы. Брэк перекатился на левый бок и изо всех сил рубанул мечом снизу вверх. Лезвие проскрежетало по бронированной шее, отдача от удара заставила варвара невольно вскрикнуть.

Разевая пещероподобную пасть, ужасный зверь то отступал, то снова бросался на человека, грозя одним ударом снести ему голову с плеч. Брэку никак не удавалось откатиться за пределы досягаемости сдерживаемого цепью животного, а только это могло спасти его сейчас.

Рывками могучего тела Брэк посылал себя из стороны в сторону, ни на секунду не выпуская меча из рук. Но вот два звука коснулись его ушей: протестующее клацанье натянувшейся цепи и отчетливая команда женщины: