Страница 29 из 38
Сурра! Остин поудобнее устроился во вздрагивающей от ударов кабине и попробовал связаться с кошкой. Но на этот раз он почувствовал непроницаемый барьер, такой же разделял их в деревне норби. Возможно, бушевавший снаружи огонь отрезал возможность контакта. Но долго раздумывать ему не пришлось: шлюпка вдруг покачнулась и начала крениться. Остин покрепче ухватился за ближайшую койку. Обзорный экран показал ему, что пламя охватило корабль со всех сторон. Но за прочными стенами он был в относительной безопасности.
Он забрался на койку и закрепился противоперегрузочными ремнями. Теперь даже если шлюпка перевернётся, они его защитят.
Корабль клюнул носом и, дрожа как в лихорадке, заскользил по склону. Затем раскатился сильный удар, словно корабль врезался в какое-то препятствие, и обзорный экран погас. Остин подумал, что передатчик тоже вряд ли уцелел. Сколько раз он успел передать сообщение, прежде чем окончательно смолкнуть? Пробилась ли передача на Пики? Хотя шлюпка стояла теперь почти вертикально, Остин спокойно лежал на койке. Свет в кабине погас на секунду, затем снова вспыхнул, опять погас и замигал беспрерывно. Шлюпка больше не двигалась. Но насколько устойчиво это положение? Может, достаточно ему встать, и это заставит её снова скользить вниз?
Освободившись от ремней, землянин осторожно спустил ноги на пол, на всякий случай держась за койку. Шлюпка, хотя и стояла, низко опустив нос, катиться дальше вроде бы не собиралась. Остин прошёл в рубку и увидел, что одна переборка сильно погнулась и в рубке царит хаос. Передатчик был разбит вдребезги. Ладно, будем считать, что первый бой враг выиграл. Но это не значит, что он выиграет и всю войну. Без обзорного экрана Остин был слеп. Погасло наконец пламя или все ещё бушует? Он снова вернулся на койку, уткнул голову в руки и, собрав всю энергию, попытался дотянуться до Сурры.
«3десь», — донёсся до него краткий ответ кошки. «Где человек?» — спросил он. «3десь», — повторила она, и Сторм понял, что она глаз не спускает со своей добычи. «В горе ?»
«Да».
«Оставайся на месте… и следи », — приказал он.
Если возобновился контакт с барханной кошкой, то может, огонь вокруг корабля уже утих? Но до люка теперь добраться мог бы разве что хороший акробат. Сторм нажал открывающую его кнопку и с ужасом увидел, что люк не слушается. Может, огонь заплавил края, и он теперь навеки запечатан в этой жестянке? Но тут крышка со скрипом сдвинулась. Удушливый дымок сгоревших священных веток защипал глаза и заставил его закашляться. Дым, жар, но пламени больше не было. Сторм вернулся в кабину и отодрал покрывавший койку пеноплен. Часть его он развесил v входа, изолируя раскалённую обшивку шлюпки, часть захватил с собой и с облегчением покинул своё временное убежище.
Земля вокруг была сожжена дочерна, на корпусе шлюпки остались ясные следы огня. Выше по склону ещё догорали небольшие кустики.
Остин обмотал ноги до колен оставшимися кусками пластика. Прочная синтетика вполне могла защитить от жара, поднимавшегося от земли. Укутав таким же образом и руки, он прошёл в хвост шлюпки, спрыгнул на раскалённую скалу и отправился наверх, к «своему» уступу.
Там, в горе, его ждала Сурра, верные глаза и уши его команды. Она без особого труда выследит чужака, а может, сумеет найти и Логана.
Он сделал все, чтобы предупредить колонистов о грозящей опасности. Если его сообщение принято, у них есть время приготовиться. Ну, а здесь он сам попробует разобраться.
И тут снова раздался негромкий рокот барабана. Землянин замер, как испуганное животное, зубы его оскалились не хуже, чем у Сурры. Длинная тощая фигура появилась на опушке рощицы, случайно уцелевшей в пожаре. Длинный плащ, словно огромное птичье крыло, закутывал незнакомца. Барабанщик. У Сторма не было ни ножа, ни парализатора, только голые руки… Однако, Остин знал, что у чужака тоже не было оружия: по обычаям норби колдунам не полагалось ходить вооружёнными, считалось, что их достаточно защищает покровительство высших сил. И ни один норби, даже из вражеского племени, не поднимет руку на колдуна. Расплата за такое обычно бывала скорой и жестокой.
Но если этот колдун полагался сейчас на такую защиту, его ждало сильное разочарование. Остину нужно было только успеть выхватить у него барабан, прежде чем он успеет поднять тревогу.
Землянин подобрался для прыжка. Напряжённый, с обожжённой палкой в забинтованных пластиком руках, он ждал удобного момента. Но гром барабана не усиливался, он рокотал так мягко, будто по нему стучали дождевые капли. Колонисты не понимали языка барабанов норби, но Остин всё-таки уловил в этом ритме что-то непривычное. Он ожидал, что колдун, заметив его, немедленно поднимет тревогу, а вместо этого барабан звучал чуть ли не приветливо. И Сторм решил не торопиться с прыжком и подпустить противника поближе.
— Укурти! — неожиданно воскликнул он, узнав Барабанщика Шозонна.
Руки колдуна тут же оставили барабан и замелькали в пальцевой речи.
— Где ты был?
Остин рывком сдёрнул свои бинты, освобождая пальцы для разговора.
— В горе.
Он не собирался темнить с этим Барабанщиком, в колдовской силе которого он убедился на себе.
— Однажды ты уже был в горе.
— Я уже был там, — согласился Остин, — и пойду снова. В этой горе скрывается зло.
— Это так, — неожиданно для Остина подтвердил колдун.
— И тот, кто барабанит для клана Цамле, знает об этом?
— Барабанщик должен знать истину, иначе высшие силы оставят его. В этой горе есть тот, чьему барабану отвечает гром и служит молния.
— Я видел и слышал это, — честно ответил Сторм. — Я видел, как он говорил, и как ему отвечало пламя. И поэтому теперь все воины готовят боевые стрелы и поют о новых трофеях для дома Грома. Это нехорошо.
— Это и вправду нехорошо, — Укурти неожиданно наклонился к Сторму, и его обведённые кругами глаза сделались как у Баку перед броском на добычу. — Я, Укурти, сам видел, как приземлялись звёздные корабли и знаю силу тех, кто летает на них. Они тоже могут вызывать громы и молнии. Но их молнии рождены не мощью Арцора.
Он шагнул ближе, из под ног у него поднялось крошечное облачко пепла.
— И до вас приходили к нам по звёздной дороге. В чужаках есть сила, но она их собственная. Эти, пришедшие на корабле, снова открыли чужие древние силы. И это обманывает неосторожных и заражает их нелепыми мечтаниями. Я, Укурти, владею своей силой и ещё вот этим, — он осторожно постучал по барабану. — И я считаю, что любая дорога, на которой прольётся большая кровь — дурная дорога. Почему из-за чужого древнего колдовства мы должны стать врагами тех, кого принимали в своих шатрах, тех, кто делил с нами свою воду и свою пищу?
— Значит, тот, кто владеет молнией, говорит вам, что боевые стрелы надо направить против моего народа?
— Да, он говорит именно это.
— А зачем ему нужно, чтобы пролилась эта кровь?
— Его сила будет возрастать, если мы будем поклоняться ей и приносить кровавые дары.
— Но это ведь не та сила, которой служишь ты.
— Да. Это злая сила. И я прошу тебя, тоже пришедшего со звёзд и имеющего собственную силу: пойди к этому чужаку — он из твоего народа — и померяйся с ним силами.
— И твой барабан не поднимет ваше племя на охоту за землянами?
— Нет, мы с тобой под Столбом Мира. И потому я могу облегчить твою ношу, хоть и очень немного.
— Ты знал, что я здесь, и не подождал меня?
— Я знал. Я не могу объяснить тебе, почему. Так подсказали мне мои силы.
— Извини, Барабанщик, я не хотел вмешиваться в твои дела. Я спросил, не подумав.
— Но дальше тебе идти одному.
— Все ли кланы готовы вступить на дорогу, которую указал хозяин молнии? — рискнул спросить Сторм.
— Ещё не все, но многие. — Похоже, Барабанщик не расположен был говорить на эту тему.
— И я должен идти один?
— Да.
— Тогда, Барабанщик, пожелай мне удачи, прежде чем мы расстанемся. — Сторм передал знаками просьбу о благословении, с которой обычно обращались к колдуну уходящие в набег воины. И теперь ждал ответа. Решится ли колдун призвать милость своих сил для инопланетника, или вся его помощь заключается только в том, чтобы направить его на борьбу? Разница эта могла иметь огромное значение в будущем, и Сторм терпеливо ждал.