Флинн

— Вот уж никогда не видел в страховом полисе ничего смешного. А Флеминги тоже над ним смеялись. Наверное, страховые компании не понимают, что работают в увеселительном бизнесе. Когда догадаются, перестанут платить по полисам. Шутка, понимаешь.

— Страховку они все равно не получат, — добавил Гроувер.

— Как так?

— Во всяком случае, не получат сразу. Миссис Гейгер показала мне письмо, в котором указано, что страховая компания приостанавливает все платежи до полного расследования взрыва самолета, вылетевшего из Бостона в Лондон рейсом восемьдесят.

Через тоннель они ехали медленно, но зато без остановок.

Когда они вновь выехали на свет божий, Флинн повернулся к Гроуверу.

— Может, ты скажешь, что на тебя нашло, что побудило поехать в Кендолл-Грин и арестовать миссис Чарлз Флеминг, никого не поставив в известность о своих намерениях?

— Вас побудило бы то же самое, если б у вас была должная полицейская подготовка или опыт.

Гроувер показал свою бляху кассиру, сидевшему в будке у въезда на платную дорогу, и вновь поднял стекло.

— Так что же это было? — спросил Флинн.

— Дерьмо, — процедил Гроувер. — Вы и ваши женщины.

— Я и мои женщины?

— Копа учат, инспектор, — сержант подчеркнул звание Флинна, — в любой ситуации сохранять хладнокровие, не поддаваться эмоциям.

— Как приятно это слышать.

— В тот день, когда мы вместе приехали к дому Флемингов, вы не могли оторвать от нее глаз.

— Все так. Женщина она интересная.

— Вы смотрели на нее круглыми глазами, — заявил Гроувер. — Она ослепила вас!

— Ослепила? Круглые глаза? Гроувер, а не податься ли тебе в поэты?

— Вам захотелось трахнуть ее. Прямо там. И не отпирайтесь.

— Не буду отпираться. Хоть и не знаю, от чего.

— Господи, розовый мотоцикл! Жена федерального судьи, сама преподает в колледже, консультирует бостонскую полицию… и ездит на розовом мотоцикле. О, боже!

— Да, розовый мотоцикл покорил мое сердце, — признал Флинн.

— Вы не слышали ни одного ее слова. А ведь она созналась в совершении преступления, Френк! Но вы ее не слышали.

— Нет. Я не слышал ее признания.

— Посудите сами, Френк. Судья был старше ее на двадцать два года. Ей — тридцать один. Ему — пятьдесят три.

— Помнится, она что-то говорила по этому поводу.

— Она заезжает за мужем на работу, везет в ресторан у залива, где они обедают с большим количеством спиртного. Потом она отвозит его в аэропорт. Это существенно. Сразу ясно, что она пила гораздо меньше, чем он. То есть старикан здорово набрался.

— Понятно.

Гроувер припарковал «Форд» у тротуара напротив входа в терминал «Зефир эйруэйз» и выключил двигатель.

— А здесь, в аэропорту, она реализует свой замысел, приводит старикана к автомату, где он страхует свою жизнь на полмиллиона долларов. Притворяется, что не знает о страховом максимуме в сто двадцать пять тысяч. Это часть ее плана. Потом она может заявить, что с автоматом они просто играли, никакого злого умысла не было.

— Естественно.

К ним уже направлялся патрульный в блестящем дождевике.

— Она дожидается, пока чемодан судьи отправят на борт самолета. И сама говорит, что вещи собирала она, а судья в чемодан даже не заглянул.

Патрульный с силой забарабанил кулаком по стеклу со стороны Флинна.

Флинн даже не взглянул в его сторону.

— Потом она говорит, что поехала домой, легла спать и даже не знала, что этот чертов самолет взорвался сразу после взлета.

— Я по-прежнему не вижу никаких новых улик.

Патрульный все барабанил по стеклу, рискуя его разбить.

Флинн медленно опустил стекло, посмотрел на копа.

— Что вам угодно?

— Убирайте отсюда машину! Здесь стоянка запрещена! Живо!

— Нет, — ответил Флинн и поднял стекло. — Из сказанного тобой, Гроувер, я все равно не понимаю, почему ты решил арестовать миссис Флеминг.

— Все знают, что сын судьи — азартный игрок.

— Все?

— Все.

Патрульный уже барабанил кулаком по крыше автомобиля.

— Уж не обижайтесь, инспектор, — продолжил Гроувер с явным намерением обидеть, — но вы не коп.

Патрульный барабанил по крыше все сильнее.

Флинн чуть опустил стекло.

— Прекратите, — и опять поднял стекло.

— Возможно, этот парень, Чарлз Флеминг-младший, опять залез в долги.

— Я подозреваю, что так оно и есть.

— И это вам ни о чем не говорит?

— Нет. У нас нет доказательств того, что Чики был в аэропорту. Второе, получателем страховки указан не Чики. Его мачеха. — Флинн открыл дверцу, начал выбираться из кабины. — Не думаю, что ты знаешь больше моего, Гроувер.

— Я не знаю. Но вы слепы.

— Это возможно.

Патрульный уже стоял перед капотом, записывал номерной знак.

— Подумайте о тридцатиоднолетней девахе на розовом мотоцикле и пятидесятитрехлетнем дряхлом муже.

— Я думал.

Он уже выбрался на тротуар.

— Вы же не будете говорить мне, что эта дамочка смотрела только на своего мужа.

— Может, и нет.

Патрульный с силой вдавил квитанцию в грудь Флинна.

— Это самый большой штраф, какой ты платил в своей жизни, приятель.

Флинн не стал мешать квитанции падать на мокрый асфальт.

— А теперь живо убирайте отсюда машину!

— Отвали, — коротко бросил Флинн.

— Инспектор, вы по-прежнему не видите главного. — Гроувер вылез на мостовую, и теперь они говорили через мокрую крышу автомобиля.

— Инспектор? — переспросил патрульный.

— Миссис Флеминг тридцать один год, а ее приемному сыну — двадцать шесть.

— Ага! — вырвалось у Флинна.

Патрульный начал обходить «Форд» спереди, держа курс на Гроувера.

— Инспектор? — повторил он.

— Ага! — Флинн смотрел на Гроувера. — Так вот, значит, о чем ты думаешь?

— Именно об этом.

— Это инспектор Флинн? — спросил патрульный.

— Отвали, — рыкнул Гроувер.

Сержант Ричард Т. Уилен забрался в кабину, захлопнул дверцу, застыл.

— Г-м-м! — Флинн взглянул на патрульного: — Вот, значит, о чем он думает.

Флинн шагнул к бордюрному камню, открыл дверцу, наклонился, всунулся в кабину.

Гроувер смотрел прямо перед собой, сложив руки на груди.

— Ты считаешь, что Сасси убила судью, потому что влюблена в Чики?

— Да.

— Господи! Если бы в ФБР могли оценить безупречность логики, на которой строятся твои умозаключения, они никогда не стали бы жаловаться мне на тебя.

Флинн подцепил квитанцию носком ботинка, двинул ее в сторону патрульного.

— Вы мусорите.

Глава 24

Пола Киркмана Флинн нашел в коридоре отдела пассажирского обслуживания «Зефир эйруэйз». Даже в конце рабочего дня Киркман выглядел свеженьким, чистеньким, отглаженным.

— Привет.

— Привет, инспектор.

— Я не уверен в том, что мне нужно…

— А кто из нас, смертных, может со всей определенностью сказать, что ему нужно? Пройдемте в мой кабинет, — предложил Киркман.

Флюоресцентные лампы на потолке пульсировали.

На столе Киркмана лежала большая цветная схема пассажирских салонов «Боинга-707».

С какими-то надписями, стрелками, направленными к креслам.

Киркман сел за стол.

— А это что?

— Провел кое-какие исследования, — Киркман развернул схему к Флинну. — Подумал, вдруг кому-то понадобится. Я отметил, где сидели некоторые из пассажиров.

— Не все?

— Не все могут зарезервировать определенное место. Только пассажиры первого класса. А пассажиры экономического, если они только специально не просят посадить их в то или иное кресло, просто делятся на две группы: курящие и некурящие.

— Понятно, — кивнул Флинн. — И я вижу, что вы учились в хорошей школе — ваш почерк разобрать невозможно.

Киркман обошел стол, встал рядом с Флинном. Пробежался пальцем по первому ряду кресел.

— Видите? Маккарти, Хоун, Кэйрн, едва выговорил, Норрис, Голдман, Уилкокс.

— Ясно. А где, к примеру, сидел Дэрил Коновер?