Страница 23 из 37
Керенский, казалось, только того и ждал. Тут же объявил себя премьером, сохранив за собой и пост военного министра, а 4(17) июля подписал ещё один акт– «Временную инструкцию Генеральному секретариату». В ней, не имея на то полномочий, определил границы Украины – губернии Киевская, Волынская. Подольская и Черниговская, за исключением Мглинского, Суражского, Стародубского и Новозыбского уездов», а также «и другие губернии или части их в случае, если образованные в сих губерниях на основании постановления Временного правительства земские учреждения выскажутся за желательность такого распространения».
Определил Керенский и структуру украинского правительства, теперь уже де-юре, а не де-факто. В нём предусматривались генеральные секретари внутренних дел, финансов, земледелия, просвещения, торговли и промышленности, труда.88 Иными словами, вне компетенции сепаратистов остались только дела иностранные, военные да юридические.
Киевские националисты откликнулись на столь выгодное только им соглашение сразу же и весьма восторженно. Редкостным для них по доброжелательному тону, даже предельно верноподданническим Вторым Универсалом. Не поскупились в нём на такие слова: «Мы, Центральная Рада, всегда за то, чтобы не отделять Украины от России».89 Ещё бы, ведь они, наконец, добились того, на чём настаивали вот уже четыре месяца!
Добились лишь потому, что Керенский откровенно пошёл у них на поводу. Презрел собственные взгляды, выраженные всего месяц назад – «Организм русской армии не будет ослаблен, никакие организационные меры никогда не нарушат её единства… Выделение национальных войск… в настоящий тяжёлый момент растерзало бы её тело, подорвало бы её мощь и было бы гибельно как для революции, так и для свободной России».90
Трудно предположить, чем бы обернулись столь вызывающие, столь самовольные действия Керенского, да ещё и приведшие к падению правительства, если бы не последующие события.
Днём 3(16) июля солдаты 1-го запасного пулемётного полка, расквартированного близ столицы, в Ораниенбауме, узнали о приказе расформировать – за полный развал дисциплины – их полк, находившийся на фронте. И о скорой отправке теперь уже их в основном тридцатипяти-сорокалетних, на передовые позиции. Потому и решили выразить протест. Громко, во всеуслышание заявить о желании поскорее вернуться в родные деревни, где шёл «чёрный», то есть самовольный, раздел помещичьей земли, а не оказаться в окопах. Приехали в Петроград и нестройными колоннами направились к Таврическому дворцу, где располагался Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет (ВЦИК), избранный недавно прошедшим съездом Советов.
Возможно, всё прошло бы вполне обыденно, если бы мирную безоружную демонстрацию не обстреляли неизвестные лица. Слух о том тут же облетел весь город. К пулемётчикам начали присоединяться солдаты других запасных полков столичного гарнизона – Московского, Гренадёрского, Павловского, 180-го, 1-го. Все они пошли по Невскому, Литейному, требуя передачи всей власти Советам. Полагали уверенно – вот тогда-то и подпишут мир, а их демобилизуют.
Поначалу большевики, как и все остальные партии (кроме анархистов), никак не реагировали на солдатское шествие. Выразили своё отношение к происходившему весьма своеобразно. Направили во ВЦИК, как члена Бюро этого высшего советского органа, Сталина. Уведомить о своей полной непричастности к бурным событиям, незаинтересованности в них. И настойчиво посоветовать далее не медлить. Воспользовавшись на редкость благоприятной ситуацией, взять власть в свои руки.
Однако меньшевики и эсеры, составлявшие в Бюро подавляющее большинство, 39 членов из 48, растерялись. Отказались хотя бы вступить в переговоры с теми, интересы которых вроде бы представляли и выражали. Не нашли ничего лучшего, как срочно выпустить воззвание. Объявили в нём расформирование 1-го пулемётного полка вполне законным, ибо его санкционировал Керенский как военный министр, а протестующих объявили «изменниками и врагами революции».91
Разочарованные, оскорблённые таким отношением, солдаты не вернулись в казармы. Продолжали манифестацию до глубокой ночи. Утром 4(17) июля вновь заполонили центральные улицы, ибо их ряды начали пополнять сначала вооружённые рабочие петроградских заводов, красногвардейцы, а затем и прибывшие из Кронштадта матросы с линкоров «Республика». «Петропавловск», «Слава». Поначалу чисто стихийное выступление всё отчётливее стало превращаться в целенаправленное. Неуклонно вести к общенациональному политическому кризису что усугублялось отсутствием законного правительства и существованием демократически избранного ВЦИКа.
Только тогда лидеры и большевиков (Ленин, Зиновьев, Каменев), и близкой к ним межрайонной организации объединённых социал-демократов (Троцкий, Луначарский) с молчаливого одобрения вождя меньшевиков-интернационалистов Мартова, сочли не только возможным, но и необходимым, обязательным для себя возглавить движение масс. Направить его и добиться столь чаемой ими ликвидации двоевластия, ликвидации Временного правительства. Но с таким решением поспешили.
Не были готовы к дальнейшим действиям, не располагали хоть каким-нибудь стратегическим планом. А потому, даже не ввязавшись в драку, проиграли.
Керенский, меж тем, оправился от испуга. Распорядился вывести из казарм гвардейские полки, не принимавшие участия в манифестациях – Измайловский, Семёновский, Преображенский. Намеревался использовать их как полицейскую силу, для разгона демонстраций. К счастью, делать того не пришлось. Сильный ливень, внезапно обрушившийся на столицу, смёл с её улиц всех. Солдат запасных полков, матросов, рабочих, гвардейцев. Вооружённое восстание, как поспешила власть назвать события двух дней, завершилось, по сути так и не начавшись.
Спустя сутки, 6(19) июля, Временное правительство, уже получившее официальную поддержку ВЦИКа, а потому и почувствовавшее себя сильным, отдало приказ об аресте Ленина, Зиновьева, Каменева, Коллонтай, Троцкого, Луначарского, некоторых иных большевиков и межрайонцев. Поступило так с одной-единственной целью: отвлечь внимание общественности, политиков от собственных противоправных действий. От того, что по-настоящему угрожало стране, её целостности:
– от подписанного с Радой позорного соглашения;
– от начатой вскоре, 19 июля (1 августа), и одобренной назначенным двумя днями ранее Верховным Главнокомандующим генералом-от-инфантерии Л.Г. Корниловым украинизации десяти дивизий и преобразования 34-го армейского корпуса, командиром которого был генерал-лейтенант П.П. Скоропадский, в 1-й Украинский;
– от, может быть, ещё более опасного отделения Финляндии, что создавало грозный прецедент.
В своих расчетах, если они и были, и Керенский, и Временное правительство, и ВЦИК не предусмотрели только одного. Того, что своим потворствованием Раде они породили цепную реакцию развала страны. Ведь буквально сразу же после публикации пресловутого соглашения, 5(18) июля, сейм Великого Княжества принял закон «Об осуществлении верховной власти в Финляндии». Фактически провозгласил им независимость.
«За прекращением прав монарха, – прокламировал он, – согласно определению сейма Финляндии имеет силу следующее: 1. Сейм Финляндии единолично решает, утверждает и постановляет о приведении в исполнение всех законов Финляндии, в том числе касающихся финансового хозяйства, обложения и таможенных дел. Сейм окончательно определяет также о решении всех прочих дел Финляндии, подлежащих, согласно действовавшим до сих пор законоположениям, решению Государя Императора и Великого Князя. Определения сего закона не распространяются на дела внешней политики, а также на военное законодательство и управление.
2. Сейм собирается в очередную сессию без особого созыва и определяет срок закрытия сессии. Впредь до издания новой формы правления Финляндии сейм осуществляет в порядке ст. 18 сеймового устава право постановлять о производстве новых выборов и роспуске сейма.